Структура и динамика психического (сборник) - Карл Юнг

192 Одно из величайших препятствий на пути к психологическому пониманию – желание знать, является ли тот или иной психологический фактор «истинным» или «правильным». Если этот фактор описан правильно, значит, он истинен сам по себе и доказывает свою истинность самим своим существованием. С таким же успехом можно спрашивать, является ли утконос «истинным» или «правильным» созданием Творца. Таким же наивным является предубежденное отношение к роли, которую мифологические предположения играют в жизни психического. Раз они не являются «правдой», говорят нам, значит, им нет места в научном объяснении. Но мифологемы существуют, даже если содержащиеся в них утверждения и не совпадают с нашей ни с чем не сопоставимой идеей «истины».

193 Поскольку процесс примирения с противоположной позицией отличается целостностью, ни один аспект не остается за его пределами, даже если осознанными оказываются только отдельные фрагменты обсуждаемого материала. В результате конфронтации с ранее бессознательными содержаниями сознание постоянно расширяется или – если быть более точным – может расширяться при условии, что оно возьмет на себя труд интегрировать их. Это, естественно, происходит далеко не всегда. Даже если индивид достаточно разумен для того, чтобы понять саму процедуру, ему может недоставать отваги и уверенности в себе, или же он может оказаться слишком ленивым, как умственно, так и нравственно, или же слишком трусливым, чтобы предпринять такое усилие. Но в тех случаях, когда все необходимые предпосылки присутствуют, трансцендентная функция не только становится ценным дополнением к психотерапевтическому лечению, но и дает пациенту великолепную возможность оказать помощь аналитику и избавиться от зависимости, которую многие считают унизительной. Это возможность самому добиться своего освобождения и найти смелость быть самим собой.

Примечание

Написано в 1916 году и озаглавлено «Die Tranzendent Funktion». До 1953 года хранилось среди бумаг профессора Юнга. Впервые опубликовано в 1957 году Студенческой ассоциацией Института К.Г. Юнга в Цюрихе в переводе на английский А.Р. Поупа. Оригинальный текст на немецком языке был существенно исправлен автором и опубликован в: Geist und Werk… zum 75. Geburdstag von Dr. Daniel Brody (Zurich, 1958) вместе с важными предварительными замечаниями, написанными специально для этого издания. Для данной публикациии автор частично переписал статью. Настоящий перевод основан на переработанной немецкой версии, а перевод А.Р. Поупа использовался в качестве дополнительного источника.

Обзор теории комплексов

194 Современная психология имеет нечто общее с современной физикой в том отношении, что ее метод получает от интеллекта гораздо большее признание, нежели сам предмет. Этот предмет, психическое, настолько разнообразен в своих проявлениях, настолько неопределен и ни к чему не привязан, что даваемые ему определения трудно, если вообще возможно, интерпретировать, в то время как определения, основанные на наблюдении и вытекающем из этого методе, могут иметь – или, в конце концов, должны иметь – и свое количественное выражение. Психологическое исследование исходит из этих эмпирически или произвольно определенных факторов и наблюдает за психическим в плане изменения последних. Таким образом, психическое воспринимается как нарушение возможной схемы поведения, установленной тем или иным методом. Подобная процедура сит grano salis[21] характерна для естественных наук вообще.

195 При таких обстоятельствах достаточно очевидно, что почти все изучаемое зависит от метода и его исходных положений, которые в значительной степени определяют результат. Действительный объект исследований, конечно, играет определенную роль, но он не может проявлять свое самостоятельное бытие, не потревоженное и находящееся в естественных условиях. Таким образом, в экспериментальной психологии, и особенно в психопатологии, давно уже признано, что каждая конкретная экспериментальная процедура еще не постигает непосредственно сам психический процесс, но что между этим процессом и экспериментом – который можно было бы назвать «экспериментальной ситуацией» – встраивается некоторое психическое состояние, которое также видоизменяется. Эта психическая «ситуация» иногда может подвергнуть опасности весь эксперимент, ассимилируя не только процесс эксперимента, но и лежащие в его основе цели. Под «ассимиляцией» мы понимаем отношение со стороны субъекта, который неверно интерпретирует эксперимент, потому что он изначально имеет непреодолимую тенденцию рассматривать его, так сказать, в качестве теста на сообразительность, или интеллектуального теста, или как нескромную попытку заглянуть «за кулисы» его души. Такое отношение маскирует процесс, который экспериментатор пытается рассмотреть.

