Последняя битва - Алекс Шу

больно, тяжело, но необходимо. Я наглядно показал суть ваших реформ. Ты как ученый вообще должен стоически переносить подобные эксперименты, важные для науки. Ибо экономика — это не только сухие цифры, и многостраничные отчеты со специфическими терминами. А процессы, непосредственно влияющие на людей. Они могут убить, или наоборот, дать новую благополучную жизнь миллионам. И если ты хочешь стать людоедом, обрекающим большинство населения нашей страны на голодную смерть, лишения и голод, то очень важно, посмотреть на свои нововведения с другой стороны. Например, со стороны подопытных кроликов, в которых вы хотите превратить большинство обычных советских граждан, живущих на одну зарплату или пенсию. Я тебе такую возможность предоставил. Хотя, если чего-то не понял, можем ещё раз повторить. На пальцах другой руки для лучшего усвоения материала. Давай, клади на пол свою толстенькую пятерню.

Я шагнул вперед, показательно занося каблук.

— Не надо, — взвизгнул Гайдар, дернувшись в сторону. Даже о больной руке забыл.

— Я всё понял, честное слово, — жалобно проскулил аспирант МГУ.

— Будем надеяться, — я посмотрел на перепуганного коротышку душевным взглядом доктора Лектера. — Посиди пока, подумай о своем поведении. А я с твоим ленинградским другом пообщаюсь. Анатолий Борисович сюда, пожалуйста. Нет, нет вставать не надо, ползком. Есть у меня к тебе пара вопросов по приватизации…

Рыжий глянул в мои усталые добрые глаза и лихорадочно замотал головой. Затем быстро-быстро шевеля руками и ногами, заполз под стол у стены. Не хочет беседовать и эксперименты проводить теоретик хренов. А ещё ученым себя считает. Никакого самопожертвования. Придётся его из-под стола выковыривать…

— Алексей, — капитан осторожно тронул меня за плечо. — Не сейчас. Сюда кто-то идёт. Слышишь? В коридоре шаги.

Я прислушался. Сюда действительно кто-то шел. С каждой секундой стук каблуков звучал всё громче.

— Прокурорские? — тихо уточнил я. — Это плохо. Могут крови попортить.

— Не попортят, — заверил капитан. — Леонид Ильич очень зол, и дал Руденко соответствующие инструкции. Петр Иванович сказал, при задержании можем не стесняться. Только, чтобы не убили никого. И вообще, мы ничего не видели, ты ничего не делал, повреждения подозреваемый получил при сопротивлении, а всё остальные версии — злобный навет и оговор ценного, а главное, очень доброго сотрудника.

— Отлично, — широко улыбнулся я. Настроение поднималось прямо на глазах. Только почему все лежащие «реформаторы» начали потихоньку отползать подальше от меня? Странные, какие-то ребята, совсем зашуганные.

Стук каблуков звучал уже совсем рядом.

— Сергей Иванович, все документы находятся в ящиках шкафа и тумбочках. Там очень много всего интересного. Мы успели, они ничего не уничтожили, — быстро добавил я, и дверь распахнулась.

— Так что тут у нас? — в комнату зашел уже знакомый плотный мужчина лет сорока пяти в синем прокурорском мундире. Пуговицы-гербы сияли так ослепительно, что хотелось отвести глаза. Под фуражкой густая седая шевелюра, холеное лицо с поджатыми тонкими губами. Вылитый потомственный аристократ начала века.

— Подозреваемых взяли, — доложил капитан, козырнув. — Они нейтрализованы. Документы, являющиеся вещественными доказательствами, должны лежать в ящиках стола, шкафу и тумбочках. Будем проводить изъятие в присутствии понятых?

— Будем, — кивнул «синий мундир». — Повремените только немного. Сейчас пройдусь по другим кабинетам, Володя понятых приведет и приступим.

— Как скажете, товарищ прокурор, — пожал плечами Сергей Иванович.

— Подождите! — отчаянно выкрикнул Гайдар. — Вы не можете оставить нас наедине с этими садистами! Посмотрите, что они сделали!

И коротышка с готовностью продемонстрировал руку с поломанными пальцами.

