Новые крестоносцы. Дилогия - Олег Шабловский

Ночь уже вступала в свои права, когда усталые путники, возвращались по узким, темным, и к слову сказать, жутко вонючим улочкам древнего Гамбурга, к своим кораблям. Ночная тишина, нарушалась криками пьяниц в окрестных кабаках. Редкие запоздавшие прохожие передвигались почти бегом, стараясь быстро проскочить неспокойный район. Один раз навстречу неторопливо протопал патруль городской стражи. Блюстители порядка подозрительно осмотрели наших героев, и не узрев в них ничего предосудительного, или попросту решив не связываться, двинулись дальше. Прошло минут десять, как впереди, в переулке раздался истошный вопль. Кто-то пронзительным голосом, полным страха и отчаяния взывал о помощи. То, что рядом грабят или вовсе убивают, поняли даже совершенно не владеющие языком Костя и Афанасий. Не сговариваясь, путешественники бросились на шум. В конце переулка, у стены стояла группа людей, причем даже не искушенному наблюдателю было очевидно, что трое из них самым бесцеремонным образом, присваивают себе имущество четвертого. Именно этот четвертый и был источником жалобных криков, привлекших внимание путников.

Заслышав шаги за спиной, грабители бросили слабо трепыхающуюся жертву и обернулись к новым противникам. В руках двоих были только короткие дубинки, зато третий был вооружен длинным и широким кинжалом. Дальнейшая драка превратилась в три коротких поединка. Крупный зверовидный мужик, подняв дубину, бросился на щуплого Афоню. Звякнув цепочкой, из широкого рукава новгородца выпала гирька кистеня. Быстрый взмах рукой, и не ожидавший такого поворота событий разбойник, падает с размозженным черепом. Главарь, вооруженный кинжалом, нашел достойного соперника в лице голландца, в силу своего рода занятий, оказавшегося знатоком «благородного искусства» уличной поножовщины. Презрительно усмехнувшись, и высказав, что-то нелестное в адрес родственников и сексуальных предпочтений оппонента, Андерс легко отвел длинным матросским ножом направленный в живот клинок. Затем последовало обманное движение и короткий почти неуловимый для взгляда удар в грудь, прервавший никчемную жизнь уличного отребья.

Костя поступил гораздо гуманней, подбежавшего к нему оборванца, он встретил мощным пинком в «причинное место». Следующий удар ногой в голову отправил «поклонившегося» противника в непродолжительный полет. Совершив изящный кульбит, бесчувственное тело нашло успокоение в куче экскрементов, заботливо оставленных каким то добрым горожанином. Вся схватка заняла промежуток времени немногим больший, чем нужен для прочтения её описания.

Пока хозяйственные кормщик и Щебенкин, придирчиво изучали имущество незадачливых грабителей, Якоб подошел к молодому человеку, испуганно прислонившемуся к стене. Обеими, трясущимися руками, тот прижимал к груди какую то увесистую котомку.

— Доброй ночи сударь — учтиво приветствовал незнакомца невозмутимый канонир.

— З- З- Здравствуйте — заикаясь ответил тот — вы уверены господин, что эта ночь добрая?

— Я думаю да, поскольку мы оказались в нужное время и в нужном месте — заверил его голландец — с кем имею честь говорить?

— Меня зовут Жан Лекье, сударь, бакалавр медицины, путешествую в поисках практики после окончания Парижского университета. Увы, не успел до темноты покинуть это жуткое место. Я весьма благодарен вам господа за свое спасение. Эти мерзавцы хотели отнять у меня самое дорогое, мои книги.

— Не думаю, что эти ребята питают такое пристрастие к чтению — возразил Андерс — скорее они искали несколько более ценную добычу.

— Но у меня больше ничего нет — растерянно развел руками молодой человек.

— Чего он там лопочет? — поинтересовался подошедший Константин.

— Он говорить, что есть лекарь — пояснил голландец.

— О, доктор — обрадовался Щебенкин, когда моряк перевел ему свой разговор с Лекье — медики нам нужны. Ты Якоб предложи ему с нами пойти.

После недолгих переговоров, одержимый страстью к путешествиям выпускник Парижского университета, с огромным удовольствием дал согласие, присоединится к экспедиции.

— Голь перекатная — презрительно заметил подошедший Афанасий, кивнув головой в сторону лежащих рядком налетчиков — всего то прибытку с них пара медяков, да ножичек.

— Не с хорошей жизни грабить пошли — пожал плечами Костя — ладно, поторопимся, а то наши уже беспокоятся.

На следующий день Таня устроив дотошный экзамен лекарю, нашла его подготовку удовлетворительной и взяла себе в подчинение. В свою очередь француз был потрясен глубиной знаний своей новой начальницы и проникся к ней глубочайшим уважением.

