Жена Эмина. Его наследник (СИ) - Асхадова Амина

- Присаживайся, моя девочка.

Эмин не трогал меня. Жестом руки он указал на кресло. Я проследила за ним: медленным шагом Эмин сел в кресло напротив. Сел вальяжно, широко расставив ноги.

Я оглянулась: дверь заперта. На два поворота.

Помню, поэтому следую к креслу. Выбора сейчас у меня не больше, чем у той Дианы Шах, жившей в золотой клетке.

- Значит так, Диана.

Сейчас я решу твою судьбу.

- Ты можешь выходить куда и за кого угодно.

Никуда ты не выйдешь. Даже из этого дома.

- Можешь делать что угодно.

Не можешь. Ты ничего не можешь делать.

- Только мой сын будешь жить там, где живу я.

- Нет!

- О да, моя девочка.

Эмин рассмеялся: тихо, хрипло. По коже побежали мурашки, и я вскочила со своего места.

          - Эмин!

          - Да, маленькая?

- Это невозможно.

- Почему невозможно? Лететь сутки.

Я прикрыла веки, опускаясь обратно в кресло.

- Я понимаю, ты злишься. Ты считаешь, что я бежала в Польшу, но это не так. Я искала нейтральную территорию.

Глаза Эмина по-прежнему холодны. Только внутри его глаз светится огонек, но он так далеко и слишком слаб, что я не уверена, что он не потухнет уже через минуту.

- Ты не веришь, - кивнула я, - Коля тоже не поверил.

- Мне все равно, что думает Коля. Попробуй. Убеди меня.

Я застыла. В глазах напротив появились смешинки, а огонь, напротив, разросся до немыслимых размеров.

Не потух.

Стал ярче. Опаснее. Пошлее.

Я заскользила взглядом по нему. Мужское сильное тело раскинулось в роскошном кресле. Эмин и власть – неотъемлемые вещи. Я знала это, поэтому бежала от него.

Крепкая рука казалась расслабленной. Он бросил ее на ногу и несколько раз задал пальцами свой собственный ритм. В глазах помутнело ненадолго. Я дышала через раз, прекрасно понимая, чего он ждет от меня.

Ждет поражения. Признания сильного. Ждет, чтобы я склонила голову. Изменила тому, кто подарил кольцо и взял под свое крыло. Не только меня, но и Эльмана.

- В машине остались документы.

- Твой автомобиль уже везут. Кстати, я оценил. Твоя самостоятельность заводит больше, чем покорность.

Я сцепила челюсти, стараясь дышать чаще и глубже.

Эмин сел поудобнее, откинулся на спинку. Его взгляд прошелся больнее огня. Лицо опалило жаром. Покраснело. Я чувствую.

- Выслушай меня.

- А потом трахну. Идет?

- Не идет, - процедила я, - ты выслушаешь меня, а затем позволишь увидеться с сыном.

- Я слушаю тебя. Быстрее, - отрывисто бросил он, скользя по мне расплывчатым взглядом.

Я поняла, что кресло – его кандалы.

Пока он сидит на нем, я в безопасности.

И неважно, сколько раз он раздел меня взглядом. И сколько раз ими же оттрахал.

- Документы, которые везут тебе, и есть доказательство. Мы пересекли границу с краткосрочным разрешением.

- И?

- Ты не понимаешь? Я поговорить ехала. Не прятаться. Не на дно залегать.

- Поговорила?

Я отвернулась, щекой чувствуя его прожигающий. Бесполезно. и еще неизвестно, для чего он велел запереть нас двоих.

- Я все поняла, Эмин. Ты не готов слушать меня. В тебе говорят эмоции: ты спрятал нашего сына, меня держишь взаперти, ну а вишенка на торте – это моя безропотность. Ради встречи с Эльманом я сделаю все, что ты скажешь. И ты этим воспользуешься.

- Какая же ты эмоциональная девочка у меня. Просто охуительная.

Дыхание сорвалось: в его взгляде что-то вспыхнуло. Недобрый огонек желания и ярости грозил обернуться мне болью.

Эмин подался вперед, сцепляя пальцы в замок.

- Ты стал много материться, - заметила я шепотом.

- Я пиздец как хочу тебя, Диан. Да и грех не раскатать Алиева по асфальту еще разок.

- Значит, это все, чего ты хочешь? Испытать чувство превосходности, овладев мною?

Я вздрогнула: Эмин поднялся с кресла.

- Нет, это не все, чего я хочу.

