Правда против лжи. О Великой Отечественной войне - Александр Огнев

Немецкий исследователь И. Видер в книге «Сталинград. Уроки истории» уличил в нечестности Манштейна, обвинившего Паулюса в том, что он не попытался вырваться из котла 18.12, когда Манштейн, по его словам, «отдал окончательный приказ о сдаче «твердыни на Волге». Такого приказа Паулюс не получал. Манштейн оговорил бывшего в его подчинении генерала, «пытаясь переложить на него вину за провал деблокирующей операции и все связанные с этим тяжелые последствия» (419). Попытка Паулюса самостоятельно вырваться из окружения не имела шансов на успех: горючего для машин не хватало, чтобы преодолеть расстояние, отделявшее 6-ю армию от основных сил, воевать в зимней степи было труднее, чем в городе (германское командование стало именовать его «крепость Сталинград») и заранее оборудованных позициях, при обороне немцы «широко использовали систему наших укреплении, построенных еще летом, до боев за Сталинград» (К. Рокоссовский). Оставаясь в окружении, боевые действия 6-й армии в котле обрели, указал Кериг, «новую функцию — связать как можно больше советских войск и помешать нанести чреватый большой бедой удар на Ростов, Зто задание 6-я армия выполнила» (118). Она помогла немцам удержать Ростов до 14 февраля, вывести с Северного Кавказа 1-ю танковую армию, предотвратить разгром южного крыла. Дёрр писал: «Для нас было счастьем» то, «что русские после проведения операции против 6-й армии сделали передышку для укрепления фронта окружения»: «противник не использовал…большие возможности — до подхода 1-й танковой армии…На пороге нового, 1943 года угроза удара противника на Ростов все еще не была устранена» (106).

Наше командование не ставило перед собой задачу немедленно ударить крупными танковыми силами в направлении на Ростов, по жизненно важным для немецкой группы армий переправам через Донец или по железнодорожному узлу Лихая. Манштейн считал, что «оно тем самым упустило важный шанс, так как в конце ноября — начале декабря у немцев не было сил, способных отразить подобный удар». По его мысли, если бы советская армия использовала выгодную ситуацию в конце 1942 г. и нанесла удар на Ростов — тогда бы Германию настигла колоссальная катастрофа Он полагал, что после поражения 3-й румынской армии советские войска имели нужные силы для продвижения до нижнего течения Дона и Ростова и могли «перерезать коммуникации не только 6-й и 4-й танковых армий, но и группы армий «А». В этом случае «наряду с потерей 6-й армии, создалась бы возможность потери также и группы армий «А». Их положение «должно было стать более чем критическим», была «опасность уничтожения всего южного крыла Восточного фронта. Такой результат, очевидно, решил бы исход борьбы на востоке и повлек бы за собой проигрыш войны» (382).

Если была такая возможность у нашей Ставки, то почему она не воспользовалась ею? Сталин — в соответствии с планом «Уран» — считал первейшей задачей быструю ликвидацию окруженного врага Он говорил, что в Сталинграде «обещали окружить и уничтожить немцев за десять дней, а провозились с ними два с лишним месяца» (Маршал Жуков. Каким мы его помним. С. 120). Ставка без паузы начало операцию по уничтожению «котла». Жуков писал, что она принимала все меры к тому, чтобы быстрее покончить с ним «и высвободить войска двух фронтов, необходимых для быстрейшего разгрома отходящих войск с Кавказа и на юге нашей страны» (Т.2. С.320). Но наши удары с 24 по 30-е ноября не решили этой задачи. Рокоссовский писал: «…мы убедились, что, продолжая наступление на всем фронте окружения без специальной серьезной подготовки и дополнительных средств усиления, успеха не добиться» (Сталинградская эпопея.1968. С. 169). Вначале советское командование неверно оценило сложившуюся обстановку, посчитав, что в кольце оказалось 85–90 тысяч немецких солдат. И сейчас в «Истории войн» утверждается, что окруженных немцев в Сталинграде было 100 000, а на самом деле их было больше в три раза. Вместе с 6-й армией в кольцо попали 4-й армейский и 48 танковые корпуса, а также 29-я моторизированная дивизия врага. Свое видение обстановки Жуков обрисовал Сталину 29.11.1942 г.: «Окруженные немецкие войска сейчас, при создавшейся обстановке, без вспомогательного удара противника из района Нижне-Чирская — Котельникова на прорыв и выход из окружения не рискнут… Чтобы не допустить соединения нижне-чирской и котельниковской группировок противника со сталинградской и образования коридора, необходимо: как можно быстрее отбросить… группировки и создать плотный боевой порядок на линии Обливская — Тормосин — Котельниково» (Т.2. С310).

Видимо, большею результата наши войска достигли, если бы часть сил, брошенных на ликвидацию окруженного врага, сразу была направлена на решение этой задачи. По мысли Еременко, «в первых числах декабря… наш внешний фронт окружения оборонялся крайне слабыми и измотанными в боях силами» (145). В то Бремя поступали предложения прекратить наступление против Паулюса, оставить на внутреннем кольце минимум войск, а остальные дивизии, окружавшие немцев, бросить вместе с другими соединениями на Ростов и отрезать их войска на Северном Кавказе. 26.11 Василевский доложил Сталину план новой наступательной операции. Ближайшей задачей ставился разгром 8 итальянской армии и немецкой оперативной группы Голлидта, а затем захват подвижными войсками переправы в районе Лихой и наступление на Ростов. 2.12,1942 г. ставка решила провести Воронежским и Юго-Западным фронтами операцию «Большой Сатурн» в направлении Миллерово-Ростов, чтобы отсечь кавказскую группировку немцев. Начало — 10 декабря. 2-ю гвардейскую армию предполагалось направить для наращивания удара из района Калача на Ростов-Таганрог. По словам Василевского, «задержка в ликвидации войск Паулюса явилась основной причиной, изменившей оперативную обстановку на сталинградском и среднедонском направлениях не в нашу пользу и более всего повлиявшей в дальнейшем на изменение и сокращение операции «Сатурн» (Сталинградская эпопея. С.109). Но надо ли было так торопиться с ликвидацией войск Паулюса?

