ГРАС. Компиляция. Книги 1-8 - Никита Велиханов

эти частицы проявили такие свойства, на основании которых можно было сказать, что они-то и являются первокирпичиками материи. Во всяком случае, Иванов уверял, что их инфралептонная теория гораздо удачнее кварковой...

— Илюш, не увлекайся. Не все тут физики, —сказал майор.

— Хорошо. Так вот, пожар, два года расчетов коту под хвост, склоки, группа перестала существовать. Но Челноков работал с Ивановым уже после этого. Всё искал тот ключ, которым можно было бы запустить реакцию инфралептонного распада. Они начали экспериментировать с биополем. А потом внезапно Челноков куда-то уехал, даже не предупредив товарища. С тех пор он появился всего один раз, три года назад.

Сам разыскал Иванова. Разговор у них шёл всё больше о жизни. Шаттл говорил, что забросил все прошлые дела, занялся бизнесом и для убедительности выпендривался, как мог, сорил деньгами. С насмешкой спрашивал, занимается ли Иванов по-прежнему нейтринным лазером. Но тот забросил науку, женился и искал работу с достойным жалованьем. С тех пор о Челнокове Иванов ничего не слышал.

— Понятно. А я побеседовал с Карапетяном, предупредил его об опасности. А потом между делом выяснил, кто из сотрудников кафедры шпионил за Осокиным по заданию людей Цыкина. Вы в курсе, Ирина?

— Какая-то лаборантка.

— Так точно. Это Челноков попросил Афоню присмотреть за своими старыми друзьями, а потом всех убрать?

— Приказ Семенчука, но инициатива Челнокова. Юрий Николаевич, если не секрет, как Вы вычислили эту лаборантку?

— Ну, я не умею так, как вы. Но это было несложно. Их там всего две. Я побеседовал с ними по отдельности и каждой сказал, что вторая видела, как она лазила в портфель Осокина. Предложил объясниться. Одна зашипела и сказала, что та... э-э, не при дамах будь оказано... в общем, обманывает. А вторая расплакалась и во всем созналась. Запугали, велели следить за доцентом, а с документов снять ксерокопию. Там, на кафедре, есть ксерокс, у неё это заняло не меньше пяти минут.

"Так просто!" — подумала Ирина, вспоминая, что они с Большаковым вытворяли на квартире у Афони. В памяти всплыла такая картинка: они приближаются к дивану, держа между собой пиджак и брюки Цыкина, как когда-то носили транспаранты и портреты вождей на первомайской демонстрации, а одуревший бандит стреляет в свой костюм из "маузера"... Рубцова покраснела и встретилась глазами с Ларькиным. Капитан заговорщицки ей подмигнул.

— Тут надо ещё уметь убедительно сказать, — произнес он вслух.

— А кстати, как там мой подопечный —спохватился Борисов. — Илья, набери номер Карапетяна. Угу, спасибо. Сергей Валерьевич? Это Николай Юрьевич Вас беспокоит. Вы ещё дома? А когда Вы сделаете то, о чем мы с вами договорились? Завтра? Ну что же вы... Никак раньше нельзя было? Понятно... Знаете что, я к Вам сейчас подъеду, Вы не возражаете? Ненадолго. Возле двери будьте осторожны. До скорого свидания.

Майор положил трубку и повернулся к Большакову:

— Что там за Перёпа, ещё разок?

— Перепелицын Антон Эдуардович, тридцать лет. Бывший форточник, переквалифицировался в киллеры. Подозревается в совершении ещё двух убийств. Привлекался к суду, оправдан за отсутствием улик, — отчеканил Илья.

— За отсутствием телохранителей у судей, —мрачно заметил Борисов: — Физические данные?

— Занимался ли единоборствами —неизвестно, но по Афониным сведениям, силен и ловок, как шимпанзе.

— Учтём.

— Юрий Николаевич, — спросил Ларькин, —а какой у Вас план на тот случай, когда мы узнаем время и место встречи Шаттла и "северо-западных"?

— Не знаю. Даже думать пока не хочу. Давайте сначала узнаем время и место. Кто дежурит сегодня?

— Ренат? Виталий, побудешь сменным дежурным, Ренат мне может пригодиться. Проследите в полночь, будет ли реклама этого казино.

— Не будет, —твердо сказала Рубцова.

Глава 7

Карапетян, как и Осокин, жил один. Но если бездетный склочный Радий Евгеньевич, не ужившись с супругой, просто-напросто выгнал её из дома, то от Карапетяна жена ушла сама, забрав с собой трехлетнюю дочь. Не выдержала того периода, когда он после психушки мыкался без работы. Странное дело, после её ухода жизнь как-то быстро наладилась. Сергей Валерьевич устроился, наконец, преподавателем в МГУ. В доме теперь всегда был порядок. Исчезли жуткие вонючие завалы из грязной посуды вперемежку с картофельной кожурой, которые Карапетян никогда не устраивал, но которые ему три года приходилось выгребать из кухонной раковины. Были, конечно, и свои неудобства. Но удобств оказалось больше. В дорогу, например, Сергей Валерьевич собрался легко и быстро.

Вечерний гость был для него в радость, отвлек от тяжелых недоуменных размышлений. От ужина отказался, но согласился выпить немного кофейку. Разговор постепенно опять перешел на инфралептоны. Сергей Валерьевич ещё раз попытался объяснить смысл их старой работы. Николай Юрьевич продержался несколько дольше, чем в первый раз, но потом снова сдался. Узнав из подробного рассказа Карапетяна, что уехать сегодня у того никакие получалось, он кивнул и сказал не очень понятно:

— Может, оно и к лучшему. Хотя проще, наверное, было Вам переночевать сегодня не дома. Но раз так, то придется мне подежурить эту ночь у вас. Заодно за прошлый раз рассчитаюсь.

Дежурить он захотел почему-то непременно на балконе. Балкон у Карапетяна служил вместо сарая, к тому же был открытым, неблагоустроенным, и ему было крайне неловко пускать туда гостя. Но чекист настоял на своем. Проводив его на балкон, минут сорок Сергей Валерьевич пытался что-то почитать и законспектировать, но потом не выдержал и решил проверить, как там гость. Николай Юрьевич лежал на бетонном полу, подстелив себе деревянную стенку от старого разобранного шкафа, которую он нашел здесь, на балконе. Привыкнув к темноте, преподаватель увидел, что чекист смотрит на него снизу-вверх спокойно и вопросительно.

— Вам же так неудобно. Да и сентябрь на дворе. Я принесу Вам матрац, — суетливо предложил Карапетян.

— Ни за что на свете, — шепотом ответил тот. —Ни о чём не беспокойтесь и ложитесь спать. Вам завтра на самолет не опоздать бы.

Судя по голосу, гость не испытывал никаких неудобств. Физик вернулся в квартиру и ближе к полуночи, наконец, уснул. Проснувшись, он первым делом отправился на балкон. Николай Юрьевич там уже отсутствовал, стенка от шкафа была по-прежнему аккуратно упакована в полиэтилен вместе с другими и прислонена под окном. Гостя он нашел на кухне. Тот заваривал чай в пакетике, выглядел отдохнувшим и свежим, несмотря на отросшую за сутки щетину. Наскоро позавтракав, он пожелал Карапетяну счастливого пути и посоветовал выйти