Школа опричников. - Бражнев Александр.

«За допущенное халатное отношение к выполнению специального поручения и за допущенную мягкотелость к арестованным, чем нарушалась инструкция народного комиссара внутренних дел Украины (идя сознательно против инструкции, разрешал арестованным брать неположенную им одежду и питание сверх установленной нормы), – на первый случай – арестовать на 10 суток, с исполнением служебных обязанностей». Так закончилась моя специальная командировка в Западную Украину и Белоруссию.

ПАСПОРТИЗАЦИЯ ПО-СОВЕТСКИ

Десятидневный арест оказался совсем неплохим отдыхом – для духа и плоти. В обычных условиях моей работы я иной раз совсем не попадал домой, забываясь, как говорится, на тычке, нездоровым двух-трехчасовым сном. Отбывая арест, я покидал службу ровнехонько в 10 часов вечера, чтобы отправиться на гауптвахту, тут же, по соседству, в конвойной команде. Сдав оружие и снаряжение, я преспокойно отдыхал до девяти часов утра, защищенный от всех зол и бед часовым. От возни с агентурой я был избавлен, прохождение «Краткого курса» и успеваемость моих слушателей интересовали меня куда меньше, чем последнее из сновидений.

Но эти десять суток блаженства миновали тоже, как сновидение. Едва я был освобожден, как меня уже вызвали в отдел кадров, начальник которого объявил мне о новом назначении – в контроль ПРО УРКМ[17] Харьковской области.

– Это самая подходящая для вас работа, – сказал он мне, – у вас нет достаточного опыта для работы в отделении.

– Мои права и обязанности, товарищ начальник?

– Права большие. Вы – контроль. Понимаете? Вы должны изучить паспортное дело, все приказы секретного порядка, все инструктажи. Можете затребовать все материалы. Работать будете в самом управлении милиции, при ПРО. Основное – принимать жалобы граждан, а их будет много, жалоб всяких. По жалобам вы должны будете принимать решения. Окончательное решение! – подчеркнул начальник. – К вам будут приходить освобожденные нами. Милиция им откажет, а вы можете прописать, руководствуясь приказом товарища Берии, – в виде, как бы, исключения… Но смотрите – не забудьте такого человечка, не выпустите из рук, потому что понадобиться может.

Помолчав минутку, начальник продолжал:

– Участок серьезный, ответственная работа. Не зря дело это передано непосредственно нам. Начальник ПРО, старший лейтенант милиции Дергунов, опытный работник. Заходите к нему без стеснения, пока будете изучать паспортную систему, он познакомит вас со всеми деталями. Придется вам разъезжать по паспортным столам и контролировать их основательно, потому что опытные работники откомандированы в Западную Украину и Белоруссию. Вы должны, кроме того, полностью контролировать работу ВУС[18] при отделении милиции – они теперь подчинены ПРО. В ПРО есть инструктора, попробуйте связаться с ними, но предупреждаю: не попадите под их влияние! Еще раз говорю вам: работа ответственная, малейшая оплошность, и вы очутитесь под судом – военный трибунал войск НКВД… Впрочем, сами понимаете, что это такое…

В первую очередь я начал знакомиться с низов, т. е. с начальников паспортных столов при отделениях милиции. Многие из них были даже без звания, а остальные со специальным званием «сержант милиции». Эти маленькие винтики были звеньями кандалов, налагаемых НКВД, и держали в руках население Советского Союза. Судьба приехавшего в данный населенный пункт человека решалась ими. «Захочу – пропишу, не захочу – мое дело и право», – говорили многие начальники.

Ознакомившись с распорядком работы паспортных столов, я составил план посещения их по Харьковской области. Меня интересовал прием посетителей на прописку, и я прибыл в 6-е отделение милиции, которое считалось по числу населения самым крупным в городе.

Захожу к начальнику паспортного стола, сержанту милиции Л., предъявляю документ и предлагаю продолжать работу. Начальник паспортного стола принимает посетителя.

– Что хотите, гражданин?

– Прописаться, товарищ начальник.

– Откуда приехал?

– Из села, товарищ начальник.

– Зачем?

– На работу хочу поступить, товарищ начальник.

– Договор о вербовке есть?

– Нет, товарищ начальник.

– Кто вас сюда звал?

– Да меня колхоз отпустил, товарищ начальник, ведь вы, наверное, знаете, как живут в колхозе…

– Без договора о вербовке я вам в прописке отказываю.

– Да как же быть? У меня денег нет на обратный путь.

