Сильнодействующее лекарство - Артур Хейли

Стоял октябрь 1976 года. Селия прибыла в Сан-Франциско на конференцию коммерческого персонала компании.

Подготовка запуска монтейна в торговлю шла вовсю. В компании надеялись, что месяца через четыре, в феврале, лекарство поступит в продажу. Тем временем требовалось основательно ознакомить с новым препаратом тех, кому предстояло его продавать.

Что касается испытательных программ, то в США они проводились уже полтора года – на животных и на пятистах добровольцах: при этом обнаружились лишь самые легкие и незначительные с точки зрения медицины побочные эффекты. Результаты были хорошие и вполне соответствовали тем, что удалось получить в других странах, где монтейн поступил в продажу и успел завоевать необычайную популярность среди врачей и их подопечных.

Вслед за завершением испытательных программ в США, как обычно, в ФДА в Вашингтоне была направлена объемистая заявка. Надеялись на скорое положительное решение.

К сожалению, надежда эта не оправдалась. Из ФДА так и не было получено разрешение даже на рецептурную продажу препарата. Это обстоятельство, словно туча, нависло над тщательно разработанной в «Фелдинг-Рот» программой реализации нового средства.

Тем временем в штаб-квартире компании пришли к выводу, что нет никакой возможности приостановить все приготовления в ожидании разрешения ФДА – это грозило потерей как минимум шести месяцев активной торговли, а значит, резким снижением доходов. Было решено продолжать производство препарата, разворачивать рекламу, проводить взбадривающие мероприятия, подобные сан-францисскому. При этом не терялась надежда, что зеленый сигнал светофора ФДА зажжется до наступления критического срока.

Сэм Хауторн, Винсент Лорд да и другие не сомневались, что разрешения ФДА осталось ждать недолго. Эта уверенность подогревалась интересом к новому лекарству в органах массовой информации.

В прессе все чаще задавались вопросы: на каком основании американским женщинам отказывают в столь благотворном средстве, в то время как женщины в других странах успешно пользуются им без всякого вреда для своего здоровья? Выражение «американская отсталость» то и дело вновь замелькало в критических выступлениях, авторы которых обвиняли во всем ФДА.

Одним из наиболее настойчивых критиков был сенатор Деннис Донэхью. Обычно он занимал место в рядах оппонентов фармацевтической промышленности, однако теперь быстро смекнул, чью сторону занять выгоднее. Отвечая на вопросы журналиста, он отозвался о нерешительных действиях со стороны ФДА в отношении монтейна как о «смехотворной нелепости при создавшихся обстоятельствах». Высказывание сенатора с одобрением восприняли в «Фелдинг-Рот».

Еще одна небольшая тучка появилась на горизонте в результате действия доктора Мод Стейвли, руководительницы нью-йоркской общественной организации по охране потребительских интересов «Граждане за безопасную медицину».

Доктор Стейвли и ее организация яростно сопротивлялись появлению монтейна на американском рынке. Они доказывали, что лекарство может оказаться небезопасным, и настаивали на проведении дополнительных испытаний. Они настойчиво навязывали свою точку зрения всем, кто проявлял к этому интерес, и сумели привлечь весьма пристальное внимание прессы.

Позиция доктора Стейвли основывалась на иске, поданном несколькими месяцами ранее в судебные инстанции Австралии.

Двадцатитрехлетняя женщина родила девочку. Во время беременности она стала одной из первых, кто начал принимать монтейн. Вскоре обнаружилось, что девочка родилась дефективной. Врачи пришли к заключению, что девочка навсегда останется умственно отсталой и не сможет не только ходить, но даже сидеть без посторонней помощи.

Один адвокат, узнав об этом случае, убедил мать подать иск против австралийской компании, занимавшейся распространением лекарства. Иск поступил в суд, но удовлетворен не был. Затем была направлена апелляция в суд верховной инстанции, который ее также не поддержал.

Во время этих слушаний, казалось, было представлено более чем достаточно свидетельств того, что состояние ребенка никак не связано с монтейном. Мать девочки, женщина весьма сомнительной репутации, призналась, что не знает толком, кто отец ребенка. Стало также известно, что во время беременности она принимала и другие препараты. Кроме того, она была алкоголичкой, заядлой курильщицей и употребляла марихуану. Свидетель на суде присяжных, врач-эксперт, охарактеризовал ее организм как «жуткое скопище взаимоисключающих химикалиев, способных дать любую, самую непредсказуемую реакцию». Как и другие свидетели-медики, он отверг наличие связи между монтейном и дефектами ребенка.

