Винс и Джой - Джуэлл Лайза

«Почему же ты не позвонил мне? – хотелось ей крикнуть Стюарту. – Ты не скучал по мне? Не волновался? Неужели ни один из вас ни разу не подумал, что было бы здорово позвонить старой доброй Джой и вернуть ее в компанию?» А потом она с резким, головокружительным разочарованием осознала, что, возможно, они никогда и не хотели видеть ее, может, она была для них всего лишь посторонним человеком, болтающимся где-то на периферии, достаточно приятным, но не являющейся истинной частью компании. Внезапно все три года в Бристоле показались ей какими-то расплывчатыми. Она приехала туда, преисполненная уверенности после своего опыта с Винсом в Ханстантоне. Она была сексуально искушенной девушкой. Она познала мужчину. Дарила и получала любовь. Она обещала себе больше никогда не довольствоваться вторым сортом, никогда не выдавать себя за ту, кем не являлась.

Она сразу влилась в коллектив, ни разу не задумавшись, достаточно ли она умна или хороша, а когда закончила университет, то забрала эту уверенность с собой и в большой мир, устроила с ее помощью свою жизнь в Лондоне. А теперь, когда уверенность как раз начала иссякать, Джой снова почувствовала себя изгоем.

– Ну, – произнесла она, едва сдерживая детские слезы, – будет здорово всех увидеть снова.

– Да, – отозвался Стюарт. – Будет круто. Скорее бы повидаться. Я очень скучал.

Но для любезностей и банальностей было уже слишком поздно.

Стюарт и Вивика женаты. Стюарт и Вивика – успешные художники. Стюарт и Вивика уезжают из страны, чтобы строить семью в Испании. У Стюарта и Вивики активная социальная жизнь. Стюарт и Вивика часто видятся со всеми ее старыми друзьями. Стюарт и Вивика стали сильным, болезненным напоминанием о том, что жизнь Джой оказалась кучей дерьма.

Сжав зубы, она как можно скорее закончила разговор, повесила трубку и плакала, пока не кончились слезы.

– 18 –

Когда Джой вернулась домой в пятницу вечером, кошка снова была там. Впервые она появилась вечером в понедельник, жалостливо мяукая возле кухонной двери – несчастное существо с печальной, приплюснутой мордочкой и шерстью абсолютно безумного абрикосового цвета.

– Ой, смотри, – воскликнула Джулия, открыв дверь, – это же Бэгпусс[9].

Кошка – они так и не поняли, мальчик это или девочка, не сумев разглядеть половые различия из-за густой шерсти, – немедленно зашла внутрь и принялась исследовать кухню, словно надменный гость в пятизвездочном отеле, проверяющий, соответствует ли уровень услуг заявленному статусу.

– Выглядит аристократично, – сказала Джой. – Как думаешь, породистая?

– Хммм, – Джулия посмотрела на кошку поверх очков для чтения, – возможно, персидская. Явно не Финсбери-Парк, должна сказать. Знаешь, – обратилась она к кошке, – ты очень красивая и можешь здесь ненадолго остаться, но еды не получишь. Не в этом доме.

Кошка преследовала Джой всю оставшуюся часть вечера, любовно крутясь у нее между ног, громко мурлыкая и пытаясь залезть к ней на колени каждый раз, когда она садилась. Около полуночи Джулия наконец выгнала ее вон, собравшись ложиться спать, но кошка вернулась рано утром на следующий день – нежный комок золотистого пуха сидел у кухонной двери с таким видом, будто забыл ключи. И снова она преследовала Джой весь вечер, прежде чем ускользнуть через заднюю дверь около полуночи и раствориться во тьме.

Но тем вечером у Джой не было времени снова носиться с загадочной кошкой. Она торопилась. У нее было меньше сорока минут, чтобы собраться, сесть в метро и поехать в город. Потому что тем вечером у них с Джорджем должно было состояться первое официальное свидание.

Он позвонил, как и обещал, вечером в среду, примерно через три часа после ее разговора со Стюартом Бигмором.