Он скинул кандалы, освободился от запретов. Я отодвинулась дальше, вжимаясь спиной в кресло. Не спасет, не поможет.  

А он приближался. И выхода из спальни нет – меня заперли с хищником, и это навечно.

- Я хочу знать, как так получилось, что ты оказалась беременной.

Шаг.

- Я хочу знать, когда ты успела подкупить врачей.

Шаг.

- Хочу знать, как давно знала, что понесла от меня.

Я поморщилась.

Шаг.

- Знать, почему умолчала. С моим ребенком в поезд села почему – знать хочу.

Шаг.

- Почему скрывала – знать хочу. Неужели я такой ублюдок? Прямо как отец?

Он оказался рядом. Но вместо того, чтобы доминировать, он опустился на корточки.

- Хочу знать, почему повторила судьбу своей матери. Я ведь не повторял. Я отпустил тебя. А ты нож в спину.

- Ты отказался от меня, Эмин. Сам. Я умоляла тебя уехать со мной.

Моя фраза разозлила его. Желваки заиграли на скулах.

- Я тебя бросил, чтобы не доломать.

- Рада, что ты это понимаешь.

- …но ребенка я не бросал.

Мы оба замолчали.

Тяжело дыша, взгляда не отводя. Его такие серые – прямо бездонные. Они напоминали мне кого-то, но в этот миг я не думала ни о ком, кроме Эльмана.

- Я скрыла, потому что одного ребенка ты уже отнял. Ребенка у моей мамы. Я не подкупала врачей… я не знаю, почему врачи не увидели мою беременность.

Эмин не трогал меня.

Наверное, соблюдал условности, а условности были таковыми, что на ребенка он имел все права, а на меня – нет.

Я чужая. Не ему принадлежу. По их законам это так.

- Тогда я уже знала, что ношу ребенка. А врачи промолчали. Я просила тебя остановиться, но ты выбрал на меня. Как истинный зверь, ты не бросил свою территорию. А зверю не скажешь, что беременна. Я тогда жить хотела, а не существовать в качестве маленькой зверушки. Понимаешь, Эмин?

- Нет, маленькая.

Губы Эмина искривились в зловещей улыбке. Он поднялся с корточек, и мне пришлось поднять взгляд. Он был совсем рядом. Мой взгляд остановился на пряжке ремня – железная, тяжелая. А ремень красивый, из черный кожи. Наверное, бьет так же больно, как и слова его хозяина.

- Я посмотрю документы. И тогда, возможно, поверю в твои добрые помыслы, которыми ты затащила меня в Польшу. Спишу на материнский инстинкт, который, слава богу, у тебя в большом объеме. Другими словами, ты хорошая мать. Наш сын отзывался о тебе с любовью, Диана.

Эмин возвышался надо мной, мне пришлось задрать голову.

Почему-то его слова не вызывали во мне теплоту. Наоборот, я замерзла. Несколько раз передернула плечами – так зябко стало и страшно.

- Я уже занялся подготовкой документов. Я был удивлен, когда узнал, что в графах стоят далеко не наши имена. Теперь это объясняет то, как тебе удалось так долго скрывать от меня моего же ребенка.

- К чему ты ведешь, Эмин?

- Будет чистый лист. На Шаха Эльмана. С моим отчеством.

Каждое слово он припечатывал.

- И только тебе решать, чье имя будет стоять в графе «Мать». Посиди и поразмысли. Я даю тебе время подумать, насколько ты готова вернуться к нам.

Глава 27

- Что ты сказал? – боль пронзила самое сердце, - ты же знаешь, что у меня нет выбора. Я хочу увидеться с Эльманом сейчас!

Я бросилась следом за ним, но было слишком поздно.

Одним лишь движением Эмин отстранил меня от себя, заглянул в глаза и скомандовал:

- Сына увидишь позже. Мы обсуждаем, где он хочет отметить свой четвертый день рождения. И еще кое-что, - Эмин подобрался, - Коля передал мне, что у Эльмана аллергия на глютен. Я ознакомился со списком, ограничений много, но я уже купил необходимые продукты и исключил на кухне запрещенку.

- Спасибо большое.

- Я хочу знать, как ты узнала о том, что у него есть аллергия?

- Когда у Эльмана появились высыпания на всем теле, я обратилась в врачу, и мы сдали анализы. Результаты показали реакцию на глютен, но никто из врачей не обратил на это внимания. О диете нам не сказали и о том, насколько это страшно - тоже. В тот день нас отпустили домой.