Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна - Светлана Фортунская

Даже Жаб и Рыб прониклись общим настроением. Жаб, надувшись на весь свет, невежливо накрывался полотенцем – так сказать, поворачивался спиной – в ответ на любую попытку заговорить с ним, а Рыб сидел в своем гроте, и на рыле его больше не было умиротворенной улыбки.

Между тем наступила уже осень. Не то дождливое безобразие, которое именуется осенью у северян: дожди, туманы, липкий мокрый снег и прочая слякотная мерзость – я бывал в Москве в сентябре, я знаю.

Нет, это была наша южная богатая осень, когда дневная, почти летняя жара сменяется к вечеру приятной бодрящей прохладой, когда обесцвеченное летним зноем небо понемногу начинает приобретать глубину и синеву, когда листья на деревьях еще не пожелтели, но пожухшая летом трава вдруг снова становится зеленой под благотворными каплями случайно пролившегося утреннего дождика, когда на базаре есть все то же, что и летом, но в огромных количествах и по бросовой цене, когда вечера становятся все длиннее и – как бы это сказать? – прозрачнее, что ли, и воздух в сумерках приобретает особую пьянящую легкость… Люблю осень!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ,

в которой повествуется о великой битве

…Я дам вам парабеллум…

Но и осень не принесла нам ни мира, ни покоя, хотя не то чтобы замазала, но каким-то образом определила ту самую роковую трещину, образовавшуюся вследствие неразумных слов Лады и безрассудного поступка Ворона. Как-то само собой получилось, что трещина эта поделила обитателей квартиры на несколько групп: Лада и Пес с его благоговейным к Ладе отношением; Ворон, обиженный и депрессирующий; мы с Домовушкой, как наиболее разумные и трезвомыслящие граждане, но не обладающие, к сожалению, достаточным авторитетом и властью для принятия кардинальных мер; и, наконец, группа нейтралов – Жаб, Рыб и Паук. Что там думал себе Паук, я – и никто из нас – не имел понятия. Жаб иногда брюзжал, что-де мелкие обидки мешают жить, но, в общем, его образ жизни оставался неизменным – поесть, поспать, поквакать, сокрушаясь о том, что его, Жаба, никто не любит, и посплетничать с Рыбом. Рыб же стал немного молчаливее и реже улыбался, но по-прежнему часами висел в своем подводном доме-гроте и не очень сокрушался по поводу того, что Лада отбилась от рук.

А Лада действительно отбилась от рук.

С каждым днем она возвращалась с работы все позже, перестала разговаривать с нами на общие темы, ограничиваясь только бытовыми, даже пренебрегала правилами вежливости, то есть не всегда говорила «доброе утро», «спокойной ночи», «спасибо» и «пожалуйста». Ее поздние приходы очень тревожили Домовушку. Во-первых, как вы помните, Ладе, находившейся под властью заклятия, нельзя было оставаться под открытым небом после захода солнца. А во-вторых, наш Домовушка с его домостроевскими понятиями о нравственности считал, что девице на выданье заказано гулять по улицам и даже ходить в гости к подружкам, потому как это угрожает ее целомудрию. В ответ на его осторожные замечания на эту скользкую тему Лада пренебрежительно отмахивалась и на следующий день возвращалась с работы еще позже.

И доигралась – случилась катастрофа.

Что есть катастрофа – любая, от крушения на железной дороге до развода когда-то любивших друг друга супругов, – как не роковое стечение обстоятельств в неподходящее время? Кто-то забыл перевести стрелки, а машинист был утомлен и не заметил, или же неблагоприятные погодные условия помешали ему заметить непорядок; ребенок выскочил на дорогу за мячиком, и водитель не справился с управлением автомобилем на скользкой от дождя дороге; Аннушка пролила масло, а Берлиоз был взволнован и встревожен непонятными прорицаниями Воланда; муж, голодный, усталый и злой не вовремя возвратился из командировки – список можно продолжать до бесконечности. В нашем случае затянувшаяся депрессия Ворона привела к потере им бдительности; отсутствие Бабушки, твердого и разумного руководителя, помешало принять своевременно меры по пресечению непорядка и поиска направления, то есть наставления на путь истинный, а последней каплей, то есть внешним толчком к случившемуся, явился переход на зимнее время, то есть перевод всех часов в государстве на час назад.

Вы смотрите на часы – о, еще только шесть, еще куча времени! – а на самом деле, по солнышку, уже вовсе семь, и уже стемнело, и вам уже не добраться домой засветло. Если вы обычный смертный, вам на это вообще-то плевать: улицы кое-где освещены, да и темноты вы не так уж и боитесь. А если вы ведьма, то есть, извините, зачарованная княжна? Вам придется принять кое-какие меры. Что Лада и сделала.

В первый понедельник октября (поскольку перевод часов осуществлялся в те времена в первое воскресенье октября, случилось все это именно в понедельник – не помню, какого числа) погода выдалась мерзкая, слякотная, с моросящим дождиком, и, хоть солнце вроде бы еще не зашло, было уже совсем темно.

Пес, как обычно, встречал Ладу на остановке. В хорошую погоду я иногда составлял ему компанию, но гулять под дождем – это уж извините великодушно, это без меня. Я очень люблю купаться – в отличие от котов обыкновенных, не обремененных человеческим воспитанием. Но мокнуть под дождем я не люблю и никогда не любил, ни в кошачьем, ни в человеческом обличье.

Домовушка затеял пироги с грибами – это радовало. С того памятного дня, когда Ворон набрался, мы питались сытно, но невкусно, в основном пшенной, иногда манной или гречневой кашей. Пока было тепло, я с успехом разнообразил свой стол, однако уже с неделю мне не перепадало ничего: похолодало, а отопительный сезон еще не начался, и хозяйки держали окна своих кухонь закрытыми.

Я наслаждался теплом зажженной духовки, запахами теста, и жареного лука, и грибов, а еще ванили и корицы, потому что грибная начинка у Домовушки закончилась, и из остатков теста он слепил маленькие булочки, густо посыпанные толченой корицей с сахаром. Сонно жмурясь, я предвкушал пиршество, самое настоящее пиршество, и думал, что, может быть, в тепле и уюте квартиры, особенно ценимых в такую плохую погоду, размякнув от обильной и вкусной еды, Лада попросит у Ворона прощения и простит его сама, и депрессия у Ворона пройдет, и в этот дом вернутся мир и покой, так глупо утерянные нами…

И тут зазвонил телефон. Лапки Домовушки были вымазаны в тесте, поэтому трубку снял я.

– Домовушечка? – спросила Лада своим прежним, таким радостным и добрым голосом. Я мурлыкнул в ответ. – А, это ты, Котик? Слушай, тут у меня накладка вышла, я совсем забыла, что часы перевели, и до темноты уже не успею домой… Я у подруги переночую. Так что вы уж как-нибудь без меня, а я утром пораньше встану и приду.