196 Подобное положение вещей является вполне обычным для ассоциативных тестов, изначально направленных на определение средней скорости реакции и на ее качество. Однако опыт их проведения показал, что этот результат малозначим, так как действенность метода оказалась под сомнением ввиду автономного поведения психического, иначе говоря, ассимиляции. Именно так я открыл чувственно окрашенные комплексы, которые ранее воспринимались как несостоятельные издержки реакции.

197 Открытие комплексов и феномена ассимиляции, вызываемого ими, достаточно ясно показало несостоятельность старой точки зрения – отсылающей назад, к Кондильяку, – которая допускала изучение изолированных психических процессов. Не существует изолированных психических процессов, как не существует изолированных жизненных процессов; во всяком случае, путем экспериментальной изоляции выявить их пока не удалось1. Только лишь посредством специальной тренировки внимания и сосредоточения субъект может изолировать процесс таким образом, что он станет отвечать требованиям эксперимента. Но это уже другая «экспериментальная ситуация», отличающаяся от ранее описанной тем, что теперь влияние ассимилирующего комплекса преодолено сознательным мышлением, в то время как раньше это происходило за счет более или менее бессознательных низших комплексов.

198 Все это совершенно не означает, что ценность эксперимента подвергается сомнению в каком-либо фундаментальном смысле – только лишь критикуется его ограниченность. В области психофизиологических процессов – например, сенсорного восприятия или двигательных реакций, – где преобладают чисто рефлекторные механизмы, ассимиляции если и есть, то число их незначительно и явных нарушений эксперимента не наблюдается. В сфере же более сложных психологических процессов дело обстоит иначе: в этом случае экспериментальная процедура не может ограничиваться сведением к четко определенным возможностям. Здесь, где исчезают все препоны, вызванные специфичностью целей, появляются неограниченные возможности, которые с самого начала создают предпосылки для возникновения психологических ситуаций, которые мы называем «констелляциями». Этот термин просто описывает те ситуации, когда внешние обстоятельства высвобождают психический процесс, в ходе которого определенное содержание накапливается и дает толчок действию. Когда мы говорим, что личность «констелли-рована», то имеем в виду, что она заняла позицию, исходя из которой следует ожидать, что она будет реагировать определенным образом. Но констелляция является автоматическим процессом, который происходит невольно и который невозможно остановить по собственному желанию. Констеллированные содержания представляют собой определенные комплексы, обладающие своей собственной специфической энергией. Например, в случае ассоциативного теста воздействие комплексов будет проявляться в значительных нарушениях реакции или реже будет скрыто за реакциями определенного типа; однако и в этом случае его можно распознать, так как подобные реакции больше не соответствуют смыслу тестового слова. Образованные субъекты, обладающие сильной волей, могут, пользуясь вербально-моторной возможностью, отгораживаться от значения тестового слова быстрой реакцией, так что само слово вообще не достигает их. Но это срабатывает только в том случае, когда защите подлежат действительно важные личные тайны. Искусство Талейрана использовать слова для сокрытия мысли дано немногим. Обычные люди, в особенности женщины, защищают себя с помощью ценностных утверждений. Это часто создает весьма комический эффект. Ценностные утверждения – красивый, хороший, дорогой, милый, дружелюбный и т. д. – являются атрибутами чувств. В ходе беседы можно заметить, как некоторые люди находят все интересным, очаровательным, хорошим, восхитительным или – если они англичане – изящным, изумительным, великолепным, превосходным и (особенно часто) обворожительным. Все это служит для сокрытия полного отсутствия у них интереса или для удержания объекта на расстоянии. Но подавляющее большинство субъектов не могут предотвратить образования комплексов вокруг определенных слов-стимулов, проявляя при этом различные симптомы беспокойства, главным из которых является задержка реакции. Можно также комбинировать эксперимент с электрическими измерениями сопротивления кожи, которыми пользовался Ферагут2: так называемый феномен психогальванического рефлекса дает дополнительную возможность зафиксировать нарушение реакции по вине комплекса.