Боевая рыбка - Джордж Грайдер

- Слушайте, парни, - сказал он мягко. - Видите этот маленький танкер за кормой?

Он подождал, пока все мы смотрели.

- Вы заметили, что у него нет палубного орудия?

Он был прав. Этот корабль единственный из трех не имел вооружения.

- Выглядит так, будто уступает в скорости остальным, верно?

И опять, как маленькие мальчики, повторяющие свою роль в какой-то странной литании, мы согласились.

Маш вдруг оживился:

- Ладно, вот что мы сделаем. Дадим им пройти, а затем всплывем позади танкера. Это чертовски напугает их всех, и они начнут удирать, оставив позади этот маленький танкер. Тогда мы пойдем вдоль его борта и потопим нашей палубной артиллерией.

Все мы проголосовали против этой идеи, даже Дик. Но Маша невозможно было отговорить. План был принят.

Мы подождали, когда пройдут корабли, затем всплыли и угрожающе двинулись за ними, и действительно, клубы дыма стали вдвое больше, искры посыпались из труб, и все суда рванули на полной скорости в направлении дождевого шквала на горизонте. Мы пустились в погоню не на максимальной скорости, потому что хотели оставаться вне досягаемости их пушек до тех пор, пока маленький танкер не отстанет. Точно по сценарию танкер отставал все больше и больше до тех пор, пока не оказался за пределами досягаемости орудий других судов.

- Занять места у палубных орудий! - победно прогремел голос Маша. Полный вперед!

Два других судна исчезали в дождевом шквале. На палубе "Уаху" вдруг закипела бурная деятельность. И тогда, когда этого никто не ожидал, смутный силуэт появился из-за пелены дождевого шквала. Это был эскадренный миноносец, и шел он прямо на нас. Все мы, за исключением Маша, были согласны с тем, что это миноносец. Он не хотел этого признать. Настаивал на том, что это "чидори", мини-миноносец, известный тем, что не обладал скоростью, которую мы могли бы принимать во внимание.

Если Маш не ошибался, то миноносцу было за нами не угнаться. Мы могли бы даже сделать круг и все равно настигнуть танкер. "Уаху" повернула и помчалась так быстро, как могла.

От эсминца мы, конечно, вряд ли смогли бы удрать. Он устроил бы на нас охоту и забросал глубинными бомбами. Будучи большим пессимистом, чем наш командир, я спокойно спустился вниз в центральный пост, где понадобился бы для выполнения своих обязанностей как офицер погружения, когда прозвучит тревога.

На мостике есть микрофон, и все, что говорится там, слышно в центральном посту. Незабываемое впечатление - стоять и слушать, как Маш меняет свое мнение. Наш радар был неисправен, а вражеский корабль шел прямо на нас, при этом никто точно не знал, на каком он был расстоянии. Поначалу Маш был совершенно уверен в себе.

- Ну мы уходим от него, мы уходим! - твердил он. - Этот нас не настигнет!

Затем последовала пауза, и мы услышали голос Хэнка Хендерсона, палубного офицера:

- Капитан, мне кажется, что он приближается.

Лишь тень сомнения слышалась в голосе капитана, когда он ответил:

- Черт побери, Хэнк, мы идем быстрее его. Это всего лишь старый корвет на паровой тяге.

Мы шли на максимальной скорости. В чрезвычайных обстоятельствах двигатели подлодки способны к короткому неимоверному выбросу мощности. Гидродинамический лаг - индикатор, показывавший скорость, с которой мы двигались, - остановился на отметке около восемнадцати с половиной узлов, что было хорошей скоростью для субмарины, так долго находившейся в море, как было с нами. Все же я снял телефонную трубку, опять позвонил в дизельный отсек и поговорил с помощником главного электромеханика.

- Джессер, - сказал я, - мы поддерживаем максимально возможную мощность?

Судя по тону, вопрос его несколько задел.

- Да, сэр. Думаю, вы могли бы нами гордиться. Мы тут выдаем сто процентов мощности.

- Ладно, вам нужно чертовски постараться, потому что в двух милях за кормой японский эсминец.

Звякнул телефон, и я повернулся к гидродинамическому лагу. Он поднялся до отметки двадцать один узел - рекорд, который, наверное, все еще не побит.

Тем временем на мостике Маш не прекращал свои комментарии.

- Не достанет, - продолжал твердить он. - Мы идем быстрее его.

Последовало хмыканье Хэнка, потом снова возникла пауза, и тут Маш воскликнул:

- Смотрите! Он уходит!

В действительности, как мы потом узнали от Хэнка, миноносец сократил дистанцию между нами до вполне удобной для него и поворачивал для того, чтобы задействовать сразу всю свою артиллерию. Первым признаком было то, что Маш вдруг резко оборвал свои заклинания.

- Эй! - воскликнул он, причем его голос взял самую высокую октаву. - Он по нас стреляет!

Через секунду мы услышали всплеск от падающих в воду снарядов и вой одного из них, пролетевшего прямо над мостиком. Вновь прозвучал голос Маша.

- Где же сигнал тревоги к погружению? - кричал он. - Где этот чертов сигнал тревоги?

Как командир, он, конечно, не стоял вахты и понятия не имел о том, где находится кнопка тревожного сигнала к погружению. Я крикнул ему через люк наверх:

- Спускайтесь, командир! - и открыл клапаны.

Пока он соскакивал вниз по трапу, мы пошли на погружение.

Эсминец (даже Маш согласился признать, что это был именно он) подошел и угостил нас глубинными бомбами, от которых были страшный грохот и неприятные ощущения, но никаких повреждений. Наверное, погоня заставила его так далеко оторваться от эскортируемых судов, что он решил поспешить обратно. Во всяком случае, мы оторвались от него довольно безболезненно, и через пару часов присмиревшая "Уаху" всплыла и проследовала в Пёрл-Харбор.

Маш отдавал себе отчет в нелепости ситуации, свидетелем которой он был. В ту ночь он направил второе донесение адмиралу Локвуду:

"Еще один текущий бой с применением артиллерии произошел сегодня. Миноносец обстреливал, "Уаху" удирала".

У нас была только одна вероятность попасть в переделку, прежде чем мы достигнем Пёрл-Харбора, и Маш сделал все, чтобы извлечь из этого пользу.

На следующий день мы в перископ осмотрели Фэйс-Айленд, вражеский аванпост, где располагалось несколько фосфатных заводов и пакгауз, и наш командир решил посмотреть, что с этим можно сделать. Он мог лишь подтвердить информацию об острове, указанную на наших картах, но не более того. Мы погрузились и подошли очень близко к берегу, где Дик заметил прекрасную цель, стоящую на якоре, но даже Машу не приходило в голову всплыть и обстрелять ее. Кроме того, у этой мишени было палубное орудие.

Расстроенный Маш решил оставаться поблизости до наступления ночи, а когда стемнеет, обстрелять фосфатные заводы из наших верных четырехдюймовых пушек через самый центр острова со стороны, отдаленной от города. Но осуществиться этому плану помешало появление парохода внутренних линий, имевшего на вооружении орудие. Он пришел в выбранный нами стратегический район и остался там. В конце концов мы убедили Маша, что "Уаху" выполнила свой долг и лучшим планом теперь было возвратиться и взять на борт несколько торпед.