Реванш русской истории - Егор Холмогоров

Сегодня наша либеральная общественность пребывает в откровенной эйфории по поводу экономических проблем страны – санкций, падения цены на нефть, падения курса рубля, ожидаемых как следствие из всего этого падения ВВП и банковского кризиса.

Эти неприятности окрыляют большими надеждами. На форумах и в кулуарах витает большая либеральная мечта: «власти, устав крымнашить, будучи приперты к стенке санкциями, наконец-то возьмутся воплощать либеральную экономическую программу».

Когда говорится о «либеральном курсе», то его адепты обычно представляют себе три тесно связанные друг с другом вещи.

Во-первых, передачу всей полноты власти вместе с рычагами принуждения и манипуляций в руки секты. Городничий и Городовой никуда не должны исчезнуть, они просто должны слушаться либерального Хлестакова. Во-вторых, это разгром (раздел, приватизация, распродажа) крупных госкорпораций, которые были главной опорой политического режима предшествующие годы.

В-третьих, это сброс российским государством всех социальных обязательств перед бюджетниками, пенсионерами и прочими, отказ от той политики хотя бы минимальной компенсации, которую наши доморощенные тэтчеристы именуют «социальным популизмом».

Не трудно заметить, что реализация всех трех пунктов в короткой перспективе приведет к тотальному коллапсу политической системы. Сброс социальных обязательств, переход к режиму открытой чиновничье-олигархической эксплуатации масс населения на фоне инфляции, стагнации и идейного разброда – это готовое горючее для любых мятежей и восстаний. Разгром госкорпораций при его крайне сомнительной экономической эффективности приведет к резкому сокращению экономического ресурса, которым обладает центральная власть. Наконец, передача хотя бы части политического контроля в руки весьма своеобразно смотрящей на экономическую и социальную повестку в нашей стране секты – гарантия того, что в случае кризиса политическая машина будет недееспособна.

Сложившаяся на сегодняшний момент тяжелая ситуация – это последствия системных ошибок в экономической политике, совершавшихся десятилетиями: пренебрежения инфраструктурными вложениями и промышленным производством, тотальной зависимости от международных кредитно-финансовых институтов. Проводили эту политику в том числе и те, кто сегодня числится в ведущих ее критиках.

Предлагаемые сегодня «либеральным лобби» простые решения сводятся к уходу государства из экономики. По большому счету – к социально-экономическому, а затем и политическому дефолту государства. Ложна прежде всего основная посылка – экономоцентрический подход к решению идеологической, политической и социальной проблем. Государство выступает в экономике не само по себе, а как представитель общества. Функция государства, если оно функционирует нормально, состоит в том, чтобы экономические ресурсы страны обслуживали интересы нации – ее демографическую устойчивость, жизнеобеспечение, качество жизни. Ту устойчивость, которую создает социальная солидарность. Именно это, а не экономический рост сам по себе является целью. Экономический рост, результаты которого перераспределяются лишь в ограниченной группе собственников, тем более если собственники окажутся иностранными или офшорными, это не благо для нации, а зло.

Какие последствия имеет неотэтчеризм, в который свято веруют наши либералы, для солидарности общества напоминать, я думаю, не нужно.

Нашу страну в ближайшие годы ожидает тяжелейшее внешнее давление. Россия волей-неволей окажется в положении осажденной крепости. Если мы, конечно, не захотим оказаться в положении крепости, взятой на щит. Самые болтливые из представителей секты говорят вполне прямо:

«В отличие от санкций против Ирана санкции против России будут успешными, поскольку у нее нет сплачивающей идеологии, зато общество до безумия влюблено в деньги». Если насчет денег это чушь, то насчет идеологии, увы, правда. В тяжелейший внешнеполитический кризис и конфликт Россия вступает идеологически обезоруженной, основа для сплочения общества отсутствует.

События весны и лета, воссоединение Крыма и борьба в Новороссии создали небывалый в истории страны политический консенсус и патриотический подъем. Такого никогда в России прежде не было. Однако наша власть попросту испугалась этого консенсуса, связанных с ним моральных обязательств и потратила несколько месяцев на то, чтобы его ослабить, если не вовсе разрушить.

