Наследие исполинов - Владимир Васильев

Снаружи не доносилось ни звука. Поэтому космодромщики так никогда и не узнали, что именно в этот момент к шлюзу лаборатории приблизились четверо щат-тсуров, обшарили все окрестные помещения, потрогали заблокированный ручной замок, тщетно подергали дверь, просканировали зону ручными биоанализаторами, обменялись парой певучих фраз и убрались вверх по лестнице, зачищать турбазу.

Троица диспетчеров просидела в лаборатории до глубокой ночи; потом они приняли решение выбираться. К этому времени все работницы турбазы были пленены десантниками Шат-тсуров; в коттеджах без излишней спешки размещался наземный корпус «Сизых скелетов»; в административном коттедже разворачивали штаб, а на месте тренировочных площадок, расширенных при помощи турельных лучеметов, устроили стоянку танков и вездеходов на гравиподушке. Два малых крейсера и корабль поддержки сели на космодроме.

Допрос Верки – номинально старшей на турбазе – шат-тсурам ничего не дал. В отличие от остальных женщин она ничем не выдала испуга и растерянности, а на все вопросы офицера-десантника ответила двумя фразами:

– Наши в лесу, на маршруте. И они вам пооткручивают ваши поганые бошки, когда вернутся.

В общем, Шата Урву в итоге достигла следующая информация: на южном космодроме при туристической фирме захвачено восемь пленных, все самки; остальные хомо находятся в лесу, они вооружены и будут оказывать сопротивление при попытке захвата.

Командующий вторжением счел эту информацию вполне удовлетворительной, отдал команду начать поиски этих самых вооруженных «остальных» и, ясное дело, сломить всякое возможное сопротивление. По выполнении – доложить.

Специальный отряд «Сизых скелетов» в этот момент как раз продирался сквозь джунгли к запеленгованному поисковому рейдеру. Рейдер плюхнулся на речное мелководье довольно близко к захваченной турбазе и, похоже, застрял там. Шат Урву решил, что разумно будет перебросить его к космодрому, а там уж осмотреть лично.

С захватом прочих намеченных на Табаске точек тоже не возникло никаких проблем. Вообще. Очень скоро после начала вторжения единственными еще не плененными людьми на планете остались только экипаж поискового рейдера, группа с турбазы да еще одинокий рыбак с небольшого островка, умотавший накануне (если верить его самке-сожительнице) на промысел десятиногов.

В целом задание Унве выполнялось вполне успешно, о чем командующий не замедлил доложить. Унве остался доволен.

Странности Скотч стал отмечать примерно трое суток назад.

Целую неделю, даже больше, все шло в лучшем виде. Туристы осваивались в джунглях и потихоньку учились преодолевать стартовые, еще нестрашные трудности.

В первый же день Хидден выследил здоровенного платочника, подхмелил его как полагается и в нужный момент сбросил с дерева на голову Гуниле Бот. Визгу было – на половину Табаски. Зато муж Гунилы ничуть не растерялся: не раздумывая, сцапал платочника за край, сдернул на тропу и пригвоздил к почве выхваченным мачете. Вообще-то платочники питались исключительно цветочной пыльцой и опасности для человека ровным счетом никакой не представляли. Но Скотч прекрасно понимал чувства новичка в этом диком зеленом мире, когда со свисающих к тропе непроглядных ветвей пальмодендрона на голову тебе или соседу валится что-то большое, почти неразличимое на фоне листвы, да еще совершенно потусторонне стонет при этом. Потусторонность объяснялась просто: платочники между собой общались на низах, прихватывая и инфразвуковой диапазон. В общем, бледный Тентор, расставшись с мачете, в тот же миг схватился за ружье, но Скотч стрельбу счел излишеством, быстро восстановил порядок и всех успокоил. Платочника-испекли на прутьях и съели этим же вечером.

Потом Солянка доложил, что совсем рядом с промежуточным лагерем должно пройти стадо титанодонов – животных в целом не опаснее платочника, но видом своим воображение попросту потрясающих. Особенно по первому разу. Ибо размером средний титанодон раза в два с половиной крупнее почти вымершего земного африканского слона и в полтора – селентинского листоеда. Скотч намеренно затянул дневку и выставил в охранение с нужной стороны Фаусто Аркути. Подоляна от греха убрал в противоположную сторону.

Вид стада титанодонов, пробирающихся через джунгли, беднягу Фаусто буквально пришиб. Но Скотч остался доволен парнем: мчаться к лагерю с воплями тот все же не стал. Примчался молча и сразу принялся горячо шептать Скотчу на ухо о чудовищах, которые вот-вот растопчут лагерь. Скотч велел всем зарядить ружья, но ни в коем случае не стрелять. И повел на смотрины.

Титанодоны шли минут двадцать, не меньше – бурые мускулистые туши, опирающиеся на колонноподобные ноги. Полувертикальные туловища и горбоносые головы размером с человека… Скотч никогда не встречал более величественных существ. Да и туристам разговоров и восторгов хватило на остаток дня и следующее утро.

