Гастон. История любви и коварства - Лори Лэнгдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, никто не должен был видеть их в столь -поздний час наедине. Она знала своё место в доме, но хотела, чтобы он смотрел дальше, чтобы видел в ней не просто служанку и даже не колдунью, способную оказать ему услугу, а девушку, которая каждый раз тает под его взглядом. Обидно, если он будет относиться к ней только как к средству для достижения цели, как к гусыне, несущей золотые яйца, по бессердечному определению отца.
Чувствовал ли Гастон такую же связь с ней? Ощущал ли такие же незримые нити, которые тянули её к нему, даже когда его не было в комнате? Если глаза – это зеркало души, то его взгляд говорил всё и ничего.
Агата знала народную мудрость: сердцу не прикажешь. Гастон был далеко не идеален, и она замечала его эгоистичность, догадывалась о темноте, пожирающей его душу. Но она видела и его попытки бороться с этой темнотой. Например, когда он собирался рассказать правду о встрече с волками, зная, что столкнётся с осуждением со стороны отца и брата. Потом он потребовал, чтобы она помогла ему с помощью своего дара, но, поняв, что зашёл слишком далеко, извинился. А ещё он снял с себя башмаки и пальто и отдал Пьеру, хотя уже сделал доброе дело. А однажды подарил ей коробку конфет. Агата вздохнула.
Возможно, благодарность, выраженная поцелуем в тот вечер, была частью перемены, за которую он боролся.
Она дорожила воспоминаниями о совместно проведённых минутах, они будоражили воображение, как аромат, напоминающий о местах, где она никогда не была, о мечтах, которым ещё только предстояло осуществиться. Природа непонятного волнения, казалось, постоянно ускользала от неё, как бы она ни старалась её объяснить.
Агата полагала, что для настоящей перемены в душе Гастона потребуется время. Не сможет же он превратиться из эгоистичного вспыльчивого молодого господина в добродушного и милосердного человека за ночь. Но внутренняя борьба, которую он вёл, лишь ещё больше вдохновляла девушку.
Ноги у Агги подкашивались от слабости, когда она смотрела в зеркало на своё отражение и размышляла, как вскружить Гастону голову. Она улучшила цвет лица, добавила золотистые пряди в волосы и выбелила зубы. Как маме удавалось это? Как она стала самой красивой, незабываемой женщиной среди окружающих?
Агата повернула голову, посмотрела на свой профиль и издала вздох отвращения. Длинный выступающий нос на маленьком лице привлекал к себе слишком много внимания. Она хотела бы поменяться носами с Ленорой, приятной камеристкой сестры Гастона. Нос у Леноры был идеального размера и на конце симпатично сужался. Поэтому девушка выглядела царственной, но доступной.
Как раз то, что нужно Агате.
Однако надо обуздывать магию, чтобы не допустить слишком радикальных изменений. Придерживаться своего плана постепенных превращений в течение нескольких недель, и в результате произойдёт окончательная перемена, которую она задумала.
Однако неразумно прибегать к колдовству в таком утомлённом состоянии. Необходимо подождать до завтра, когда повариха, может быть, перестанет наказывать её за отлучку в середине рабочего дня. Но мысль о том, как на следующий день она случайно встретится с изменившимся Гастоном и увидит в его глазах признательность, убедила её. Зачем ждать?
Агата схватилась за раковину, и в глазах заплясали искорки. Цвет морской волны углубился, вытеснив бледный серо-зелёный цвет, и в груди что-то весело запорхало. Девушка остановилась. Нужно подойти к процессу преображения основательно, сделать всё правильно, постепенно, для начала подложив что-то мягкое, чтобы не больно было падать, когда она потеряет сознание.
«Главное – использовать свой талант бескорыстно», – почему-то вспомнился ей таинственный совет пожилой торговки.
В этой женщине было нечто странное. От неё исходило сияние, словно за спиной у неё светило солнце. Что она имела в виду – свои шарфы и рукавицы? Вряд ли можно назвать бескорыстным вязание на продажу. И зачем она сказала это Агате? Может быть, поняла, что та владеет магией?
Агги ничего не стоило помочь сиротам: наколдовать несколько предметов одежды – пара пустяков в сравнении с изменениями тела. Девушка решила найти старушку на следующий день и попытаться что-нибудь выяснить.
Теперь нужно было сосредоточиться на своём преображении и лечь наконец спать.
Агата выпила несколько чашек воды, съела сэндвич с сыром и яблоком, который припрятала заранее, а потом вернулась в свою каморку и легла на кровать. От своих чар она потеряет сознание – это она могла предсказать, – но если она уже будет в кровати, это нестрашно.
Девушка несколько раз глубоко вздохнула, закрыла глаза и коснулась носа, представляя его новую форму и размер. Ничего существенного, только небольшая перемена, заметная только ей. По венам пробежало сияние, всегда отрадный жар, и Агата почувствовала, как начинается преображение. Сначала словно тысячи иголочек стали колоть кожу; сперва это было неприятно, но вскоре по телу разлилась умиротворяющая тёплая волна.
И наконец темнота поглотила её.
* * *
Агате снились кошмары. Будто бы мама, спотыкаясь, бежит по лесу, преследуемая разъярённой толпой, которая размахивает горящими факелами и орёт: «Ведьму на костёр!» Отец, насмехаясь, суёт в руки Агги мёртвого телёнка. «Молодец, дитя, – говорит он. – Теперь верни его к жизни». Голос его становится громче, и тут Агата понимает, что стоит на маленькой площади их деревни, окружённая гурьбой людей с обвиняющими лицами, а отец кричит: «Воскреси животное, чтобы все видели твой порок!» Она хочет сбежать, но граф Дюран хватает её и, зловеще ухмыляясь, тащит к алтарю, где вынуждает произнести супружескую клятву.
Его пальцы впиваются ей в руку, она пытается вырваться. «Нет...»
– Агата, проснись! – позвал её мягкий голос.
Страх почти поглощает её, и она проваливается в чёрную дыру. Пока она падает, перед ней кружатся багровое лицо графа Дюрана и злая мина отца.
– Поварихе это не понравится! – воскликнул второй голос. – А я не собираюся терять работу из-за таких, как она.
Агата почувствовала на лице чьи-то холодные ладони.
– Думаю, она заболела.
– Всё равно от неё никакого проку. Пускай опоздает, и её уволят. Тебе-то что за дело?
– Старая ведьма вчера совсем загоняла её, – произнесла женщина около самого уха Агаты.
– А не надо вешаться на шею молодому хозяину! – рявкнули издалека.
– Агата, – снова позвал мягкий голос,