Прокурор вопросительно глянул на Сергея Ивановича.

— Сопротивлялся, — лаконично пояснил капитан. — Пришлось жестко нейтрализовать. Помяли немного в процессе.

— Ложь, — визгливо завопил Егор Тимурович, вскакивая. — Я не сопротивлялся! Меня жестоко пытали! Изверги! Особенно вот этот молодой.

Холеная белая ладошка обличительно ткнула в мою сторону толстеньким, похожим на сардельку, пальчиком.

— Да? — удивился прокурор, внимательно разглядывая меня.

— Врёт подлец, — клятвенно заверил я, спокойно глядя в глаза работнику контролирующих органов. — Кидался на меня с кулаками, пену пускал аки берсерк. Пришлось защищаться.

— Что же вы товарищи делаете? — укоризненно качнул фуражкой прокурор. — Совсем работать разучились. Разве так можно?

— Вот, вот, — Гайдар оживал на глазах. — Товарищ прокурор дайте лист бумаги и ручку, я хочу написать заявление. И позвоните в комитет Госбезопасности, товарищу Бобкову, начальнику пятого управления. Он во всем разберется.

— Сейчас, — приветливо кивнул седой. Подошел к гордо напыжившемуся коротышке, глянул в лицо, и развернулся к нам.

— Разве так можно? — неожиданно рявкнул прокурор. — Вы что совсем уже? Берете опасных преступников, а они тут как на курорте себя чувствуют! Почему либеральничаете с государственными изменниками?! Почему подозреваемый после задержания и до проведения всех необходимых процедур, не лежит на полу с закованными наручниками руками, а свободно расхаживает по комнате? Может, вы ему ещё сигареты, чай и кофе принесетё, чтобы жизнь медом казалась? А потом дадите возможность вещественные доказательства уничтожить? Вообще обалдели? Совсем распустились! Сталина на вас нет!

Егор Тимурович онемел, и секунду смотрел на прокурора с отвисшей челюстью. Начавшие было улыбаться реформаторы опять посмурнели.

— Прошу прощения, товарищ прокурор, — повинился Сергей Иванович. — Виноваты. Сейчас всё исправим. Старшина действуй!

— Слушаюсь, — пробасил старшина и шагнул к Гайдару.

— Не надо, прошу вас, я сам лягу, — проблеял побледневший толстячок, и быстро опустился на пол, неловко прижав к груди поврежденную руку. Запрокинул ладони за голову и зашипел, задев покалеченные пальцы.

— Ладно, покараульте их, я пока прогуляюсь по этажам, ознакомлюсь с обстановкой. Потом вернусь, начнем допросы и выемку документов, группу следователей я уже вызвал, — распорядился работник прокуратуры.

— Так точно, — козырнул капитан, скользнул глазами по мундиру и добавил. — Товарищ следователь по особо важным делам.

Когда за прокурором закрылась дверь, я шагнул к Сергею Ивановичу.

— Надо ехать с Питоврановым решать. Здесь уже без нас разберутся. Сотрудники проинструктированы, выемку доказательств произведут по правилам. Никто ничего не спрячет. А у нас времени в обрез. Нужно ещё двор и квартиру найти, с соседями-пенсионерами договориться, прослушку поставить и взять генерала-лейтенанта с американцем тепленькими, с поличным.

Примечания:

Шелестов специально пугает Гайдара ампутацией пальцев, чтобы «нагнать ужаса».

Адам Смит — шотландский экономист и философ, основоположник экономической теории, основатель классической политэкономии, живший в семнадцатом веке

Пол Самуэльсон — американский экономист, лауреат Нобелевской премии (1970 год). Автор самого популярного в мире учебника по экономике (1948 год выпуска).

19 января. 1979 года. Москва. Хамовники

Заверещала рация. Сергей Иванович, сидевший рядом с водителем, подхватил черный прямоугольник «Ангстрема ОН».

— Первый, как слышно? Это третий. Прием?

— Первый на связи, — коротко ответил капитан.

— Первый, объекты завершают встречу. Гость сказал: у них есть пять минут. Потом ему нужно уходить. Группа захвата на старте. Ждём вашу команду.