История мировой культуры - Михаил Леонович Гаспаров

Какое войско вел Ксеркс на Грецию

Над геллеспонтским мостом, на холме, из мрамора был сделан царский трон.

Ксеркс спустился к морю. Воздев руки к восходящему солнцу, он помолился о том, чтобы с ним не случилось никакого несчастья, пока он не завоюет Европу до самого края света. Наклонясь к воде, он бросил в волны Геллеспонта золотую чашу, золотой кувшин и короткий персидский меч с золотой рукоятью. Были ли это дары солнцу или дары морю – Геродот не знает.

Потом Ксеркс взошел на мраморный трон и стал смотреть, как по двум мостам переходит из Азии в Европу его войско.

Шли персы и мидяне в войлочных шапках, в пестрых рубахах, в чешуйчатых панцирях, с плетеными щитами, короткими копьями и большими луками.

Шли ассирийцы в шлемах из медной проволоки, с дубинами, обитыми железными гвоздями, в полотняных плащах.

Шли саки, скифское племя, в остроконечных войлочных колпаках, в широких шароварах, с луками и секирами.

Шли индийцы, одетые в ткани из хлопка, с тростниковыми луками и стрелами с железными наконечниками.

Шли саранги в раскрашенных одеждах, в сапогах до колен, с чалмами на головах.

Шли арабы в подпоясанных плащах и с луками на правом плече.

Шли африканские эфиопы, накинув барсовы и львиные шкуры, луки у них были из пальмового дерева, наконечники стрел из камня сердолика, а наконечники копий – из рога антилопы; перед сражением они окрашивают себе половину тела белым гипсом, а половину – красным суриком.

Шли азиатские эфиопы, прикрыв головы лошадиными скальпами с гривой и обтянувши тело журавлиной кожей.

Шли ливийцы с обожженными деревянными пиками, пафлагонцы в лыковых шлемах, киссиеи с повязками на головах.

Шли бактрийцы, парфяне, хорасмии, согды, гандары и дадики. Шли пактийцы, лигийцы, матиены, мариандины, утии, мики и парикании.

Шли фракийцы, у которых на головах лисьи шкуры, на теле – пестрые плащи, а на ногах – обувь из козьей кожи.

Шли ликийцы в шапках с перьями кругом, держа в руках короткие мечи и длинные железные косы; стрелы у них не имеют оперения.

Шли халибы, носящие вместо копий – рогатины, на шлемах бычьи уши и медные рога, а на голенях – лоскутья пурпурного цвета.

Шли каспии, кадузии, амарды и гелы, которые живут у Каспийского моря, едят сырую рыбу и одеваются в тюленьи шкуры.

Шли мосхи в деревянных шлемах, шли тибарены, макроны, моссинойки, марьцсаспейры и алародии.

Шли сагартии, не знающие оружия ни медного, ни железного, а сражающиеся одними ременными арканами.

Всадники и колесничники вели в поводу коней, ослов, мулов, онагров и верблюдов. Верблюдов вели последними, чтобы кони не бесились от их запаха.

Плыли трехпалубные корабли – триеры, – приведенные финикийцами, киликийцами, египтянами, киприотами, карийцами, памфилийцами и греками из ионийских городов и с эгейских островов. Пятью кораблями командовала женщина по имени Артемисия, управлявшая Галикарнасом, тем самым, где родился Геродот.

Десятники вели свои десятки, сотники – свои сотни, тысячники – свои тысячи. Царские писцы пропускали мимо себя отряд за отрядом, записывая на таблички, от какого народа сколько пришло бойцов и кто стоит во главе.

Семь дней и семь ночей без единой передышки переправлялись через Геллеспонт царские войска, подгоняемые ударами бичей. С мраморного трона смотрел на них Ксеркс. Иногда его взгляд был горд, иногда спокоен, иногда туманился слезами.

«О чем ты грустишь, царь?» – спросил его Артабан. Ксеркс ответил: «Я подумал, как коротка человеческая жизнь: ведь среди множества людей ни один не сможет дожить до ста лет». – «Это еще не самое печальное, – ответил ему Артабан. – Подумай лучше, как тяжка и бедственна человеческая жизнь: ведь среди такого множества людей ни один и не захочет доживать до ста лет».

Когда последние отряды царского войска взошли на мост и ближний берег опустел, а дальний совсем потерялся в толчее бойцов, блеске оружия, криках людей и ржанье коней, тогда один из местных греков, молча смотревших на переправу с окрестных холмов, крикнул: «Великий Зевс, зачем ты назвался Ксерксом и оделся персом? Зачем, желая сокрушить Элладу, ведешь ты с собою стольких людей? Ты мог бы это сделать и без них».

Как шел Ксеркс через Фракию и Македонию

Когда войско отдохнуло после переправы, Ксеркс приказал его пересчитать. Пересчитать всех поголовно было немыслимо. Сделали так: вывели в поле десять тысяч воинов, построили плотным строем в сто рядов по сто человек, бок к боку, плечо к плечу, и очертили по земле чертой. Потом воинов увели, а по черте построили кирпичную стену по пояс человеку. Этот загон стали наполнять воинами снова и снова, всякий раз до отказа. Так пришлось сделать сто семьдесят раз. После этого Ксерксу доложили, что в войске его миллион семьсот тысяч человек одной пехоты. А вместе с конницей, с моряками, с носильщиками, с бесчисленным обозом – Геродот называет точную цифру – пять миллионов двести восемьдесят три тысячи двести двадцать человек. Нынешние историки говорят, что эта цифра преувеличена раз в сто.

Как с Датом и Артаферном ходил на Грецию Гиппий, так с Ксерксом шел на Грецию изгнанный спартанский царь Демарат. Ксеркс спросил Демарата: «Что ты скажешь, Демарат? Выйдут ли против моего войска твои спартанцы?» Демарат отвечал: «Выйдут». – «Как? – спросил Ксеркс. – Неужели они могут сражаться один против десяти и один против ста?» – «Нет, – ответил Демарат. – Но у них есть закон: не спрашивать, сколько врагов, а спрашивать, где они; не раздумывать, можно ли отбиться, а выходить и биться. И спартанцы боятся закона больше, чем персы царя».

Царское войско шло через Фракию тремя дорогами. Небольшие реки были выпиты воинами до капли. Озера близ города Пистир едва хватило, чтобы напоить вьючный скот, а озеро такое, что обойти его – нужно полтора часа. Фракийцы покидали свои деревни, убегали в горы и с лесистых склонов смотрели на бесконечные ряды царских войск. До сих пор, – говорит Геродот, – дорогу, по которой шел Ксеркс, они считают священной, не разрушают и не засевают ее.

На пути лежали греческие города: Энос, Маронея, Абдера, Эйон, Стагир и Аканф. В каждом городе делали привал. Горожане мололи все свои запасы зерна на хлеб для войска, переливали все свои запасы золота на посуду для царя. Ксеркс пировал в палатке, войско под открытым небом. Отпировав и переночевав, персы двигались дальше, захватив с собою все, что оставалось – если оставалось – и хлеба, и мяса,