В начале декабря создалась запутанная ситуация. А. Еременко, командующий тогда Сталинградским фронтом, писал: «Как только наш кавалерийский корпус 2 декабря…подошел к Котельниково, больше сотни танков противника, поддержанных авиацией, нанесли ему серьезное поражение. Нависла страшная опасность… Оставался один выход — снять некоторые соединения с внутреннего фронта окружения. Пришлось пойти на такой риск и снять 4-й и 13-й механизированные корпуса (каждый в составе двух бригад). Оба корпуса были обессилены наступательными боями, которые они вели уже более 10 дней непрерывно». Были ли нужны эти безуспешные бои, которые принесли нам немалые потери? Еременко полагал: если бы немцы «перешли в наступление из района Котельниково в период с 2 по 7 декабря 1942 года наличными силами, то нам в это время нечем было сдержать их…Манштейн подарил нам 10 дней» (Против фальсификации второй мировой войны». С76). Но тот медлил потому, что считал: у него не хватало сил, чтобы нанести мощный удар по советским войскам, он поджидал обещанных ему подкреплений.

В это время наша Ставка снова решила быстро уничтожить «котел». Войска Донскою и Сталинградского фронтов 2.12 начали выполнять эту задачу, повторные удары наносились 4 и 8.12, но «время шло, а результаты наступления против окруженной группировки противника были явно неудовлетворительны» (К. Рокоссовский. Сталинград: уроки истории. 1989. С. 128). Наличных сил не хватало для разгрома врага, занявшего прочно укрепленные позиции. Дёрр ошибочно утверждал, что советские войска там имели огромное превосходство в силах. К 1.12 «у нас было 479 672 человека, 465 танков, 8491 орудий и минометов (без зенитной артиллерии и 50-милиметровых минометов), а у противника соответственно: 330, 340, 5230» (А. Василевский. Сталинградская эпопея, С.96). Сталин обязал Василевского срочно представить на утверждение новый план ликвидации группировки Паулюса «План «Кольцо» — немедленного, в недельный срок, уничтожения «котла» — был утвержден Ставкой 11 декабря, и в тот же день его директивой направили Василевскому для исполнения» (Г. Ключарев. Лг. 8.03.1989). Но изменившаяся обстановка внесла серьезные коррективы в этот план.

12 декабря 4-я танковая армия генерала Гота перешла в наступление, стремясь прорваться к Сталинграду. Вокруг местечка Верхне-Кумский кипела жесточайшая шестисуточная битва, предрешившая, по словам Василевского, «победный исход Сталинградской битвы». Предельную степень ее напряжения показал Ю. Бондарев в романе «Горячий снег». Еременко писал: «Бои в районе Верхне-Кумского — это ярчайший образец доблести воинов Красной Армии, насмерть стоявших на своих рубежах. Они достойны того, чтобы в истории Сталинградской битвы о них было написано золотыми буквами» (Сталинградская эпопея. С. 148). ф. Меллентин считал, что битва на берегах речки Аксай «привела к кризису третьего рейха, положила конец надеждам Гитлера на создание империи и явилась решающим звеном в цепи событий, предопределивших поражение Германии». Чтобы сдержать напор армейской группы «Гот», Василевский обратился с просьбой перебросить 2-ю гв. армию в распоряжение Сталинградского фронта. Он так объяснил мотивы своего решения: «положение складывалось грозное. До соединения наступавших частей Манштейна и армии Паулюса оставались считанные дни. Я считал, что пройдут еще сутки, максимум двое, и уже поздно будет этому помешать. Они соединятся, и Паулюс уйдет из Сталинграда, и это приведет не только к тому, что рухнет кольцо окружения, рухнет надежда на уничтожение группировки Паулюса в кольце, созданном с таким трудом, но и вообще это будет иметь неисчислимые последствия для всего хода военных действий» (Зн.1988.№ 5. С87). Он на «свой страх и риск еще до решения Ставки приказал. Малиновскому начать движение Второй гвардейской армии в новый район для действий против Маншейна…Сталин эту армию отдавать категорически не хотел, не хотел менять для нее первоначально поставленную задачу. После моих решительных настояний он сказал, что обдумает этот вопрос и даст ответ…Сталин в эту ночь обсуждал в ставке мое требование, и там были высказаны различные мнения. В частности, Жуков считал, что армию переадресовывать не надо, что пусть в крайнем случае Паулюс прорывается из Сталинграда навстречу Манштейну и движется дальше на запад. Все равно ничего изменять не надо, и надо в соответствии с прежним планом наносить удар Второй гвардейской армией и другими частями на Ростов…Наконец, в 5 часов утра Сталин позвонил мне и сказал злобно, раздраженно всего четыре слова: «Черт с вами, берите!». Но Жуков говорил, что он поддержал мнение Василевского о перенаправлении 2-й гвардейской армии: «учитывая тогдашнее соотношение сил…, в той обстановке, нам ничего, кроме этого, и не оставалось» (115). Василевский заключил: «Весь хоа, дальнейших событий, на наш взгляд, более чем убедительно показал, что решение Ставки о повороте 2-й гвардейской армии на котельничевское направление в создавшейся 13 декабря обстановке было наиболее правильным и целенаправленным» (Сталинградская эпопея. С.107). Но эта обстановка сложилась в результате просчетов Сталина и Ставки.