Несмотря на то что Джой с воскресенья посвятила немало времени раздумьям о том, действительно ли она хочет идти на свидание с Джорджем, к вечеру среды, когда зазвонил телефон, решение так и не было принято, поэтому она решила использовать тот подход, который применяла в ресторанах, когда не могла выбрать, что заказать: ждала, пока официант – или в данном случае Джордж – наклонится над ней с ручкой наготове, и принимала решение под его давлением. А в тот момент, все еще находясь под впечатлением от разговора со Стюартом Бигмором, она решила, что идея вполне неплоха, и сказала: «Да, с удовольствием». На что Джордж с неподдельным восхищением ответил: «Ну, теперь улыбка не сойдет с моих уст до конца дня!»

Два дня спустя она по-прежнему не была уверена, что хочет следовать именно по этому пути, но было уже слишком поздно. Примерно через полчаса Джордж появится у казино «Ипподром» на Лестер-сквер, розовощекий и напомаженный, и Джой, которая недавно сама прошла через тщетное ожидание, не могла сотворить такое с другим несчастным человеком. Она носилась по квартире, разбрасывая одежду, натягивая ботинки, брызгаясь духами «Обсешн» и накладывая на ресницы тонкий слой туши, в то время как пушистая кошка вопросительно смотрела на нее с незастеленной постели.

– О чем вы размышляете, мистер Кот? – спросила Джой, собирая волосы в хвост и лихорадочно оглядывая комнату в поисках резинки. – Вы считаете, я сошла с ума, раз встречаюсь с тем смешным человеком, который мне не нравится?

Кошка взмахнула пушистым хвостом. Джой восприняла это как знак неодобрения.

– Хммм, – протянула она, – возможно, вы правы. Но ведь это всего на вечер. И он очень приятный человек.

Кошка дважды махнула хвостом, но было уже без четверти семь, и у Джой не оставалось времени с ней спорить.

Через двадцать минут Джой приехала на станцию Лестер-сквер, она опаздывала всего лишь на три минуты. Это была ее особенность: даже очень опаздывая, она все равно умудрялась прибывать вовремя.

Атмосфера бурлила от всеобщего нетерпения, десятки людей ждали кого-то под мерцающими огнями казино «Ипподром». Дождь прекратился, но потемневший от влаги тротуар расплывчато отражал янтарные уличные огни и яркие вспышки разноцветного неона. Из дверей казино звучала песня группы Take That, и Джой внезапно почувствовала себя вне времени и пространства, словно она встречалась с компанией веселых друзей, чтобы выпить вечером дешевого вина и потанцевать. Но она прогнала это ощущение прочь и сосредоточилась на поисках Джорджа в толпе.

Долго искать не пришлось. Он стоял впереди, едва заметный за букетом цветов размером с небольшую новогоднюю елку, в весьма элегантном темно-синем двубортном костюме и галстуке, и улыбался ей, словно самый счастливый человек в Центральном Лондоне.

– Джой, – проговорил он, шагнув ей навстречу, – ты пришла!

– Конечно пришла! – воскликнула она, отметив про себя, что в костюме он выглядел гораздо внушительнее, да и его волосы сегодня выглядели не такими прилизанными. – А ты сомневался?

– Ага, – улыбнулся он. – Я представил себе, как буду стоять под дождем и наблюдать, как вянут цветы, а потом уныло поеду домой, буду есть еду навынос, а потом лягу пораньше спать. Я уже решил, что сделаю с этими цветами.

– И что же?

– Найду здесь самую грустную и некрасивую девушку, молча отдам их и уйду прочь.

Джой рассмеялась и подумала, что стоило ей составить о Джордже какое-нибудь мнение, как он делал или говорил что-нибудь совершенно противоположное.

– Но теперь не придется, – сказал он, протягивая ей огромный букет. – Надеюсь, ты любишь гигантские, кичливые цветы. Хотя думаю, что я немного переборщил.

Джой посмотрела на огромные открытые розово‑белые лилии, помпоны георгинов и пышные мандариновые розы.

– Люблю гигантские, кичливые цветы, – улыбнулась она. – Спасибо огромное, раньше мне никогда не дарили цветов – во всяком случае, каких нужно.

– Трудно поверить, – отозвался Джордж, и они пошли по улице. – А теперь, – сказал он, – я думал направиться в «Кеттнерс» – надеюсь, ты не против?

– «Кеттнерс?»