– Это не мое дело. Я вас предупреждаю, что город вы обязаны покинуть в течение 24 часов. В случае невыезда будете отданы под суд за нарушение паспортного режима. Нам нужен, – разъясняет начальник, – организованный набор рабочей силы, нужно было ожидать вербовщика и завербоваться на сезон, а весной в колхоз. Вы приехали самотеком, понимаете? Без приглашения. Где вы остановились?

– У родственников (на такой-то улице, номер дома такой-то).

– Вот подпишите, что знаете теперь постановление Совета Народных Комиссаров Союза Советских Социалистических Республик. Постановление гласит: «За невыезд привлекается к уголовной ответственности, по статье № 80 УК УССР тюремным заключением в отдаленных местах Советского Союза – сроком до пяти лет».

– Товарищ начальник, – пытается объяснить еще раз посетитель, – вы гляньте, ведь у меня справка. Я отпущен колхозом.

– Знаем мы ваши справки. Наверно, кум председателя колхоза и за пол-литра получил. Если недовольны, можете обжаловать в 24 часа в областное управление, в отдел ПРО.

Приехавшие погостить к родственникам получали то же постановление, а возвратившиеся осужденные сразу же отправлялись за 50 километров от города, хотя их семьи и находились в городе.

В город Харьков и Харьковскую область начали прибывать люди, арестованные во времена Ежова и освобожденные согласно приказу Берии. Удивительно было то, что среди прибывших вовсе не было ни одного гражданского лица, а все – в прошлом военные из командного состава. Документы у всех были одинаковы: «освобожден в связи с прекращением дела». Берией был спущен приказ о том, что начальники паспортных столов ни в коем случае не имели права прописывать и разговаривать с данными лицами, а немедленно направлять в ПРО. Но так как все эти лица были арестованы и освобождены НКВД, то инструкторы их направляли ко мне. Мне было дано распоряжение – направлять в спецполитический отдел (СПО). Там они попадали под специальную вербовку. Некоторые из них соглашались вернуться к прежнему месту службы, а некоторые отказывались. В беседе с одним бывшим командиром дивизии я задал вопрос:

– А почему вы не хотите вернуться к прежней службе?

Он посмотрел на меня и ответил:

– Довольно и того, что посидел ни за что два года, теперь предпочитаю подметать улицы, а с дворников спроса меньше.

Все эти лица состояли на учете в управлении НКВД и, рано или поздно, всех их заставили вернуться в армию. Они были направлены в части, комплектуемые для захвата Литвы, Латвии, Эстонии.

Это были люди всех возрастов, но главным образом от 30 и до 55 лет. Выглядели они ужасно: истощенные, почерневшие, головы их были седы, а ввалившиеся глаза смотрели безразлично и пусто. От ответов на вопросы о том, как жилось в ссылке и как все с ними случилось, они уклонялись. Они дали подписку о неразглашении.

Паспортная система была введена с целью окончательного обезличения русского крестьянства. Советская власть приступила к репрессиям по отношению к крестьянству с 1929 года и закончила эту кампанию в 1931 году. Миллионы крестьян-хозяев были выброшены на улицу, лишены крова и хлеба. Часть семей была сразу же арестована и сослана в туркестанские пески, в сибирскую тайгу, на Соловецкие острова и т. д. А часть разбежалась по городам, рабочим поселкам, совхозам и МТС (машинно-тракторная станция).

Сталин объявил индустриализацию страны. Нужна была дешевая рабочая сила. Откуда взять эту дешевую рабочую силу? Дешевую рабочую силу можно найти только за счет лишенного всех прав крестьянства. Во второй половине 1932 года был издан закон о паспортизации. Паспортизации подлежало все население Советского Союза – города, рабочие поселки, районные центры, совхозы, машинно-тракторные станции, стокилометровая пограничная полоса, стокилометровая полоса вокруг Москвы и Ленинграда, пятидесятикилометровая полоса вокруг городов республиканского значения… Я делаю это перечисление потому, что все эти «объекты» нашли свое место в соответствующем законоположении и характерны для сугубо политического стиля всей акции.

Городские жители и жители, представившие справку «бедняк-колхозник», получали паспорт сроком на три года. Срок действия паспорта считался со дня его выдачи. Всем лицам, которые не могли представить вовремя справку о социальном положении, выдавались трехмесячные удостоверения. Эти лица обязывались представить справку в течение трех месяцев. Одновременно органы милиции делали запросы сами по месту их жительства. Уйти от неизбежной гибели удалось лишь некоторым, имевшим справку к первому вызову в милицию.