Мы - военные инженеры - Михаил Лобанов

- Еще раз замерили, - объясняет техник, - сопротивление нормальное. Чего же зря менять?..

Снова берем прибор, подключаем его к блоку. Смотрю на стрелку и глазам не верю. Действительно, сейчас показания совсем иные, такие, как и должны быть. Подаем питание на весь усилитель. Аппаратура работает безукоризненно. Просто чудеса какие-то! Возвращаемся в домик, чтобы немного согреться. Прошу рассказать все по порядку.

- Да, как и всегда, товарищ военинженер, сняли блок, принесли, поставили. Я нужное сопротивление в ящике искал, а он, - техник кивнул на красноармейца, - паяльник разогревал, чтобы быстрее было. Потом усилитель с табурета на стол подняли. Здесь, сами видите, светлее, удобнее. Перед тем как паять, решил еще раз померить. А оно в норме...

И вдруг в голове молнией вспыхнула мысль.

- Где табуретка стояла?

Техник с удивлением вскидывает на меня глаза.

- Там же, где и сейчас. Возле печки.

Протягиваю руку и сразу чувствую приятное тепло. Неужели ларчик открывается так просто?

Проводим опыт, не предусмотренный программой. При очередном отказе блока не пытаемся ремонтировать его, а просушиваем у жарко натопленной печи. Результаты поразительные. Характеристики схемы быстро восстанавливаются. Приходим к выводу, что под воздействием атмосферной влаги сопротивления этого типа начинают менять свою величину. Ставим вопрос перед промышленностью об использовании в усилителях сопротивлений, которые бы не так боялись влаги.

После возвращения из Ленинграда я сразу же с головой окунулся в работу. Сменив сапоги на валенки, облачившись в теплый полушубок, день проводил у звукоулавливателей, ночь - возле прожекторов. И в этом не было ничего удивительного. Модернизировались прежние образцы приборов, появлялись новые. Каждый из них нужно было всесторонне проверить, выявить сильные и слабые стороны аппаратуры, дать какие-то рекомендации по устранению дефектов.

В Центральной радиолаборатории, например, был создан трехметровый параболоид с микрофонной группой в фокусе зеркала и электрическим усилением шума самолета. Во Всесоюзном электротехническом институте разработали приборы с пятиметровым параболоидом и рупором-резонатором, имевшим диаметр входного отверстия полтора метра. В Артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского работали над оригинальной схемой дифференциально-интерференционного пеленгатора (ДИП), в котором предполагалось использовать четыре пары чувствительных микрофонов. Они должны были включаться таким образом, чтобы шум ветра взаимно компенсировался. В Научно-исследовательской лаборатории артиллерийского приборостроения конструировался звукоулавливатель с резонансными акустическими системами, позволяющий обнаруживать самолеты по узким, но наиболее интенсивным участкам звукового спектра шума моторов, как бы отрезая полезный сигнал от помех, возникавших вследствие ветра. Словом, нам, полигонщикам, скучать не приходилось.

Вскоре к нашим повседневным делам прибавилась еще одна забота. Начальник вооружений РККА И. П. Уборевич приказал выделить инженеров для проведения занятий по военно-инженерной подготовке со студентами Московского энергетического института. Лекции, которые приходилось читать, приносили мне большое удовлетворение. Но нагрузка, конечно, на плечи ложилась колоссальная. Посудите сами: с девяти утра до пяти - работа на полигоне. Затем с семи до одиннадцати - занятия в МЭИ. Домой из Москвы возвращались что-то около двух часов ночи. И так через день. В свободные вечера, естественно, нужно было серьезно готовиться, много читать. Но как бы трудно ни приходилось, я был доволен. Работа поглощала меня целиком, давала силы, энергию, удовлетворение.

Как-то у нас выдался особенно трудный день. Мороз закрутил свирепый, да еще с ветерком. А мы все равно "слушаем" небо, благо оно безоблачное и самолеты летают. Правда, высоких результатов не ждем, потому что помехи сильные от ветра в наушники лезут. Решили сделать перерыв. Зашли в палатку, чтобы перекурить и хотя бы немного согреться. Стоим вокруг раскаленной печки, тянем к ней озябшие руки и блаженствуем. Минут десять, наверное, прошло, не больше. И вдруг кто-то говорит:

- Товарищи, а ведь ветер-то вроде стих!

Прислушались - действительно. Быстро побросали окурки в печь - и на улицу. Оказывается, ничего подобного. Дует, проклятый, как и раньше. Даже, пожалуй, сильнее стал. Подойдешь к звукоулавливателю, и слышно, как звенят на ветру металлические раструбы. Вернулись в палатку - тишина! Кто-то в шутку предложил натянуть брезентовый чехол над всей испытательной площадкой. Дескать, и теплее будет, и ветер усмирим. Сначала мы посмеялись над этим, а потом серьезно задумались. Что, если и правда попробовать?

Дом, конечно, строить не стали. А большую брезентовую палатку соорудили и "спрятали" в нее звукоулавливатель. И поразительно: помехи от ветра почти совершенно исчезли! Правда, и шум двигателей стал слышен хуже, но все же какое-то перераспределение энергии в пользу нужного нам сигнала произошло. Поделились своим открытием с разработчиками. Они сразу же заинтересовались. От идеи соорудить шатер над установкой пришлось отказаться. Нельзя было допустить, чтобы шумы от самолетного двигателя поглощались брезентом. Ведь дальность обнаружения и без того была невелика. Однако сообща стали думать, что можно предпринять для снижения уровня паразитных шумов.

Прошло некоторое время, и на нашем полигоне появился необычный звукоулавливатель. Внешне он вроде бы ничем не отличался от своих собратьев. Но стенки рупоров у него были изготовлены не из металла, а из брезента. Мы с нетерпением ждали испытаний, которые должны были подтвердить или опровергнуть пашу догадку, и тщательно готовились к ним. Испытания прошли успешно. Вибрация стенок исчезла, и слухачи больше не жаловались на характерный "металлический" фон.

Затем на передних кромках раскрывов звукоприемников установили специальные обтекатели. Их по нашим чертежам изготовили на протезном заводе. Уровень паразитных шумов снизился еще больше. А вскоре на площадке акустической станции появился звукоулавливатель, сконструированный и изготовленный в Англии. Все увидели, что рупоры на нем из брезента. Следовательно, не только мы пришли к выводу, что металл лучше заменить другим материалом.

Должен отметить, что все предложения инженеров-испытателей и их замечания - если они, конечно, вели к улучшению тактических или технических характеристик приборов - быстро проводились в жизнь благодаря постоянному и тесному контакту с представителями промышленных предприятий, конструкторских организации, научных лабораторий и институтов. Эти представители были частыми гостями на полигоне. Вместе с нами работали многие специалисты исследовательских коллективов. Хорошо помню В. К. Иофе, Я. М. Гуревича, А. И. Ширского, А. И. Боброва и многих других.