Нераскрытые тайны гипноза - Михаил Шойфет

Благодаря Валло, лечащему врачу монарха (он им станет в 1652 году), который ежедневно вел дневник-бюллетень здоровья короля, мы имеем возможность узнать, как его лечили. Людовик XIV не сердится на своих врачей, которые не умеют правильно лечить его энтерит, неспособных даже избавить его от солитера, от которого он давно страдает. Он стоически выдерживает их бессмысленные «пытки». А эти процедуры с клизмами и слабительными удивительно часто повторяются: сначала каждый месяц, а затем каждые три недели — Фагон[39] на этом настаивает, — и это считается нормальным режимом. А в особых случаях они повторяются еще чаще: в мае 1692 года Его Величество подвергали промыванию, по словам фаворитки мадам де Ментенон, в течение шести дней подряд.

Принцесса Елизавета Шарлотта Баварская, вторая жена Филиппа I (мадам Пфальцская), вспоминала: «Как-то в апреле 1701 года, когда Людовику XIV исполнилось 62 года, ему с целью профилактики пускают кровь, беря не одну, а пять мер крови. Короля сильно изменило то, что он потерял все свои зубы. Вырывая его верхние коренные зубы, дантисты вырвали добрую часть его нёба».

Д-р Валло сообщает: «Всю пятницу, 30 августа 1715 года, король пребывал в состоянии прострации. У него нарушился контакт с реальностью. 31-го состояние его еще больше ухудшилось, проблески сознания были уже очень короткими. Смерть наступила 1 сентября 1715 года, в воскресенье, утром, ровно за четыре дня до исполнения королю 77 лет» (Vallot, 1862). Доктор Генрих Ледран (1656–1720), находившийся у смертного одра Людовика XIV, в своих мемуарах сообщает, что король умер от старческой гангрены.

Тайная супруга Людовика XIV, мадам де Ментенон, говорила, что крепость короля всегда поражала. В свои 77 лет он еще спал при настежь раскрытых окнах, не боялся ни жары, ни холода, отлично себя чувствовал в любую погоду, ел в большом количестве свое любимое блюдо — горох с салом. Самый великий из французских королей обладал и самым крепким здоровьем вплоть до своей смерти. Но даже организм Людовика XIV не выдержал, сдался врагу, оказавшемуся страшнее болезни, — медицине. Духовник Людовика XIV, отец Лашез (в честь него названо самое большое парижское кладбище Пер-Лашез), негодовал, называя врачей медицинского факультета «недоумками».

Людовик XIV скончался в Версале. С балкона, выходящего из покоев короля, в 8.15 утра было объявлено о его кончине; и на этот же балкон 74 года спустя выйдет король Людовик XVI, чтобы успокоить народ, требующий его возвращения в Париж. Через три месяца и восемь дней за своим королем последовал писатель аббат Фенелон[40]. Он умер, вероятно, от огорчения, что ушел из жизни объект его постоянной критики. Архиепископ Камбрийский Фенелон вошел в историю как автор «Приключения Телемака», но главным образом он прославился как единственный, кто осмеливался при жизни бичевать монарха и его политику, приправляя ядом свое перо. «Храбрость, — говаривал Фенелон, — есть сила слабых».

Ультиматум Месмера

Человек без самолюбия ничтожен.

В отличие от врачей медицинского факультета, бестолково лечивших Людовиков, число счастливых исцелений у Месмера увеличивалось с каждым днем, и благодарные больные следовали за ним повсюду. Теперь это были не просто его защитники — это подданные его империи, империи Месмера. Среди них были адвокат, писатель и будущий политический деятель Никола Бергасс, вылеченный Месмером от ипохондрии, и сын банкира Гийома Корнманна из Страсбурга. Бергасс и Корнманн вскоре станут горячими адептами и пропагандистами учения Месмера.

В числе высокопоставленных персон, исцеленных Месмером, была одна из придворных дам супруги Людовика XVI Марии Антуанетты (Marie Antuanette), обер-гофмейстерина королевского двора, принцесса Ламбаль. Месмер быстро излечил ее от паралича, в то время как ее врач Зейферт ничем помочь ей не мог. По мнению историка Мерсье, автора «Парижских картин», Ламбаль находилась в лесбийских отношениях с королевой. Возможно, именно это помогло Ламбаль убедить королеву вмешаться. А может быть, решающим было то, что королева хорошо знала Месмера по Вене и сочувствовала ему. Высшее дворянство: принц Конде, герцог Бурбон и герцогиня Бурбонская, барон Монтескье и молодой маркиз де Лафайет — также ходатайствует за Месмера.