Подоляну выпало плюхнуться в реку при переправе. Труднее всего оказалось не позволить ему плюхнуться раньше времени, до того как он наступит на заботливо ослабленный пролет подвесного моста через Сайру. Двадцатиметровый полет Подоляна все пронаблюдали, затаив дыхание, а потом довольно долго выуживали штатного клоуна из воды, потому что бедняга Акоп, сплавившись метров на сорок вниз по течению, умудрился зацепиться рюкзаком за некстати подвернувшуюся корягу и намертво заякориться, да так неловко, что руками ничего и не поделаешь. Пульт компенсатора Подолян, разумеется, выронил, а запасной лежал в рюкзаке. Так и пришлось ему торчать на перекате, глотая брызги и распихивая ногами настырных рыбин, прущих на нерест и поэтому потерявших всякую осторожность. Подоляна, разумеется, спасли, заодно обеспечив ужин. Уха вышла потрясная.

На следующий день свернули на север и пошли вдоль Сайры. Перед ужином совершенно неожиданно и случайно Воронцов, отойдя по малой нужде, столкнулся с дракотом, Дракот, к счастью, был молодой и уже сытый – собственно, Воронцов вышел как раз к месту его пиршества. Но даже молодой дракот – это дракот, и, завидев человека зверь ринулся в атаку. Не попади Воронцов ему в башку первым же импульсом, Скотч мог схлопотать первое в своей карьере ЧП с леталом. Но Воронцов попал, и дракот накрыл его уже мертвым. Когти пропороли Денису бок, правда, совсем неглубоко, а зубы оцарапали лицо. Раны Воронцова врачевали все оставшееся до заката время; до самой темноты Скотч не мог улучить минуту и вызвать спасателей для основательной взбучки: прохлопать дракота вблизи маршрута уже само по себе ЧП. Скотч копил злость и с трудом сдерживал громы и молнии.

Воронцову вскоре вкатили сеанс взрывной регенерации, так что тот бессильно валялся в палатке, мокрый как мышь, и более проблем не доставлял. От лагеря Скотч отходить запретил, в кусты наведываться позволил только группами и с оружием.

И надо же этому случиться, что именно в эту ночь ничего не подозревающий о дракоте Солянка оставил Жбана с Хидденом на ночевке, а сам отрубил рацию и поперся в лагерь.

Зачем? О, это вообще отдельная песня. Приблудившийся к группе мистер Литтл обязанностей на маршруте по понятным причинам не имел. Скотчу и Валти было особо не до него, хватало хлопот с туристами. Поэтому за Литтлом никто и не следил. А тот, оказывается, взял моду под вечер прихватывать фляжечку спирта из своего запаса и отползать к невидимкам-спасателям. Приняв дозу, четверка некоторое время болтала в свое удовольствие, а потом Литтл возвращался в лагерь и благополучно заваливался спать, поскольку обитал он в отдельной одноместной палатке из личного запаса, в снаряжении турбазы таких не водилось. А накануне, когда колдовали над ухой, Патрис Дюэль выложила в общий котел целых два пакетика каледонского перца. Скотч подозревал, что каждый из пакетиков стоил больше всего снаряжения группы, вместе взятого, раз в пятьдесят. Присутствующие натурально отвесили челюсти, ибо приправа сия с Новейшей Каледонии практически не вывозилась, да и производили ее ничтожно мало. В общем, жест Патрис был оценен. Литтл, чертов пройдоха, каким-то образом умудрился выведать, что этими двумя пакетиками запас Патрис не ограничивается. А вечером разболтал о случившемся чертову кулинару Солянке. И тот, ясное дело, в спиртовом угаре не устоял перед подобным соблазном. Тем более что намедни, когда обходил окрестности стоянки, набрел на гнездовье нелетающих птиц-дурынд, а эти твари славились вороватым нравом вкупе с потрясающей сообразительностью, и на них можно было свалить любую пропажу – против этого даже Скотч бы не посмел возразить. В общем. Солянка отловил для верности аж двух дурынд, уточнил у Литтла, в какой палатке обитают Патрис с Валентиной, и отправился на дело. Уголовничек, блин!

Впрочем, в известной изобретательности Скотч пройдохе Солянке отказать не мог. Рюкзаки по распоряжению Скотча вся группа оставляла перед входом, в промежуточном клапане палаточного модуля. Какая-никакая, а преграда, если вдруг какая зверушка в палатку сунется. Поэтому Солянка мало чем рисковал. Он хладнокровно дождался, пока все не расползутся спать, пока Скотч не отойдет от лагеря, дабы пообщаться по рации с остальными спасателями, без труда миновал охранный периметр, пробрался в нужную палатку и принялся беззастенчиво потрошить рюкзак Патрис. Но на его беду, у девчонки оказался на редкость острый слух. Или на редкость развитое чутье. И она решила проверить – что там в клапане творится.