И лишь доктор, наблюдавший за этой женщиной во время беременности и непосредственно принимавший роды, дал показания в пользу матери и обвинил во всем монтейн: кстати, он его и прописывал. Однако при перекрестном допросе доктор признался, что не располагает научно обоснованными доказательствами; просто у него, как он выразился, «чертовски сильное чутье» в таких делах. Его мнение всерьез воспринято не было.

Расследование, предпринятое по инициативе австралийского правительства с привлечением ученых-экспертов и медиков, пришло к выводам, аналогичным заключению судебных инстанций: в очередной раз была подтверждена безвредность монтейна.

В руках у доктора Стейвли, мастера работать на публику, также не было никаких других свидетельств, способных усилить кампанию против монтейна. В «Фелдинг-Рот» склонны были Стейвли рассматривать скорее как досадную помеху, нежели серьезную угрозу.

Выждав, пока утихнут аплодисменты, Селия вновь обратилась к участникам сан-францисской конференции:

– Кое-что вы, наверное, уже ощутили, – предупредила она своих слушателей, – а именно волнение в связи с монтейном среди тех, кто помнит талидомид и его страшные последствия – младенцев, появлявшихся на свет калеками. Я говорю об этом открыто, исходя из принципа всеобщей гласности, коллегиальности наших решений.

В зале стояла тишина. На лицах слушателей, обращенных к Селии, было написано глубокое внимание.

– От талидомида монтейн отличается многим, и разница эта принципиальная. Во-первых, талидомид был создан около двадцати лет назад, во времена, когда исследования в области фармацевтики не проводились столь тщательно, а законы по охране здоровья не были столь научно обоснованными и жесткими, как сегодня. Кроме того, вопреки распространенному мнению, талидомид не был предназначен исключительно для беременных женщин. Это было успокоительное средство, снотворное для широкого применения.

Селия сделала паузу, чтобы заглянуть в конспект, аккуратно подготовленный для этого и последующих выступлений. В зале с прежним вниманием ждали, когда она заговорит снова.

– Монтейн в отличие от талидомида прошел тщательнейшую апробацию по всем статьям. Я допускаю, – добавила Селия, – что раньше ни одно лекарство не проходило столь тщательной проверки на безопасность.

Примерно через час в комфортабельном номере отеля «Стэнфорд-корт» раздался телефонный звонок. Селия спустила ноги с дивана и потянулась к аппарату.

– Миссис Джордан? – раздался в трубке женский голос.

– Да.

– Вызывает Бунтон. Соединяю вас с компанией «Фелдинг-Рот». На проводе мистер Хауторн.

– Привет, Селия, – донесся до нее голос Сэма. – Как дела?

– Пока все идет хорошо. Ознакомительные выступления прошли гладко. Все только и ждут, когда поступит команда продавать монтейн.

– Отлично!

– Конечно, все мы задаемся одним вопросом: сколько еще придется ждать разрешения ФДА?

Наступило молчание. Селия почувствовала, что на другом конце провода Сэм хочет что-то сказать, но не решается. Но он все-таки ответил:

– Пока что это строго между нами. Но тебе я могу сказать с полной убежденностью: мы получим разрешение ФДА, причем очень скоро.

– Могу ли я знать, почему ты так уверен?

– Нет.

– Хорошо.

«Если Сэму угодно выражаться загадками, это его право», – решила Селия, хотя при сложившихся между ними отношениях она не видела для этого никаких причин.

– С Джулиет все в порядке? – спросила она Сэма.

– Слава Богу, да, – ответил Сэм и, довольно посмеиваясь, добавил:

– Как и с моим будущим внуком. Ждать-то осталось совсем немного.

Джулиет и Дуайт Гудсмит три месяца назад поженились и осчастливили близких вестью, что у них будет ребенок. Первенец должен был появиться на свет в январе.

– Поцелуй от меня Лилиан и Джулиет, – сказала Селия.

– Непременно. Спасибо, Селия, – сказал Сэм и повесил трубку.

Положив трубку после разговора с Сан-Франциско, Сэм Хауторн отругал себя за невольно вырвавшееся замечание о скорой положительной реакции ФДА на монтейн. Он глупо проболтался.