С особым энтузиазмом защищает своего учителя горячий приверженец учения Месмера маркиз де Лафайет, офицер королевских мушкетеров, политический деятель. Месмер и Лафайет стали друзьями на долгие годы после того, как маркиз женился на одной из красивейших девушек Франции, Адриенне де Ноэль, дочери Франсуа Ноэля, графа д'Айен. Эту дружбу цементирует Адриенна, к которой Месмер был неравнодушен.

К мнению маркиза Мари Жозеф Жильбер Мотье де Ла-файета (1757–1834) королева вынуждена прислушиваться. Имя этого двадцатичетырехлетнего героя прогремело по всей Франции после того, как он 18-летним юношей на свои средства снарядил корабль и возглавил отряд французских добровольцев, направляющихся на помощь армии генерала Вашингтона. Уже в первых сражениях Лафайет прославился исключительной личной храбростью и талантом незаурядного военачальника. Он стал в Северной Америке, ведущей Семилетнюю войну за независимость североамериканских колоний с Англией, генералом повстанческой армии Вашингтона и сражался против англичан, тогдашних заклятых врагов Франции. 20 лет ждала Франция реванша и охотно поддержала американских «бунтовщиков».

Незадолго до прибытия в Америку Лафайет сообщил Джорджу Вашингтону как нечто весьма важное, что везет американцам для войны за независимость кроме ружей и пушек новое учение Месмера. «Некий доктор по имени Месмер, — писал Лафайет, — сделавший величайшее открытие, приобрел себе учеников, среди которых ваш покорный слуга считается одним из самых восторженных… Перед отъездом я спрошу разрешения посвятить вас в тайну Месмера — большое философское открытие». Дж. Вашингтона заинтересовать не удалось, тогда с этой же целью он обратился к Томасу Джефферсону (3-й президент США), но и у него не встретил понимания. Тем не менее идеи Месмера, а затем Брэйда проникли в Америку.

Возвращение маркиза в 1781 году в Париж стало апофеозом его славы. Людовик XVI произвел его в маршалы. И это в двадцать шесть лет! После церемонии Мария Антуанетта сопроводила Адриенну в своей карете до особняка Ноэлей — жест, отмеченный всем Парижем. Так при содействии ближайшего родственника Людовика XVI, будущего главнокомандующего национальной гвардией маркиза де Лафайета, Месмер был принят при дворе. Сама Мария Антуаннета заинтересовалась его опытами и тем самым спасла его авторитет.

Четыре года назад, 19 апреля 1774 года, она также помогла другу Месмера Глюку, одному из виднейших представителей музыкального классицизма, автору 107 опер, завоевать Париж. Никогда бы ему этого не добиться без протекции Марии Антуанетты. И дело здесь, безусловно, не в композиторском таланте. В Вене, как вы помните, Глюк учил Туанетту игре на фортепиано. Выражая, по-видимому, свою благодарность за уроки, она пригласила его поставить оперу «Ифигения в Авлиде».

Несмотря на бедственное состояние казны и на враждебное отношение ученых кругов к Месмеру, от имени и по поручению королевы с ним пожелал переговорить министр. Это был любимец королевы Марии Антуанетты и один из покровителей Месмера барон Луи-Огюст де Бретейль (Le Tonnelier de Breteuil, 1733–1807), министр двора и губернатор Парижа. Он уведомил Месмера, что король пожаловал ему пенсию в 20 ООО ливров. Узнав о таком мизерном предложении, уязвленный Месмер заявил, что покидает пределы Франции. Самолюбие его яростно протестовало против такой, как он считал, ничтожной суммы. Почему герцог де Ноай помимо обычного жалованья получал ежегодную пенсию в 1750 ливров? Ежегодно на выплату ничем не заслуженных пенсий праздной аристократии расходовалось 28 млн. ливров.

Мария Антуанетта продолжала делать все, чтобы Месмер остался в Париже. По ее указанию первый министр королевского двора Франции де Морепа[41] пригласил его к себе, где после обмена мнениями они пришли к соглашению и подписали следующие условия между правительством, с одной стороны, и Месмером — с другой. Правительство направляет пять докторов, из которых только два могут быть членами тех обществ, которые уже высказались против Месмера. И если комиссия по специально разработанной программе, обеспечивающей строго научную точность эксперимента, признает успехи метода магнетизма, то: 1) Правительство обязуется объявить, что открытие Месмера достойно распространения. 2) Король Франции предоставит соответствующее помещение, в котором он мог бы принимать больных и излагать свое учение врачам. 3) Правительство назначит 20 ООО ливров пожизненной пенсии и 10 ООО для устройства передаваемого ему лечебного учреждения с единственным взамен условием, чтобы Месмер остался в Париже и в этом лечебном учреждении продолжал лечить и обучать назначенных правительством троих врачей своему методу.