Голос вечности - Алла Конова

Рейка слетела.

— Первая попытка, — сказала Леа, устанавливая ее на место.

— Вторая попытка.

И тоже неудачно.

— Третий раз…

И опять перекладина летит в песок.

— Все, — сказала Леа, — не можете.

— Нет! Я еще буду прыгать! — Павел забрал из ее рук планку, установил.

— Уже все! Таков обычай…

— Нет, буду!..

Павел разбежался, сильно оттолкнулся, его тело пронеслось над самой рейкой, слегка задев ее.

— Ну, что? Моя взяла! — засмеялся он, поднимаясь с земли.

К ЗВЕЗДАМ

Они стояли рядом: тот, что пришел на Землю из далекого прошлого, и тот, кто завтра уйдет в незнаемое, чтобы вернуться назад через столетия. В подвижной фигуре командира четвертой звездной экспедиции, в его легких движениях была радостная уверенность, что жить на свете хорошо… В его улыбке, немного застенчивой и слегка задорной — та же воля к победе, что вела когда-то первых космонавтов.

А глаза голубые, очень внимательные и добрые. Говорил он тихо, слегка картавя:

— Я не мог не повидать вас. И не потому, что должен повторить вашу судьбу. Просто хочется взять частичку вашей силы.

Они весь день провели вместе. Павел говорил, все говорил о том, что считал очень важным, что обязательно должен учесть Эвг Гью. Он старался все отдать, без остатка, вспоминая малейшую из мелочей.

И, оказывается, он рассказывал о своих друзьях… Описывать прошлую технику, научные предположения-не имело смысла. Одни люди остались, не поглощенные временем.

— Пусть у вас будут такие спутники, какие были у меня!

Шло заседание Ученого Совета Мира. Обсуждалась готовность четвертой звездной экспедиции.

Павлий Зорь, Сурен Маргулян и Павел Зарецкий занимали места для особо приглашенных.

Павел украдкой посматривал на Сурена. Конструктор планетоплана «Вперед!» был по-прежнему грузен. Но в осанке что-то изменилось, как будто появилась прежняя галантность. И в глазах — жадный огонек познания.

— Уймищу книг набрал, — шепнул он Павлу. — Но ничего пока не понимаю. Ну и бестолковые стали мы с тобой!

За их спиной амфитеатром к прозрачному, сейчас светло-голубому потолку подымались ряды кресел. Зал переполнен: на Совет Мира может прийти каждый.

И Павел опять, как и в ту необыкновенную ночь в Адеонисе, не мог не любоваться людьми. Он не знал, сколько кому лет, но, наверно, особенно юных здесь не было. Хотя все казались молодыми, свежими, с нежной чистой кожей, с густыми, у большинства вьющимися волосами, На лицах оживление, напряженный интерес.

Впереди, там, где слегка суживаются стены, — открытое возвышение. За массивным красным столом двадцать четыре человека: пятнадцать мужчин и девять женщин — Верховные Руководители Совета. Это уже очень пожилые люди самых разнообразных профессий.

Сурен и Павел знали только одного из них, Главного конструктора. Он стоял сейчас за светлой трибуной.

— Время регулярных звездных полетов настало. Они таят в себе еще много опасностей. Но мы готовы к этому. На Джолии нас ждет разум — бесценное сокровище Космоса. Трудно переоценить значение связи с разумом Анлореса. Это и энергия будущего, и звездные полеты на легких и удобных кораблях, и проникновение в такие тайны мироздания, о которых невозможно даже предполагать. «Камни» — их уже почти разгаданные живые машины — много нам сказали нового.

Пожилой ученый, чем-то, наверное смеющимися глазами, напоминающий Сашу Черненко, сделал сообщение о природе этих «камней».

— Это необычные для Земли сочетания элементов, это необычное для нас проявление жизни. Потому что — вне всякого сомнения — это живые образования.

Он остановился, чтобы подчеркнуть последнее:

— Я не оговорился: именно живые образования. У нас нет таких разновидностей жизни. Этим организмам свойствен обмен веществ. Это что-то среднее между кибернетическими устройствами и живыми генераторами определенных излучений.

Павлу показалось, что слова ученого — это только подтверждение его собственных предложений.

— Солнечный свет способствует возникновению в них особой радиации павлонов. Трудно сказать, какую роль в их жизни играет эта, пока почти не изученная нами, стихия. Но, несомненно, большую. Эти лучи «видят» на расстоянии, измеряемом сотнями световых лет, и распространяются со сверхсветовой скоростью.

Докладчик сделал небольшую передышку.

— Питание «камней» — горные породы, содержащие самые ничтожные количества двуокиси или окиси германия. Кажется весьма вероятным, что концентрация этих соединений в литосфере Джолии по крайней мере в тысячу раз большая, чем у нас. Организм «камней» разлагает двуокись германия, выделяя в атмосферу кислород. Так они создают воздух для «мудрых теней»…

Павел встретил взгляд Сурена и понял, что его друг вспоминает, как и он, горячие споры в салоне космоплана, мальчишеский голос Саши и уверенность Нины Орловой.

— Разум «приручил» эти живые образования, используя их в своих целях. Они как угодно долго (во всяком случае по сравнению с продолжительностью нашей жизнью) могут находиться в состоянии анабиоза. Им не страшны ни высокие температуры, ни огромные переохлаждения. Попав в биосферу, они оживают. Каким образом в этом организме происходят ядерные превращения — пока неизвестно. Но они происходят. Под влиянием жестких излучений образуются атомы германия, обладающие повышенной реакционной способностью На примере этих самых «камней» мы убедились, что в этом новом их свойстве заложена возможность германиевой жизни.

И, наконец, он заговорил о том, что представляло наибольший интерес для всех присутствующих:

— А разумные существа этого мира? Тоже германиевые? Об этом расскажет людям экспедиция Эвга Гью. Пока существуют две точки зрения: германий и углерод. В пользу последнего говорит завезенный на Джолию вирус, который принес гибель Нине Орловой. Он может существовать только в мире углерода. На почти мертвой Джолии он не мог возникнуть, он принесен извне. Углерод — особый элемент, он один с его неисчерпаемым многообразием соединений может дать высокоразвитую жизнь…

Затем присутствующим представили командира четвертой звездной экспедиции.

Полет к Джолии! И сейчас, среди бесконечных парков Земли, среди ее упоительного воздуха, стало нестерпимо жаль, что для него это уже пройденное, а для кого-то начало пути, молодость.

Опять май на Земле. Бледно-голубым цветом распустился богуяр, и вечерами низко над морем висела огромная луна. И люди пели.