G.O.G.R. - Анна Белкина

— На Бобра! — буркнул Черепаха. — Хотел Бобр, чтобы я ему «Мерс» отгрузил по сходной цене. Я отгрузил, а он — «с рыбкой»! Звонил он мне вчерася и сказал, что завалит. Я мобилку в Кальмиус скинул, чтобы не пропас! Связи у меня теперь ни к чёрту нету, а ты впёрся тут со своими претензиями!

— Смотри, что отгружаешь! — заметил Коля, и развалился на одном из советских деревянных стульев. — А мобилки у меня у самого нету. Есть давай, кишки гудят!

— Нечего есть — отказался Черепаха. — Тушёнка одна, а это — мне! Неприкосновенный запас! Мало ли, сколько мне тут отсиживаться придётся — вот и припас!

Коля не ел тушёнку: тушёнка — пища не его класса и не его уровня. «Король воров», как и всякий король, предпочитал деликатесы вроде лягушачьих лапок да акульих плавников. Однако сейчас, в военно-полевых условиях, когда враг может «жахнуть» в любой момент — перебирать харчами не придётся. Вот и научится Коля есть всякую гадость.

— Тащи свою кошатину! — разрешил Коля.

— Ну, я же сказал, что это — мне! — обиженно напомнил Черепаха. — Мало того, что впёрся — так ещё и объедаешь! Я же на осадном положении, бакланчик! Или невъездон?

— Тащи кошатину! — повторил Коля с подтекстом типа: «Морду набью».

— Ну ладно, ладно, — передумал Черепаха, завидев крепкий Колин кулак. — Так бы сразу и сказал, что с голодухи пухнешь!

Черепаха отполз к престарелому холодильнику «Донбасс», раскрыл его поцарапанную дверцу. Коля заглянул через его кособокое узкое плечо и увидел, что все полки холодильника под завязку забиты этой самой тушёнкой. Холодильник, переполненный и обиженный, натужно выл, пытаясь охладить все эти съестные богатства до температуры +2.

— Это ты называешь «нечего есть»? — прошипел Коля, пихнув дружка в костлявый бок. — Целый клондайк! Давай, раскошеливайся!

Коля с долей отвращения цеплял на вилку жирную тушёнку из надколотой тарелки и думал о том, потянут ли его финансы новую ксиву. Кажется, нет, маловато будет, и придётся снова идти на дело. Сейчас, когда он якобы погиб — это не так уж и трудно. Он украдёт по минимуму, не оставит следов, и это дело будут рыть годами до тех пор, пока не повиснет. Магазинишко какой-нибудь надо будет пошустрить, вот тут вот, в этом зашмыганном райончике, где менты не особо зубастые. Да и в гараж наведаться не помешает — там осталось кое-что на билет.

Николай Светленко разработал целую стратегию, сочинил целую тактику, просчитал все ходы и выходы, ненавязчиво расспросил Черепаху про местную милицию и понял, что там просиживают штаники одни толстые чайники. Даже магазин приметил — «Калинка». Всё, этой же ночью у него заведётся «капустка»!

Коля даже не знал, что в эту самую секунду Казаченко положил на стол Недобежкина отчёт о результатах экспертизы из сгоревшего такси. А в этом самом отчёте чёрным по белому значилось, что среди обнаруженных на месте происшествия тел нет ни одного, которое принадлежало бы Николаю Светленко.

Глава 97. Недобежкин стучится в «Росси-Ойл»

Милицейский начальник перечитал этот отчёт два раза.

— Блин! — выплюнул он и отложил отчёт подальше, чтобы не уронить на него кус колбасы из своего бутерброда.

Да, наверное, теперь этот голубец Интермеццо далеко ускакал, пока никто не разыскивал его. Ищи-свищи ветра в поле — не найдёшь и не поймаешь. Снова ушёл, вот это — вор! Ладно, хорошо… Оставим пока его. Объявим в республиканский розыск и оставим. Нужно заняться более крупной рыбой, чем этот подлещик — назвать Колю «пескарём» Недобежкин почему-то не мог: слишком уж хитёр. Милицейский начальник решил нагрянуть не куда-нибудь, а в «Донецкое представительство международной корпорации „Росси — Ойл“». Кто там директором? Поликарпович… Отчество — не стандарт, вот и запомнилось. А как его зовут-то? Пётр? Фёдор? Да, скорее, Фёдор. Фёдор Поликарпович. Да, вот к нему-то и стоит наведаться сегодня же с Серёгиным, Сидоровым, Ежонковым… Да и Смирнянского придётся вернуть из опалы — пригодится на всякий пожарный. И Синицын не помешает. Плохо, что Кораблинский с ума сошёл — а то бы и он мог пользу принести.

Недобежкин собрал волю в кулак, стиснул зубы и набрал номер Смирнянского. Нет, извиняться он не станет — милицейские начальники не извиняются. Он просто оторвёт бывшего коллегу от праздного шатания и призовёт к делу.

Смирнянский почему-то долго не желал выходить на связь, всё сбрасывал и сбрасывал звонок. Только на шестой раз соизволил он поднять трубку и прогнусить сонное:

— Алё?

— Э, ты что, спишь? — навалился на него Недобежкин, зажав трубку между головой и правым плечом.

— А тебе-то что? — огрызнулся Смирнянский. — Сплю! И, может быть, не один!

