Сила единения (СИ) - Иванович Юрий

Слава богу, опытные азиаты до перестрелки дела не доводили. Умудрялись убирать ярых неадекватов из Кремля раньше, чем те успевали что-то понять и принять контрмеры.

Пасечнику досталось направление „ближняя“ дача вождя и всё, что вокруг неё. Или перед ней. Потому что слишком рискованно было прорываться на саму дачу из-за причин слишком усиленной охраны на её подступах. Там любого постороннего, замеченного издалека, вначале расстреливали или подрывали, а только потом выясняли, кто такой и чего он хотел. Обострившаяся паранойя вождя, скорей всего имела под собой причины. Конечно, Олег Павлович мог бы прорваться при острой необходимости даже в спальню к Иосифу Виссарионовичу, но к чему такие резкие движения и неоправданные риски? Всё-таки бессмертия дед Елоха всё равно ещё не приобрёл.

Зато Пасечник радовался своим новым, невероятно усилившимся умениям, и с восторгом пользовался внушением (как и просмотром памяти обследуемого объекта) на большом расстоянии.

На Лубянку, как на более сложный объект, был отправлен Фреза. Он же, дед Лесовичок. Он же — художник, служитель муз прекрасного искусства. Ему оказалось теперь вполне по силам находиться в приёмной для граждан или в доме неподалёку, чтобы относительно ёмко держать руку на пульсе всего управления госбезопасности страны. А оцепление вокруг площади? Да какое оцепление остановит полубожественную сущность? Прошёл легко, попутно формируя нужное мышление у нужных офицеров.

И уже ближе к вечеру от Фрезы стали поступать крайне интересные сведения.

Тогда как в московский горком (обком) партии поспешил Лётчик. Он же Некромант. Он же творец страшных рассказов о потустороннем. А когда уходил, пошутил в своей манере злобного тролля:

— Теперь и я могу иллюзии создавать! Вот бы Хрущёву с его кликой устроить представление! Да чтобы им черти лысые мерещились до конца жизни, гадам окаянным!

На что мемохарб, с некоторым опозданием озадачился:

„Не слишком ли наш писатель ненавидит Никиту Сергеевича?.. Как бы в самом деле чертей не наслал…“

15 глава

Как это ни странно, в тот день ничего экстраординарного не произошло. Наоборот, обстановка как бы успокаивалась и нормализовалась. То же оцепление вокруг Кремля и вокруг Лубянки стало втрое меньше, а ближе к ночи возобновил частично работу общественный транспорт. Разве что участилась резко езда военных на гусеничных бронетранспортёрах. Но тут иначе и не получалось, при таком-то природном апокалипсисе.

А вот центры непонятного сосредоточения "слуг народа", так и продолжали оставаться переполненными, бурля, так сказать, сами в себе. Разве что никакой особо агрессии не проявляли, никого свергать не спешили, и наказать виновных не требовали. Если прослушивать совещания с большим количеством участников, то шла нормальная партийная работа по улучшению быта населения, решению экономических задач, обсуждения нововведений в торговле, и усилению работы с недостатками на местах. То есть всё чинно, мирно и солидно.

Только вся тонкость этих совещаний заключалась в том, что она не была утверждена вождём. Чуть ли не впервые такое случилось с начала тридцатых годов. Всё творилось как бы самостоятельно, по инициативе товарищей по партии. Словно все вдруг стали страшно самостоятельными и могли смело сказать: "Нам пастух не нужен! Мы и сами с усами!" И в чём-то были правы, потому что подавляющее большинство ходило с усами.

А вот в кулуарах, вне большого скопления "слуг", разговоры велись и провоцировались более резкие. И там проскакивала нелицеприятная критика деятельности Берии, Абакумова, Власика, да и самого товарища Сталина. Смещать их вроде никто не призывал, но всё к тому шло. Им все чаще и громче вменяли в вину комчванство, ревизионизм, антисоциалистический подход к делу, снижение партийной дисциплины и отрыв от действительности. А громче всех кричали сторонники и приятели недавно арестованных аферистов, спекулянтов и воров. Дескать, "…верните свободу невинно осуждённым!" Таких горлопанов было, чуть ли не треть.