Прокладка маршрута вызвала оживленные дискуссии. Целый день четверо друзей вместе с капитанами кораблей, корпели над имеющимися в наличии географическими картами, вспоминали все, что знают о ветрах и течениях северной части Атлантического океана. В итоге совместными усилиями был разработан маршрут, согласно которому караван должен был с юга обогнуть Британские острова и оттуда направится на запад, слегка забирая южнее, поскольку атлантическое течение должно было неминуемо снести корабли к северу от следующей промежуточной точки маршрута. Таковым пунктом являлось уже отмеченное на картах восточное побережье острова Ньюфаундленда, прибрежные воды которого, богатые треской, давно буквально кишели рыболовными судами европейцев.

Затратив на улаживание всех этих дел четыре дня и почти все золото и серебро, имевшееся в наличии, наши путешественники отчалили навстречу неизвестности.

Караван из шести судов, пересек Ла Манш и обогнув южное побережье Британии вышел в Атлантический океан. Во главе шла «Звезда» на которой располагался штаб экспедиции.

В кормовой каюте каракки Ляшков, вместе со Шнитке и Щебенкиным сидели над картами, рассчитывая пройденное за день расстояние. Дул попутный ветер и за истекшие дни эскадра одолела значительный кусок пути. Егор отложил циркуль и потерев усталые глаза вышел на палубу. Был прохладный тихий вечер начала апреля, над головой раскинулось черное бездонное небо с огромными звездами. На берегу они никогда не казались настолько близкими и яркими, как в открытом море.

Большая часть пассажиров, выбравшись на палубу, наслаждалась свежим морским воздухом, после опостылевшей вони и духоты трюма. С бака донеслись гитарные переборы, и звонкий голос Арсеньевой запел «Лучинушку». На втором куплете ее подхватили Настасья и Аленка Титовы. Причудливо переплетаясь, чистые голоса, то поднимались вверх, то плавно опускались вниз, от этого казалось, что песня льется, плавно течет в застывшем звездном небе. Ляшков хлопнул по плечу, стоявшего опершись о борт, и заворожено слушавшего Корнева.

— Как дела?

— Подожди Леший — отмахнулся друг — дай послушать, красиво как поют.

— Красиво.

Последние звуки песни растаяли над океаном, и наступила тишина, нарушаемая шорохом волн за бортом, шумом ветра в парусах и скрипом такелажа

— Как дела спрашиваешь? — обернулся Сергей — да хреново, Теснота, монотонность, плохое питание, люди начинают выматываться. Как думаешь долго еще?

Не знаю — у Колумба ушло два месяца и неделя, но это с учетом, того, что он месяц добирался до Канарских островов и делал там продолжительную стоянку, течь устранял. Плюс еще то, что он пересекал Северную Атлантику в самом широком ее месте, да еще и курс менял.

— Так — задумался Корнев — мы уже две недели как из Гамбурга вышли, значит….

— Думаю, еще дней двадцать — двадцать пять при попутном ветре, и если штормов не будет, тфу, тфу — Ляшков суеверно плюнул за борт.

— Хорошо бы — кивнул Сергей, постучав по дереву — одно успокаивает, народ здесь, в сравнении с нашими современниками покрепче будет. К плохому питанию, тяготам и лишениям привычные, благами цивилизации не изнеженные.

— Это точно, наше «поколение пепси» уже давно бы на ноках рей перевешалось от такой жизни, или утопилось.

— Ну, мы то держимся.

— Мы другое дело, закалка другая, да и за восемь месяцев школу хорошую прошли, адаптировались.

— Слушай, ну доберемся мы до Америки, а дальше то, что? Будем ходить по берегу искать эти самые клены? Или отлавливать тамошних «чингачгуков» и спрашивать у них как пройти к Великим озерам?

— Дойдем до материка, а там определимся, скорее всего, придется разбивать временный лагерь и отправлять один из кораблей на разведку вдоль берега. Нас интересует залив Мэн, а там останется только найти подходящее место для первого поселения и будущего порта.

На баке тем временем завели новую песню на этот раз подхваченную хором мужских голосов, и ребята вновь притихли заслушавшись.

Один за другим тянулись однообразные дни, попутные ветра сменялись встречными, а то и вовсе штилем, и снова возвращались. Случившийся на сороковой день пути шторм слегка потрепал караван. Холодная синева неба внезапно почернела, по волнам побежали белые барашки пены. Шквальные порывы ветра заставили звенеть туго натянутые снасти. Два дня стихия болтала корабли, в итоге отнеся их гораздо южнее от выбранного маршрута, а затем буря стихла, также внезапно как и началась.