— Да кто на тебя позарится? — саркастически плюнул Недобежкин, усиленно листая «Дело № 37» в поисках документов на «Росси — Ойл». — Давай, ноги в руки и причаливай на базу, будем «Росси — Ойл» пушить!

— Ага, послушался? — хихикнул на том конце радиоволны Смирнянский. — Только вот, кто меня выгнал и сказал: «Ползи»? — напомнил он, презрительно хмыкнув. — Я обиделся, и поэтому — раз выгнал, значит выгнал. Всё, я занят, пока!

— Стой! — теперь Недобежкин уже взмолился, ведь Смирнянский имел у себя тот самый секретный архив, который «показал» им с Ежонковым и Сидоровым виртуальный кукиш.

— Да? — якобы не поверил Смирнянский. — А волшебное слово? Вернее, два волшебных слова? Без них — «не полетит»!

— Прости… — едва выдавил Недобежкин, сжав зубы. — Пожалуйста…

— Вот теперь — другое дело! — обрадовался Смирнянский. — Жди меня, и я вернусь!

— Тьфу! — Недобежкин плюнул второй раз и занялся повторным перелопачиванием тридцать седьмого дела, потому как не нашёл отчёта Серёгина о поездке в «Росси — Ойл».

Пройдоха Смирнянский почему-то очень долго тащился — полтора часа полз, словно бы полз с Луны. Серёгин, Сидоров, Синицын и даже Ежонков уже собрались в кабинете милицейского начальника и торчали там, в режиме нервирующего ожидания того «знаменательного момента», когда, наконец, соизволит притащиться Смирнянский.

— Салют! — Смирнянский ввалился в кабинет Недобежкина так, как слон мог бы ввалиться в посудную лавку.

Взяв под «козырёк» своей неуклюженькой зелёной панамки, Смирнянский гордо прошествовал к столу милицейского начальника и уселся на свободный стул.

— Фу, какой неудобный! — покивал он на стул, поёрзав на его просиженном сидении. — Заждались? — осведомился Смирнянский сразу у всех. — Вижу, тут у вас митинг!

— Заткнись! — прогудел Ежонков. — Я тут из-за тебя не позавтракал!

— А во сколько ты встал? — саркастически протянул Смирнянский. — Двенадцать часов на дворе, а ты только завтракаешь?

— Давай, Игорёша, погнали в «Росси — Ойл»! — Недобежкин даже ругать никого не стал — он просто освободил своё кресло и двинулся к двери.

Жара немного спала: вместо устоявшихся тридцати двух-трёх, градусник сообщал, что за бортом плюс двадцать пять. Солнце висело высоко над землёй, и изредка его заслоняли собою упитанные белые облака. Пожухлая от долгой засухи неопрятная трава раскачивалась на сыром ветерке, что обещал к ночи дождь.

У Недобежкина уже была подготовлена машина: тот самый чуть поцарапанный микроавтобус, на котором они впервые посещали Верхние Лягуши. Микроавтобус искупался в зелёной водице озерца под названием Лазурное, и зелёный налёт, что оставила тина на её нижней части, Недобежкин не смог вывести ничем. Так и осталась машина двухцветная.

— Я взял ноутбук, — сказал Смирнянский и забился на самое дальнее сиденье. — Если что — покажем Поликарповичу «кино» про Росси.

— А я вспушу! — высунулся Ежонков.

— Ты посмотри, тот ли у них Мильтон! — напомнил Смирнянскому Недобежкин. — А если Мильтона не будет — покажи Поликарповичу оба фоторобота — пускай, опознаёт!

— А, да, точно, — закивал Смирнянский. — Но я больше, чем уверен, что там подстава будет! Я думаю, что их кто-то крутит помимо нас. Слишком уж всё это странно.

«Генрих Артерран крутит!» — Пётр Иванович подумал про себя, но вслух не сказал, чтобы не выпустить на волю мерзкую «звериную порчу». Серёгин уже давно заметил, что она наваливается на него, когда он вспоминает про этого Генриха и Мильтона.

Сидя в микроавтобусе, трясясь на неровностях дороги и глядя в окошко, Пётр Иванович размышлял и всё больше убеждался в том, что Недобежкин зря затеял эти поиски ГОГРа и Росси и всего остального. Кажется, тут проходит некая крупная игра, чуть ли, не война разведок, огромных китов, что запросто монкуют человечьими жизнями. У них на службе такие «генномодифицированные фрукты», как монстр Тень, Ярослав Семёнов, Зайцев, и кто там ещё есть… А кто они — донецкая милиция? Планктон, криль… За окном проносились ряды деревьев, люди, бесконечные пласты автомобилей, что покрывали шоссе… Рядом с Серёгиным клевал носом беззаботный Ежонков, а Синицына Пётр Иванович даже не видел — он забился назад, туда, куда и Смирнянский. Да, «милиционер Геннадий» Ершовой вполне может быть Генрихом Артерраном. А если так, то получается, что это Генрих Артерран получал от Ершовой информацию о Чесноке и Сумчатом, а потом — выкрал её из-под носа Чеснока… Он показал милицейское удостоверение — так рассказывали родители Ершовой. Очень может быть, что Генрих Артерран подхалтуривает на некие спецслужбы, может быть и иностранные… Ну, да, конечно, они давно завербовали его — наверное, ещё с тех пор, как он подвизался на «Наташеньке» — там все были завербованы, даже лабораторные и дикие мыши…