Повелитель Теней (СИ) - Фрост Ника

— Думаю, ты всё понял, — спокойно произнес Шадар. — Усвоил этот урок. И осознал, что меч — это лишь дополнение, ничем не лучше и не хуже любого другого орудия. Что же держит в руках маг или воин — не имеет значения. Есть ли разница, будь в моих руках сейчас тростинка? Ты был бы также испуган и побоялся бы даже дышать… Поэтому я и хочу, чтобы ты учил, а не третировал. Передавал знания, а не пытался их вбить своим мечом…

— Кто… ты? — шёпотом, не моргая, спросил декан, не пытаясь спорить.

— Я? Я ведь говорил! Вот ведь люди нынче пошли… забывчивые… — обречённо выдохнув и покачав головой, Шадар убрал меч от горла мужчины, смахнув пламя, и опять так же незаметно переместился к Шварцу. — Я новый садовник! — отбросив меч в сторону, с ошеломительной улыбкой он протянул руку декану, чтобы поприветствовать его… — Приятно познакомиться!

Глава 19. Садовник и его «цветок»

Ганс Шварц даже не увидел протянутую ему руку, он не отрываясь смотрел в глаза того, кто назвался новым садовником. И, уверена, как и я, декан не верил, что мужчина напротив какой-то обычный садовник.

Не дождавшись рукопожатия, Шадар небрежно пожал плечами:

— Кстати! — подойдя к столбику, Шадар вытащил свои ножницы и, взмахнув ими в воздухе, указал на меня. — Вот этот прекрасный цветок я забираю с собой.

Все адепты вместе с деканом перевели взгляд на меня. От такого внимания и не понимания, что сейчас происходит, я вся сжалась и умоляюще посмотрела на Шадара, желая услышать объяснения. Но мужчина просто мне улыбнулся и подмигнул.

— Зачем? — вместо возмущений лишь уточнил декан Боевого факультета.

— Её дар слишком редкий, чтобы она тратила время впустую, учась махать палкой. Я буду учить её.

— Ты? — «медведь» посмотрел на Шадара. — Ты садовник… или…

— Кому, как не садовнику, помогать таким нежным цветкам тянуться ввысь и набираться сил.

— Она моя адептка, — голос декана опять налился тяжестью.

— Это не твоя проблема, — отмахнулся «садовник». — Это я решу с ректором. Как там его зовут?

— Ты не знаешь, как зовут того, кто тебя нанимал?

— Память на имена у меня всегда была так себе, — Шадар протянул мне руку, приглашая идти с ним. — Скажи ему, пускай найдет меня. Пойдем, Ланабэль. У нас много дел.

— Я не давал своего согласия! — воспоминание о бесславном поражении мигом отошло на задний план, и Ганс вновь стал походить на себя.

— А я его и не спрашивал, — безапеляционно отрезал ледяным тоном мужчина. — Есть вопросы — иди к ректору. У него будут вопросы — пускай найдет меня. А на этом наш разговор закончен.

Шадар едва заметно нахмурился и сделал шаг ко мне.

А я не знала, что делать. Мне отчаянно хотелось подойти к нему. Вложить ладошку в его руку и пойти за Шадаром хоть на край света. И я бы так и сделала. Без вопросов и колебаний. Однако Ганс Шварц был деканом. Пусть и не моего факультета, но не последним человеком в Академии. Из которой я не хотела вылететь пинком под зад.

Мне понадобилось пять секунд. Ровно столько, чтобы решить, что для меня важнее: учеба в Академии, блестящее образование и диплом или мужчина с фиалковыми глазами.

Пока все адепты роптали и перешептывались, глядя то на меня, то на садовника, я выбирала, глядя на того, кому я отдала своё сердце. И выбрала… Шадара. Потому как и не могла поступить иначе. Даже пусть он обычный садовник, у которого нет никаких прав меня учить, то уж если вылетать отсюда, то пусть, как говорится, с музыкой.

Однажды я уже пошла на отчаянный шаг, приехав сюда. И поступила правильно. Может, и это моё решение, очередной зов моего сердца, снова укажут мне верный путь.

Я сделала решительный шаг вперед, и мужчина тут же устремился ко мне, пройдя остальной путь сам. Мои пальцы только коснулись его раскрытой ладони, и я окончательно убедилась, что сердце не обмануло. И чтобы не произошло, чтобы не случилось дальше, я никогда не буду жалеть о своем решении. То, как задрожало всё внутри от легкого соприкосновения и улыбки Шадара, стерло все сомнения. Навсегда.