Договоренность с Западом за счет русского общества так и не состоялась. Зато само это общество было погружено в разочарование. В тот момент, когда экономическое давление Запада превратилось в испытание на прочность, у нас не оказалось связывающей общей идеологии, которая придала бы нашей нации упорство, сравнимое с упорством Ирана, сумевшего выдержать санкции и в общем-то победить.

Именно в идеологии, а не в экспериментах с экономической политикой лежал бы секрет выживания под санкциями. Но переход к либеральной экономической парадигме без нормальной политической либерализации (напомню еще раз, «власть либералов» и политическая либерализация – вещи противоположные) потребует создания чудовищных идеологических симулякров, которые будут апеллировать к патриотической сплоченности нации в условиях, когда ее экономически режут по-живому. При этом без всякой надежды на победу, поскольку цель победы заранее отклонена.

Для противостояния надвигающейся буре нашему обществу необходимы ресурсы солидарности. Это общая борьба, это совместно пролитые кровь, пот и слезы, это надежда на общую победу. «Либерализация» как технология правления ненавидящей большинство секты таких ресурсов солидарности дать не может. Напротив, она их разрушает.

3 декабря 2014

Квасной патриотизм

Пожалуй, лучшая тема, возникшая по итогам пресс-конференции Владимира Путина, – это тема вятского кваса. И дело отнюдь не только в том, что в городе Вятке производят квас и он натуральный и весьма хорош на вкус.

Начнем с того, что города Вятки на карте нашей родины нет. Один из старинных русских городов, упоминание о котором сплошь и рядом встречается в летописях XIV–XV веков, по-прежнему носит имя большевика Сергея Кирова, прославившегося в основном тем, что расстрелял в 1919 году крестный ход в Астрахани и приказал казнить священномученика Митрофания Астраханского, а также тем, что был убит мужем своей любовницы и это спровоцировало волну большого террора.

Я не сторонник ленинопадов и патологического гонения на любые реликты советской эпохи. Но историческое имя одного из славных русских городов и имя одного из второстепенных советских вождей находятся просто в несопоставимых весовых категориях. Говорят, что против переименования сами горожане, привыкшие жить в Кирове. Если бы речь шла о небольшом и никому не известном городке, то этот аргумент был бы непобиваем. В данном же случае название города является национальным достоянием. Вятка буквально зияет на современных картах России своим отсутствием.

Но вернемся к квасу. В том, что это – национальный напиток русского народа, согласны все. Пиво варила большая часть древнейших цивилизаций. Что такое мёд, который так любили наши предки, мы представляем сегодня откровенно плохо. А вот напиток на основе ржаного солода пришел из глубины веков: первое упоминание о нем в русской летописи относится к эпохе князя Владимира, который, заботясь о неимущих, «приказал снарядить телеги и, наложив на них хлебы, мясо, рыбу, различные плоды, мед в бочках, а в других квас, развозить по городу, спрашивая: “Где больной, нищий или кто не может ходить?”».

Почему квас так ценился нашими предками? Прежде всего, это жидкий хлеб. То есть и напиток, и еда одновременно. Квас был, так сказать, бензином, на котором совершалась тяжелая работа той поры, когда об офисном планктоне еще не слыхали. Не только дворянскому семейству Лариных «квас как воздух был потребен». Квасом запивали плотный рабочий обед (он чрезвычайно способствовал пищеварению) и утоляли жажду в процессе работы. Работник мог вытянуть за раз едва ли не полведра кваса.

Перебиваться с хлеба на квас означало поддерживать минимальную трудоспособность. А если уж оказался на хлебе и воде, то, значит, пришла беда – ты не сможешь уже работать и осталось только выживать.

Но значение кваса отнюдь не сводится к утилитарной стороне. Он стал одним из наиболее характерных и узнаваемых национальных символов, образом русской идентичности, одинаково признанным как русофилами, так и русофобами. Последние даже запустили издевательское словечко «квасной патриот» и рассказывали про русских славянофилов сплетню, что те якобы в своих застольях пили шампанское с квасом. Впрочем, утверждают, что эту смесь придумали еще русские гусары в занятом 200 лет назад Париже и она-то и стала основой знаменитой грибоедовской шутки про «смесь французского с нижегородским».