Софья. Другой Мир 3 - Нина Ахминеева

— Совсем охамели! — бросила ему вслед женщина. Поджав тонкие губы, разгневанно глянула на спокойного Ярослава и быстренько засеменила по своим делам.

Проводив Потемкина цепким взглядом, воин увлек Катерину к выходу. Подойдя вместе с ней к машине, удостоверился, что юная дворянка удобно села, захлопнул дверцу, сел за руль, завел двигатель и выехал с заполненной автомобилями стоянки.

Аккуратно лавируя в плотном потоке машин, мужчина искоса поглядывал на угрюмую Катеньку. Не спеша обсуждать неприятные новости, он напряженно думал.

В тот момент, когда вдовец попытался схватить девушку, на короткий миг в черных глазах мелькнула та самая сила. Подобный взгляд Ярослав видел не раз и запомнил на всю жизнь: в его семье и мать, и бабка, и дед, и многие родственники до них были треклятыми магами разума. Он — единственный, кто не унаследовал мерзкий дар.

Проклятье рода до седьмого колена. Иначе не скажешь.

Закрывая собой Катерину, воин одновременно желал защитить девушку и окончательно убедиться, что Потемкин — маг разума. Нарочно задев руку вдовца, он не рисковал понапрасну: артефакт мгновенно блокировал воздействие чужой воли. Однако, к удивлению, ничего не произошло, древняя реликвия молчала.

Это озадачило. Да, внешне супруг боярыни не походил на удивительно красивых магов разума. И цвет глаз у него черный, а не прозрачно-голубой, как у матери, бабки и ее близнеца, окончательно спятившего перед смертью садиста. Но Ярослав, без сомнений, во взгляде Егора увидел именно ту силу.

«Может, ущербный?» — мелькнула мысль.

— Я не знаю, что делать, — внезапно произнесла Катерина. — Боюсь, Потемкину действительно дадут опеку. Сегодня начальница опять предлагала подумать, нужно ли мне брать на себя заботу о девочках. Это у нее я просидела так долго, — юная дворянка горько улыбнулась. Пристально посмотрев на мужчину, срывающимся голосом быстро спросила: — Почему девочки передумали? Почему дали ему согласие? Неужто считают меня недостойной? Они ведь и утром не сильно хотели подписывать бумаги.

— Боярыни тепло к вам относятся, — мягко промолвил телохранитель. Глянув на Катю, перевел взор на дорогу. — Думаю, причина в другом, — лавируя среди машин, он говорил тихо, но твердо. — Возможно, растерялись. Маленькие ведь еще. Наверняка сейчас переживают.

Успокаивая девушку, Ярослав теперь не просто догадывался, а знал истинную причину всех бед, свалившихся на род Изотовых. Не зря о магах разума старались последние столетия даже не упоминать. Если появились рядом — жди смертей и черной полосы.

Мало кто сейчас помнил об этих внешне красивых, но удивительно темных душой людях. Точнее, нелюдях. Давным-давно по приказу батюшки императора их истребили под корень. Наделенные силой подчинять себе чужой разум, и мужчины и женщины одинаково упивались властью над людьми: ломали жизни, убивали не задумываясь. И самое страшное — все до единого наслаждались, наблюдая за страданиями своих жертв.

Даже материнская любовь у таких женщин была крайне специфичной. Обосновывая действия исключительно заботой, мать с упоением лупила маленького Ярослава розгами до крови. А когда считала, что чадо недостаточно послушно, применяла силу. Маленький мальчик тотчас превращался в безвольную марионетку. Он подозревал, что и отца она угробила, потому как, кроме имени, ничего о нем не знал. Ну, или мужчина оказался достаточно умным, чтобы сбежать от такой женушки подальше. Фамилию Ярославу дали дедовскую, а тема зятя была в семье Моховых под запретом.

Впрочем, одним сыном мать не ограничивалась. Так же, как и бабка, и дед. Только убеленный сединами красавец-мужчина гораздо хуже контролировал садистские наклонности. Скорее всего, именно поэтому семья из четырех человек не оставалась подолгу на одном месте. Словно кочевники, они переезжали из города в город, а потом из одной глухой деревни в другую.

Тот осенний день, когда их дом на окраине нанайской деревеньки близ Амура вспыхнул факелом, Ярослав помнил очень хорошо. Семилетним пацаном он вместе с нанайцами ловил кету. Ну как ловил: тихонечко сидел в катере да восхищенно наблюдал за сноровисто достающими из большущих сетей сильную серебристую рыбу мужчинами.

Зарево на берегу сразу же привлекло внимание. Полыхал его дом. Мальчик не проронил ни слезинки, а рыбаки, никак не реагируя на пожар, невозмутимо занимались своим делом.

Заполненный рыбой катер вернулся глубокой ночью. Едва Ярослав ступил на глинистый берег, подошла соседка.

— Нэку*, твоих больше нет. Будешь жить у меня, — сказала добрая женщина. Молча кивнув, мальчик пошел за ней.

В чужой семье своим он не стал, но был благодарен за все, что для него делали. Даже дали новую фамилию — Вельды. В сочетании с именем и отчеством звучало довольно странно, но Ярославу нравилось. Ничего общего с настоящим родом иметь не хотелось. За всю взрослую жизнь он всего лишь дважды называл родовую фамилию: когда давал клятву верности главе уже несуществующего рода Троекуровых, а потом — Софье Изотовой. Иначе нельзя, магия бы не приняла.

Став взрослее, понял: местные неспроста его в тот день взяли с собой. Пощадили обычного, доброго мальчишку, спасли ему жизнь. Но остальных «злых пришлых» ее лишили. Мать, бабка и дед сгорели заживо. Прожили маги разума среди добродушных нанайцев всего-то пару лет, но умудрились заслужить жуткую смерть. А внезапный пожар — именно казнь его родственников, Ярослав в этом не сомневался.

На мгновение зажмурившись, воин привычно отогнал воспоминания. Остановившись около дома Изотовых, невозмутимо посмотрел на грустную девушку.

— Я поехал в школу. Заберу боярынь. Василию позвонить или вы сами?

— Сама, — тяжко вздохнула Катя. — Может, вместе придумаем, что теперь делать. Нельзя малышек Потемкину отдавать. Ох, натворили дел, глупышки.

— Не отдадим, — твердо произнес Ярослав.

Как только Катерина вошла в калитку, автомобиль тронулся с места.

Решив не откладывать дело в долгий ящик, воин рода направился прямиком в кабинет заместителя по воспитательной работе. Хотел встретиться с Валентиной Степановной, возможно, задать пару ничего не значащих вопросов.

После воздействия мага разума неизменно остаются последствия: длительная эйфория, мучительная сексуальная неудовлетворенность, жуткие головные боли, а то и затяжная депрессия. Все зависит от желания нелюдя. Но при этом жертва никогда не понимает, что произошло.

К сожалению, Тепликовой на месте не оказалось. Отойдя от кабинета, Ярослав прислонился широким плечом к стене. Задумчиво разглядывая пустой коридор, вновь принялся размышлять о юных боярынях.

Кольцо не сообщило об изменении состояния здоровья Саши. Значит, Потемкин воздействовал на Лизу. Отчего тогда вторая близняшка подписала документы? Сестринская любовь?

Зачерствевшая за суровые годы нелегкой жизни душа воина дрогнула.