— Я поговорю с Тоннэном Игрингом! — донеслось недовольное вслед. — И выскажу свою точку зрения и своё несогласие!

— Конечно-конечно, — Шадар, не оборачиваясь, помахал садовыми ножницами. — Если что, я буду в саду, — склонившись ко мне, мужчина прошептал: — Брось ты эту дрянь. Руки только загрубеют.

Не сразу поняв, о чем он, я подняла левую руку и увидела, что до сих пор крепко сжимала деревянный меч, по лезвию которого струилось тёмно-зеленое пламя.

Коротко кивнув, когда мы проходили мимо высокой живой изгороди, положила меч на неё. И последовала за Шадаром, даже не спросив, куда мы идем.

Мы всё шли и шли по узким тропинкам, удаляясь от площадки и главного здания Академия. Молчал мужчина, и я тоже не торопилась ничего сказать. Лишь наслаждалась этим мгновением. Тем, что он держит меня за руку, а я ощущаю его тепло.

Только когда мы свернули на тропинку, что мне была уже незнакома и вела к полуразрушенной, а некогда удивительно прекрасной, ажурной белоснежной беседке, укрытой от лишних взглядов густыми кронами и зарослями чёрных роз, я прошептала:

— Что это за место? И… почему мы здесь?

— Когда-то мне нравилось здесь бывать. И я хочу, чтобы это место было так же прекрасно, как прежде. Так что мы пришли сюда хорошенько поработать.

— Ты и правда садовник?

— В моих словах нет и никогда не было лжи, таир эна Ланабэль.

— У нас будут неприятности, — без претензий, просто констатировала факт, озвучив вслух то, что крутилось в голове.

— У тебя — никогда, — без тени сомнений произнес Шадар. — Мы и правда пришли с тобой учиться. Пока я буду восстанавливать это место, ты будешь практиковаться. И, поверь, я научу тебя куда большему, чем тот… учитель.

— Он не просто учитель. Он ещё и декан. И нрав у него совсем не покладист.

— Ты сожалеешь, что пошла со мной? — спросил он, встав напротив, когда мы поднялись по ступенькам.

— Нет, — я не сомневалась и отрицательно качнула головой, посмотрев в его глаза. И тут же опустила взгляд, потому что сразу начала тонуть в их глубине. А сердце забилось так быстро, что перехватило дыхание. — Не сожалею. И даже не боюсь неприятностей. И что может меня ждать из-за того, что я ушла с тобой. Я не хочу…

— Поверь, у меня тоже не будет неприятностей, — он мягко приподнял мне подбородок и заглянул в глаза. — Не беспокойся обо мне. Не переживай и о себе. Я — твоя тень, и я буду рядом.

— Всегда? — как и во сне… или не во сне, я не смогла сдержаться. И сказала то, о чем только робко подумала.

На этот вопрос Шадар мне не ответил. Глаза его потемнели, после чего мужчина тут же отвернулся:

— Не бывает ничего вечного, таир эна Ланабэль. А твои чувства ко мне мимолетны и превратятся вскоре в тень.

— По…

— Почему я так говорю? — он вновь мягко перебил меня. И сам же сразу ответил на свой вопрос: — Потому что ты ещё молода. Я пробудил твою силу, и, когда печать пала, весь шквал эмоций ты обратила на меня. Обычно у детей дар проявляется при рождении, и их беззаветная любовь к матери усиливается этими чувствами… Ты же направила свои эмоции на меня. Однако то была не любовь, дитя. Поверь мне. Любовь — это куда больше. Многограннее. И её я не заслужил. Особенно от тебя, столь нежного создания. Благодарность за помощь и, возможно, уважение — вот что ты испытываешь ко мне. Но не более.

Развернувшись, он подарил мне мягкую улыбку и, едва притронувшись к плечу, проходя мимо, спустился к розам.

— Так тот зал… Тот разговор… Это был не сон? — прошептала, не став сейчас с ним спорить и что-то доказывать. Мыслей было слишком много, и прежде, чем что-то сказать, мне требовалось всё хорошенько обдумать.

— Когда я учил тебя танцевать — то был не сон, — я услышала, как защелкали ножницы.

Подойдя к потрескавшейся и иссохшей скамейке, я аккуратно опустилась на уголок. Положив руки на колени, сцепила пальцы в замок и постаралась успокоиться. С одной стороны, хотелось воскликнуть: «Неправда! Я тебя люблю!». С другой — я и так успела наговорить всякого.