Отборная невеста кн. 1 - Илона Волынская

Оскорбиться? Или все-таки подарить крем — с сочувственным взглядом и словами: «Вам всенепременно пригодится…»

— Полагаю, раз так, вы остановитесь в столичном доме вашего рода…

Я захлопала глазами как те маленькие совы, что частенько сидели на ветке у окна моей спальни…

— Я — графиня Редон. — растеряно напомнила я.

— Я отлично умею читать, и ваше имя, а также титул, для меня не секрет!

— В таком случае, оскорбление было намеренным? — я постаралась, чтоб в голосе не было слышно дрожи. Меня провоцируют? Вот так сразу?

— Какое… оскорбление? — удивилась сьера Арно. — Я всего лишь хочу узнать, куда высылать приглашения на балы и прочие увеселения!

— Вы хотите высылать их… в столичный особняк Редонов?

Тот самый, чьи закопченные руины зовут «Редоновой гробницей»? Тот, что сперва утонул в крови рода, а потом полыхнул чудовищным костром, похоронив следы преступления под развалинами. И пусть это было сто лет назад, но Редонам не напоминают о трагедии, да еще в подобном тоне!

— Тут почему-то не сказано, где он… Ни улицы, ничего… — сосредоточенно водя пальцем по строчкам, продолжала издеваться сьера распорядительница.

Сейчас я залеплю ей пощечину… и меня немедленно выставят из дворца. И все мои планы пойдут прахом, не успев начаться… Но и промолчать я не могу…

Я резко выдохнула… И начала подниматься со стула, занося руку для удара…

— Не зря старуху Ламартин отстранили от отбора! Надо же, не записать такие важные вещи! Совсем из ума выжила! — распорядительница в досаде отшвырнула перо и… подняла на меня взгляд. — Да эти отборные все сумасшедшие! Почему вы меня снова бьете? — слетая со стула и отпрыгивая к стене, выпалила она.

— Снова? — я так и замерла с поднятой рукой. — Когда?

— Вчера! Другая графиня, Аледон! Со мной сама дочь регента вежливо разговаривает, а провинциальные графини драться лезут? Вам правила не писаны?

— Аледон… — повторила я. Постояла еще мгновение, подумала. Поднесла раскрытую ладонь к волосам и поправила прическу. — А вы, сьера Арно, так, по случайности, не говорили со сьёреттой Аледон… об офицерах королевской гвардии?

— О каких случайностях вы говорите! — гневно выпалила она, не отрывая пристального взгляда от моей руки. — Я распорядительница отбора! Это мой долг, напоминать прибывшим ко двору сьёреттам, что пока его величество не объявит имя будущей королевы, они не должны дарить своим… ммм… вниманием других мужчин. Особенно гвардейцев!

Я нашарила за спиной стул и не столько села, сколько плюхнулась. Больше всего мне хотелось, как нашим крестьянкам, прикрыть лицо фартуком, но увы, даже самый простой наряд благородной сьёретты фартука не предусматривает. Потому лишь прижала ко лбу кончики пальцев:

— Так и сказали? Беате Аледон — о гвардейцах?

Той самой, чья мать сбежала с гвардейским корнетом, младше ее на десять лет, бросив графа и двух детей?

— И где сейчас сьёретта Беата?

— Уехала, представляете! — всплеснула руками распорядительница. — Хотя я ей говорила, что герцог-регент разгневается! И Совет разгневается! И его величество, конечно… если ему велят гневаться…

Я только сильнее сжала виски и даже тихонько застонала. Если это заговор — то не только против меня, а против всей аристократии Овернии. А может, и против его величества. И главное орудие его — сьера распорядительница. Разрушительная, как набег стаи вовкунов на птичник.

— Я… я сказал ей что-то… не то?

Видно, сьера Арно все прочла по моему лицу. Смутилась на мгновение, потом сурово сдвинула тонкие бровки… и гневно выпалила:

— Но даже если так…

— «Даже»? — эхом отозвалась я.

— Вы не имеете права оскорблять королевский отбор! В Овернии почти пятьдесят графств…

— Пятьдесят три… — кротко напомнила я.

— Вот именно! Я должна помнить, с кем нельзя говорить о гвардейцах, с кем — об особняках, а кто… даже не знаю… Бланманже не ест?

— Мелидоны. С тех пор как их прабабушке подали голову супруга на блюде для десерта. Она думала — бланманже, крышку сняли — ан нет, голова, такая неприятность… При дедушке род получил королевское прощение, с тех пор когда Мелидоны при дворе, бланманже не подают. Я думала, придворные дамы знают подобные вещи.

Юная сьера распорядительница обессилено, как и я, плюхнулась на стул, и скорчилась, совершенно по-детски зажав ладони между коленками.

— Я опять виновата. Он опять будет меня отчитывать. И зудеть, и нудить, и говорить, говорить, говорить… — словно в трансе прошептала она. — Я… только из пансиона. — жалко скривилась она. — Папенька вызвал, сказал, в отборе участвовать буду. Не обманул: меня прямо из кареты — замуж, за дворцового управляющего Арно, и в распорядительницы. — губы у нее задрожали. — Сказал, шлейфом перед придворными вертеть — до беды недалеко, а в распорядительницах и безопасней, и связи, и подарки…

— О… — я прошлась ладонью по сумочке на поясе. Есть у меня пара мелочей из наших теплиц, подходящих для столь юной сьеры, но… в сундуках. Да и засомневалась я, что от сьеры Арно может хоть что-то зависеть.

Юная сьера заметила мой жест и обиженно поджала губы.

— Надеюсь, не все пятьдесят три провинциальные графини явятся на отбор! — процедила она.

— Только семь незамужних. — согласилась я. — Собственно, уже шесть, от Беаты Аледон вы успешно избавились.

Она вскинулась… и тут же поникла.

— Еще виконтессы и баронессы, особенно горные… — продолжала рассуждать я. — Там у каждого второго рода — кровная вражда. С каждым первым. Они без прямого королевского повеления даже находиться в одной комнате не могут, чтоб не подраться. Иначе тяжкий урон родовой чести и поношение предков выходит.

— Но… здесь же девушки!

— И что? Все горные баронессы владеют коротким клинком. Но вам-то волноваться нечего, клятва их удержит.

— Клятва? — тупо повторила она.

— Вы же, как представительница его величества на этом отборе, взяли с них обычную клятву перемирия?

Она покраснела, побледнела, с чмоканьем выдернула пробку из флакончика, и принялась судорожно дышать над горлышком. Любопытного такого флакончика. Особенно в нынешних обстоятельствах…

— Боюсь… мы заболтались… сьёретта графиня… Если в родовой особняк вы ехать не желаете…

«Наверное, все-таки нужно ее ударить…» — подумала я, с трудом отводя взгляд от флакона.

— …то я обязана предложить вам гостеприимство дворца. Или может, все же в гостиницу? Хотя нет времени вас уговаривать… надо спешить… трудиться… чтоб вы, юные незамужние сьёретты, могли развлекаться… блистать… — она быстро черкала пером на бумажке с королевским вензелем. — Вот, покажете это любому лакею, и вас проводят. — она сунула бумажку мне в руки.

— А моя горничная?

— За горничных дворец ответственности не несет и жилье им не предоставляет! — злорадно объявила она.

— Но… как же… — растерялась я. И как я зашнурую