Всё это высматривали и пытались пригасить самые ярые порывы, Рошан с Дхармой и Лётчик. Если бы не их точечное внушение на самых агрессивных лиц или на их окружение, ситуация накалялась бы всё больше и больше.

Тогда как аппарат госбезопасности, во главе с Абакумовым, старался фиксировать все эти совещания, крики, требования и обвинения. И пока ничего не предпринимал. Зато несколько телефонных линий интенсивно несли потоки докладов сразу в три стороны складывающегося противостояния. По нескольку человек старательно сливали информацию на "ближнюю" дачу, в Кремль и в горком (обком) партии. И всё это Фреза-Лесовичок тщательно фиксировал, попутно обрабатывая внушением самых адекватных офицеров и сержантов. Да и генералов, становящихся на верный путь истинного служения народу, становилось всё больше и больше.

А вот сам Сталин словно отошёл от политического Олимпа и затих, выжидая. А к вечеру даже специально запустил слушок, что он серьёзно приболел и слёг от простуды. А потому, мол, никого не принимает. Да и чего вождю беспокоиться? На всех постах и во всех министерских креслах находятся проверенные товарищи, истинные коммунисты, болеющие всем сердцем за советскую державу. Вот пусть и руководят самостоятельно, не оглядываясь на главного пастуха.

Официально прозвучало, что Берия с Кагановичем покинули Москву, отправившись в служебные командировки. Тогда как на самом деле они оставались на даче. Туда же, скрытно, подтянулся и товарищ Молотов, скрытно и незаметно покинувший Кремль. То ли у него не сложилось с кликой Маленкова, то ли его отправили к вождю с разведкой. Ведь на данный момент он — глава советской внешней разведки (помимо иных, возложенных на него обязанностей и делегированных ему полномочий).

Ну и товарищ Власик наводил шорох, как на самой даче, так и в округе, переведя всех своих подчинённых и работников обслуживающего персонала на казарменное положение. Именно поэтому Пасечнику оказалось не по силам с дальнего расстояния послушать конкретно разговоры собравшейся четвёрки из состава высшего политического Олимпа страны. Зато дед Елоха делал правильные выводы об этих разговорах, благодаря расходящимся в стороны приказам и распоряжениям.

Создавалось такое впечатление, что Иосиф Виссарионович хитро выжидает: кто окажется на стороне его противников и до чего все они скопом договорятся. А потом ударит всеми силами и по всем сразу. Пока на роль козлов отпущения всё больше и больше подходили заседающие в обкоме. Как и подтягивающиеся к ним товарищи из верхушки компартий союзных республик. Именно они почему-то сильно возмущались плохим к себе отношением со стороны Политбюро и ЦК партии. И планы де перед ними ставятся нереальные, и отчёты требуют слишком сурово, и на уважительные причины сслучившихся провалов не делают скидок. Мол, оторвалась столичная богема от трудового народа. Не понимают-с нас, выходцев из рабочего класса и трудового крестьянства!

Тогда как водовороты в Кремле смотрелись не настолько агрессивными или радикальными. Скорей всего по причине всё более плотного контроля, которым опутывали Дхарма и Рошан чуть ли не всех поголовно. К сожалению, в числе пакри оказались как сам министр внешней торговли Микоян, так и человек десять его ближайшего окружения. Вот они и таились больше всех, создав этакий высший круг посвящённых внутри клана. И что они задумали, предугадать никак не получалось.

То есть соратники действовали правильно и находились в верно выбранных стратегических точках. Тогда как сам мемохарб тоже с пользой потратил каждую свободную минуту четверга. Потому что огранял свой самый ценный алмаз жизни: помогал совершенствовать умения своей супруги. Попутно выяснялись и косвенные умения, которые достались Бельских.