Ну, понеслось! - Елена Янук

– А ты правда вожак? – Прищуренный недоверчивый взгляд, полный надежды.

Мне захотелось его обнять, я поднялся и, под довольный хохот мальчишки, пару раз подкинул Сашку в воздух. Малыши – они такие наивные, чудесные. Я улыбнулся:

– Ну да… Правда. – Черт, нет, нельзя никуда девать эту стаю, а то такие отличные пацаны, как Сашка, вырастут с ощущением, что они оборотни второго сорта. Придется приводить все в порядок.

А Сашка перечислял:

– Вовчика с собой возьмем?

– И Вовчика и маму. Они поважней всех в стае будут.

– И даже мама?

– Она важней всех.

– И тебя? И папы? – полным недоверия голосом уточнил малыш.

– И меня и папы… – вздохнул я. Слишком большая пропасть между кланом и стаей в воспитании и оценках.

– Да? – недоверчиво продолжил допытываться Санька.

– Ну, кроме одной тети, – согласился я. Кто бы сомневался, жена вожака, конечно, самая главная.

– Ладно, за одну тетю мама не обидится, – глубокомысленно сообщил шкет.

– Я тоже так думаю. Вот скажи. У меня есть три отличных вертолета. В каждый по пять белок помещается, я недавно проверял. Тебе такой нужен?

Сашка немного подумал.

– Белки живые или игрушечные? – деловито поинтересовался шкет, взволнованно засовывая руки в карманы камуфляжных шорт.

– Живые, конечно! – «возмутился» я тому, как он мог предположить иное. – Я тебя с одним познакомлю, хочешь? Он как раз на нем в бою летал.

Это был непробиваемый довод, Сашка только кивнул.

– Значит, договорились. – Мы хлопнули по рукам.

Я вынул телефон и позвонил Нику.

– Слушай, вечером, когда освободишься, привези сюда те вертолеты… Ага, которые у меня дома, в подвале. Где сам бросил, там и лежат! И сам покажись, будущий вожак хочет посмотреть на героическую белку. Мне надо с тобой увидеться.

– А у тебя что, и вправду друг белка? – Мальчишка брезгливо наморщил нос, прислушиваясь к нашей беседе.

– Да, отличный друг и настоящий герой! Он летал на вертолете в ту самую войну. – Я сделал вид, что не заметил пренебрежения в голосе малыша.

Саша задумался. Я, разглядывая выгоревшие на солнце волосы мальчугана, думал о том, что волчатам надо чаще видеться с белками, оленями и прочими нехищными и относиться к ним дружелюбно. Еще я хотел научить их уважать мужчин за дела, а не за происхождение.

Тут мама позвала Сашу заниматься, а мне осталось, провожая взглядом мальчугана, жалеть, что своих таких нет… Если бы мой первый брак удался, то сейчас мои дети были почти как Маша, младшая сестренка Ника. Мне пришлось бы следить за женихами, если бы была дочка, или провожать ее по вечерам на занятия.

Я не люблю такие мысли. И надеялся, что болезненные воспоминания и нелепые поступки остались в прошлом. Но Люда нежданно пробила брешь во внешней невозмутимости и каким-то образом вернула к жизни все застывшее… Я сам не заметил, что все изменилось. Казалось, рядом с ней я утрачивал власть над происходящим, позволил чувствам взять контроль над рассудком. Это было неприятно. Мне почти удалось избавиться от Люды, и тут она сказала, что не хочет здесь оставаться. Ощущение потери опалило, словно вспышка зажженной спички. Вот тогда до меня наконец дошло, с чем играю, чего опасаюсь и чем за это буду платить. Хорошо, что хватило ума вовремя остановиться.

В калитке появился Николай с пакетами. Вручив подарки его домашним, я попросил устроить меня отдохнуть – завтра будет сложный день.

В горло кусок не лез, я еле отбился от заботливой Симы, попытавшейся меня накормить. Завтракая пустым чаем, незаметно наблюдал за семьей Николая и откровенно завидовал. Мальчишки глаз с отца не сводили, жена подсовывала лучший кусок. Его по-настоящему любят. Любят всякого: победителя и побежденного, богатого и бедного. Что еще надо для счастья?

У меня вроде все есть, но получается, это не главное. На самом деле это совсем не нужно, если не с кем поделиться. В молодости я специально покупал машины или технику, поражающую воображение, дабы показать окружающим, что я крутой. Сейчас эти дешевые попытки произвести впечатление вызывали у меня либо усмешку, либо стыд.

Завтрак окончился. Супруга повела детей к подруге, Николай пошел собирать стаю, а я остался в пустом доме. Ни голосов, ни шороха шагов, вообще никаких звуков. Я ненавижу это состояние, словно мир умер. Раньше спасался громкой музыкой, но этот самообман мне быстро надоел. Мне нужен смысл, чтобы жить, эгоизма явно недостаточно.

