Серый - Николай Орехов

— До встречи на Земле, Владик. Будь умницей. — Она быстро поцеловала его и отошла.

Подошел Януш, пожал руку.

— До встречи. Я приеду в ваш город.

Подошли трое сверхлюдей и тоже пожали руки.

Равин стоял и не знал, что делать.

— Ну и куда мне? — спросил он.

— Как обычно — сквозь любую стену, Владислав, — ответила Светлана и помахала ладошкой.

Равин нерешительно направился к левой стене.

— Успеха! — сказали все, словно сговорившись.

— К черту! — Равин шагнул в стену.

Финал. ВОЗВРАЩЕНИЕ

Червякин, не обращая внимания на появившегося Ра-вина, разговаривал по телефону. За окном, сгущая вечерние сумерки, моросил дождь. Где-то глубоко в душе Владислава Львовича неприятным холодком шевельнулся страх, но он подавил его, шагнул к заваленному рукописями столу и сел в кресло. За окном ослепительно полыхнула молния, прокатился оглушительный раскат грома.

— Вы меня извините, — Червякин бросил на аппарат телефонную трубку, — разговор важный был. А вы, простите?..

Владислав Львович молча смотрел на Червякина.

— Ах да, да, ну конечно! — Червякин всплеснул руками. — Равин Владислав Львович! Я не ошибаюсь?

— Да нет, не ошибаетесь.

— Сейчас, сейчас… — Червякин начал перекладывать с места на место папки, бумаги. — Где же она?.. Вот, нашлась!.. — Он положил перед собой папку с рукописью, развязал тесемки.

Договор на месте, сверху лежит, отметил Равин.

— Вы уж нас извините, Владислав Львович, за задержку с отзывом. Фонды, лимиты, семинары — текучка, понимаете, заела, а вот действительно стоящими делами заняться некогда…

«Болтай, болтай, тварь копытная», — подумал про себя Разин.

— Что же касается вашего рассказа, то мы будем его издавать. Завтра редсовет, а через недельку сможете получить гонорар. — Червякин ехидно улыбнулся. — Отличный получился рассказ, у меня до сих пор мурашки по спине бегают. Кое-какие шероховатости есть; но мы их вместе исправим, подкорректируем — не это главное. Главное, что вы уже через недельку получите свой гонорар согласно договору…

— Я не подписывал никакого договора, — с неожиданным для себя мастерством изображая искреннее удивление, произнес Равин. — Я сдавал рукопись для ознакомления, в плане, так сказать, определения перспективности темы…

— Очень, очень перспективная тема, — Червякин, зажмурившись, помотал головой, — и сразу же удачное воплощение. Ну, а договор… Как же, Владислав Львович?! Вот же он! И сумма гонорара оговорена!

— Какая сумма? — Равин слегка подался вперед.

— Да вот, — Червякин перевернул лист договора и поднял его, держа двумя пальцами, — тысяча за лист, станд…

Равин вырвал договор и начал рвать его на мелкие клочки.

— Я не буду издавать эту бредятину.

— Вас не устраивает размер гонорара?! — Теперь уже Червякин попытался изобразить искреннее удивление, но оно смазалось проскользнувшим в голосе металлом. — Вам где-то предложили больше? Так давайте поговорим, эта вещь действительно стоит большего…

— Хватит! — Равин встал, подбросил клочки договора вверх. — С рукописью можете делать что угодно, она меня больше не интересует. Ни она, ни ваша редакция, ни вообще литература.

— Что же вы будете делать? — Червякин поднялся, отодвинув ногой кресло, в его глазах затаилась, готовая вырваться в любой момент наружу, злость.

— Это не ваше дело, — уверенно ответил Равин. — Я попрошу не волноваться за мою судьбу!

— Как же мне не волноваться? Как же мне не беспокоиться за вашу судьбу, дорогой мой Владислав Львович, — заговорил торопливо Червякин, уставившись остекленевшим взглядом на Равина. Руки его лихорадочно зашарили по столу, ища что-то.

В этот момент воздух наполнился вибрирующим гулом, и в метре от пола, у окна возник хрустальный шар.

— Не смей подходить! — взвизгнул Червякин и, схватив со стола чернильный прибор, запустил им в голову Владислава Львовича.

Равин инстинктивно пригнулся, не удержав равновесия, покачнулся.

Червякин, жутко воя, вскочил на стол и прыгнул. Равин поспешно выставил локоть, но все же Червякин его опрокинул и, навалившись сверху, вцепился ногтями в шею.

— Не пущу! — завизжал on, брызгая слюной. — Не уйдешь!

Равин схватил Червякина за руки, ударил коленом, подмял под себя, поднялся на ноги, и попытался отнять железные пальцы от горла. Червякин, продолжая визжать, тянул к полу. Тогда Равин откинул голову назад и что было силы ударил лбом Червякина в переносицу и тут же, насколько было возможно, резко «крюком» справа в челюсть.

Червякин, схватившись за лицо руками, закружился по полу.

Тотчас же с грохотом разлетелся в щепки стол, и на его месте возник из воздуха еще один Червякин.

Владислав Львович распрямился.

Второй Червякин превратился в Мефистофеля, а затем…

Пришедший в себя Червякин, всхлипывая, подполз и, ухватившись за полу черного с алым подбоем плаща, запричитал, хлюпая разбитым носом:

— Он сильнее меня, Великий! Он сильнее! Ты слышишь? Я не справлюсь… Убей его. Убей его, Великий!

Но фиолетовое, лишенное какого-либо выражения лицо даже не повернулось в его сторону. По взгляду выкаченных глаз, смотрящих мимо, Равин понял, что за его спиной кто-то стоит. Краем глаза он уловил серебристое свечение и вдруг ясно осознал, что оглядываться не стоит — сзади стоит тот, кому надлежит там стоять.

Равин глубоко вздохнул и потрогал оцарапанную шею. Хрустальный шар пульсировал, издавая глухое гудение. Червякин, всхлипывая, говорил что-то невнятное.

Щелевидный рот дрогнул, и тяжелый голос заполнил комнату:

— Отдай его мне — Равин мой. Он же…

— Прочь… — Это слово не прозвучало, оно словно выпало из пространства.

— Хорошо, я ухожу. Но он же…

Равин порами кожи ощутил чудовищное напряжение, вдруг возникшее вокруг, сконцентрировавшееся в миллиардной доле секунды, отданной ему на раздумье… Решать ему!.. Последнюю точку ставит он!.. Но где и как?! Червякин не пускал…

Равин шагнул к шару и взял его снизу в руки. Шар был теплый, он медленно таял… Что-то сказал Князь тьмы, но Равин его не услышал.

Будто взорвалось мироздание — огненный вихрь на том месте, где стоял Анхра-Манью, снизу вверх ударил в потолок. Вспыхнули пол и мебель, задымились стены. Гигантская молния ударила еще раз, оставив два раскаленных пятна внизу и вверху.

Шар растаял. Равин посмотрел на свои руки, опустил их, и до него только сейчас дошли слова, которые были сказаны Повелителем тьмы за секунду до взрыва: «На этот раз я ухожу, на этот раз…».