Пересечение Эйнштейна: Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна. Время, точно низка самоцветов - Сэмюэль Дилэни

Где она была? Отвращение, возбуждение, страх! Она мысленно вернулась к английскому. Думать на Вавилоне-17 было все равно, как если бы внезапно увидеть воду на дне колодца, а еще минуту назад ты думал, что впереди — ровное место. Голова закружилась, Ридру тошнило.

Все же она заметила, что в комнате еще кто-то есть. Брасс висел в большом гамаке у дальней стены — она видела когти его желтой лапы над краем паутины. В двух меньших гамаках, вероятно находились парни из взвода. Она увидела блестящие черные волосы, голова повернулась в беспокойном сне — Карлос. Ридра не могла увидеть третьего. Ее любопытство уменьшилось, когда она почувствовала прикосновение чьей-то руки в области живота.

Потом исчезла стена.

Ридра старалась определиться, если не во времени и пространстве, то хотя бы в своих возможностях. Когда исчезла стена, она прекратила свои попытки. Она ждала.

Это произошло в верхней части стены, слева от Ридры. Стена засверкала, стала прозрачной, в воздухе сформировалась металлическая дорожка и потянулась к Ридре.

Три человека.

У ближайшего, во главе группы, лицо, как будто грубо высечено из темного камня. Он облачен в скафандр устаревшей конструкции, который автоматически принимает форму тела, но сделан из пористого пластика и похож на старинные громоздкие доспехи. Плащ из черного ворсистого материала скрывал одно плечо и руку. Полосы меха под ремнями предохраняли от ссадин. Единственным вмешательством косметохирургии были искусственные серебряные волосы и размашистые металлические брови. С мочки правого уха свисало толстое серебряное кольцо. Он держал руку на кобуре вибропистолета, переводя взгляд с гамака на гамак.

Вперед вышел второй человек. Стройное фантастическое месиво косметохирургии: немного от грифона, немного от обезьяны, что-то от морского конька — чешуя, перья и когти покрывали тело, которое, как ей показалось, принадлежало кошке. Он скорчился сбоку от человека с серебряными волосами, упираясь костяшками пальцев в металлический пол. Когда сереброволосый поднял руку, чтобы пригладить волосы, чудовище посмотрело вверх.

Ридра ждала, пока они заговорят. Слово уничтожило бы неопределенность: Союз или Вторжение. Ее мозг был готов ухватить любой язык, на котором бы они заговорили, определить их мыслительные способности, их логику, оценить свое преимущество, если оно будет…

Второй немного отодвинулся, и Ридра смогла разглядеть третьего, который держался за их спинами. Более высокий и еще крепче сложенный, чем эти двое, он был одет в одни бриджи и довольно широк в плечах. В его запястья и пятки были вживлены петушиные шпоры — это было в обычае у представителей транспортного «дна». Они имели такое же назначение, как металлический кастет и пиратский флаг столетиями раньше. Голова — наголо обрита, но уже начали пробиваться черным ершиком волосы. Вокруг узловатого бицепса шла полоска розового мяса, похожая на кровавый ушиб или заживший шрам. Эта полоска до того всем надоела в описаниях персонажей некоторых романов несколько лет назад, что теперь уже была отвергнута как банальный штамп. Это было клеймо каторжника из тюремных пещер Титана. Что-то в этом человеке наводило на мысль о неимоверной свирепости, и Ридра отвела взгляд. Но против воли, ее глаза вновь обратились к нему.

Двое, шедшие впереди, повернулись к третьему. Ридра ждала слов, чтобы уловить их, запомнить, определить. Они снова посмотрели на нее, затем ушли в стену. Пандус начал втягиваться назад.

Ридра приподнялась.

— Подождите, — окликнула она незнакомцев. — Где мы?

Сереброволосый бросил, не оглядываясь:

— Джебел Тарик.

Стена погасла.

Ридра посмотрела на паутину (которая, собственно была чем-то совсем другим на ином языке), потянула одну струну, тронула другую. Натяжение ослабло, петли растянулись, и она спрыгнула на пол. Распрямившись, Ридра увидела, что вторым парнем из взвода был Кайл, который работал вместе с Лиззи в секции ремонтов. Начал барахтаться Брасс.

— Полежи спокойно секундочку, — она начала распутывать нити паутины.

— Что он сказал? — заинтересовался Брасс. — Он назвал себя или п’росто п’риказал лежать с’окойно?

Ридра пожала плечами, продолжая возиться с паутиной.

— «Тарик» на староирландском означает «гора». Гора Джебела, может быть.

Паутина распалась, и Брасс сел.

— Как вам это удалось? — спросил он. — Я десять минут здесь ’арахтался ’естолку.

— Расскажу в другой раз. Джебел может быть именем.

Брасс посмотрел на упавшую паутину, почесал когтем за ухом и покачал головой.

— Во всяком случае, они не захватчики, — сказала Ридра.

— Это п’очему?

— Не думаю, чтобы по ту сторону даже слышали про староирландский. Земляне, мигрировавшие туда, были выходцами из Южной и Северной Америки, и это еще до того, как образовалась Америказия, а Пан-Африка проглотила Европу. К тому же, тюремные пещеры Титана находятся внутри Цезаря.

— Ах да, — согласился Брасс. — Хммм, но кто же этот их б’ывший п’итомец?

Она посмотрела на стену, где скрылся пандус. Попытки осознать положение казались такими же безнадежными, как если бы они попробовали проломиться сквозь голубой металл стены.

— Но что же все-таки п’роизошло?

— Мы стартовали без пилота, — сказала Ридра, — Думаю, что тот, кто вел передачи на Вавилоне-17, послал запрос на старт от нашего имени.

— Сомневаюсь, чтобы мы могли стартовать без пилота. Кто-то же разговаривал с п’омошником п’еред стартом? Если б’ы не б’ыло п’илота, мы б’ы не оказались здесь. Мы б’ы стали грязным п’ятнышком на ближайшей звезде.

— Вероятно, тот, кто разбил эти пластины… — Ридра усилием воли заставила себя вернуться к прошлому. — Вероятно, диверсант не хотел убивать нас. ТВ-55 мог легко разложить меня на атомы — я ведь стояла совсем рядом с бароном.

— Интересно, говорит ли этот ш’ион на корабле на Вавилоне-17?

Ридра кивнула.

— Мне это тоже интересно.

Брасс огляделся.

— И это все? Где остальной эки’аж?

— Сэр, мэм?

Они обернулись.

Снова отверстие в стене. Худенькая девушка с зеленой лентой, охватывающей каштановые волосы, держала чашу.

— Хозяин сказал, что вы здесь, и я принесла вам это, — глаза ее были большими и темными, ресницы трепетали, как крылья птицы. Она приподняла чашу.

Ридра отметила ее искренность, но уловила и страх перед чужаками.

— Вы очень добры.

Девушка слегка поклонилась и улыбнулась.

— Не бойтесь нас, — сказала Ридра. — Не надо.