Я расхаживал по небольшому залу, чувствуя, что терпение на исходе. Когда же стая соизволит собраться и Николай мне позвонит? Вглядевшись в зеркальную поверхность шкафа, осмотрел свое лицо. Шрам на щеке уже не пылал огнем, он отзывался болью только на прикосновение, но все еще выглядел ужасно. Надо бы Валентину Петровну спросить, может, у нее есть какое-нибудь лекарство.

Наконец раздался звонок. Я вынул из кармана трубку и ответил, шагая к выходу:

– Скоро буду.

Если бы можно было избежать того, что сейчас последует…

Я сидел в зале в доме у Ярослава. Достаточно просторном и даже помпезном благодаря высоким лепным потолкам и старательно подобранной обстановке. Хотя из-за безвкусной лепнины антураж напоминал недорогое кафе. Зал до отказа наполнили волки и их семьи.

Меня посадили в кресло у большого окна, стая расположилась чуть поодаль. Видно, кто-то хорошо продумал встречу, разделив нас с волками даже здесь. Оборотни нервничали, никто не любил толпиться. Николай стоял позади меня вместе с Симой, я предложил ей сесть, но она, и так смущенная присутствием среди волков, сконфуженно отказалась.

Разговоры затихли, когда к моему креслу приблизился Реджин.

– Кого выберете своим представителем в стае? – заговорил наконец он. Лицо бывшего беты было мрачным, синие глаза пылали гневом. Вряд ли он забудет унижение в моем доме, но та драка случилась не по моей вине, и это станет ему уроком на будущее.

Я не успел ответить, его остановил Николай.

– Первым говорит вожак, ты поторопился, – невозмутимо произнес он. Это были слова здравомыслящего человека, но, как показала стычка в моем доме, волчьих обычаев тут не соблюдают, и Реджин мгновенно отозвался, разумеется, совсем не вежливо:

– Вожак?! – Это прозвучало резко, почти грубо.

– Вернись на место и жди, пока спрошу твое мнение, волк, – тихо, но жестко ответил я и демонстративно повернулся к остальным, игнорируя его.

Когда Реджин встал возле Чарлика и Ярослава, демонстрируя, что он не один, я начал:

– Волки, я собрал вас здесь, чтобы сообщить, что теперь моей лояльности вы не дождетесь. Все будет, как решу я. – Я подождал, когда волки умолкнут, и добавил: – Отмена десятины не вызвала восторга. Ладно, я ввожу ее вновь и, конечно, учту пропущенное время.

Повисла тяжелая пауза.

Я холодно смотрел на стаю, пытаясь вычислить источник недовольства. Было крайне досадно, что до них не дошло раньше: добрый жест я могу и отменить. Карман-то всегда родной и близкий. Отдавать кровные, это не за спиной глупости болтать, теперь они призадумались.

Я добавил:

– Вы решили выгнать неугодного вожака. В старом порядке был свой смысл, я признаю. Но все поменялось, Стэна не вернуть, да и война показала, что как вожак он никуда не годился.

Стая нервно вслушивалась.

– Переворот, затеянный бывшими бетами в нарушение всех законов, никому даром не пройдет. И не надейтесь. Молодежь заберу в клан и буду сам их воспитывать. Как я вижу, Стэн только собирал десятину, и стая теперь похожа на кучку старых сплетниц, не способных ни на что серьезное. – Я секунду помолчал и с издевкой добавил: – Даже не можете организовать бунт и как следует подраться. Кстати, для тех, кто устроил ту свалку, десятина утраивается – мне нужны средства на ремонт.

Я окинул притихших волков высокомерным взглядом, но чувствовал, что говорю какие-то пустые и чужие слова, действуя против совести. Правда, по-хорошему волки понимать не захотели.

Все старались выглядеть равнодушными, только Ярослав скривился.

– Да, и главное. Отменяю все права чистокровных. Буду судить строго и только по делам. И плевать мне, каких кровей ваши родители.

Зал загудел. Да, сейчас они волновались серьезно. Что же, хотели силу – получите.

– И последнее, но самое главное. Супруги волков, не важно, чистокровный она оборотень, полукровка или чистокровный человек, имеют статус тот же, что и у мужа, а если делают что-то важное для стаи, например, лечат или учат, то более высокий!

Зал взорвался возмущенным гулом.

– У вас новый бета, и Серафима – первая леди стаи.

На этот раз возмутились чистокровные волчицы. Я нашел взглядом блондинку, посмевшую хамить мне. Она, стиснув зубы, смотрела на Симу гневно горящими глазами. Надо будет установить охрану для беты и его семьи. Но меня успокаивало, что большинство женщин отнеслось к моим нововведениям с безмятежным любопытством. Зато завопил Чарлик: