Точка заката - Эдуард Катлас

Первый бой завершился быстро. Для меня, по крайней мере.

Мы пробежали открытое пространство, обогнули кабину трейлера и оказались в проходе между грузовиком и стеной здания. Я еще успел заметить забегающих внутрь дома бойцов первого отделения, как в рациях прозвучал голос Оператора:

— Грузовик взорвался. Второе отделение — вышло из боя полностью. Первое отделение — кроме первых двоих, что заскочили в здание. Кто там был? Лихой, Джо — в бою, остальные отдыхают.

Мы и отдыхали. Минут десять, пока Оператор вместе с дронами измывался над остатками взвода внутри здания. Нам милостиво позволили слушать, как дроны загоняют их в одну ловушку за другой.

Сорок «убитых» дронов. Полностью выведенный из строя взвод. Помощник лидера секты условно обезврежен (по крайней мере, последние бойцы кричали внутри, что солома из его головы разлетелась от выстрела по всей комнате). Можно считать, таким образом, что взвод выполнил задание с первого раза.

Вопрос только, что цена за это никого не устраивала.

К концу дня я успел несколько раз пожалеть, что взводный не взял ни одного боевого задания. Что я не использовал «голоса совести» и не отправил нас куда-нибудь к черту на кулички. Что Петр Семенович приберег свое право приказа до другого раза.

Потому что тогда нам предстоял бы лишь один-единственный бой. А здесь мы бегали и стреляли опять и опять, а Оператор с легкостью показывал нам, как много, оказывается, можно придумать способов подловить нас на одном и том же месте. В одном и том же доме.

Хорошо лишь — к концу дня, за который я вымотался не хуже, чем в учебке, я мог вспомнить с закрытыми глазами расположение всех комнат этого здания, каждого поворота, каждого закутка.

Мне, кстати, пришлось побродить по этим коридорам вслепую в одном из боев. Когда Оператор объявил «световую гранату». Я честно закрыл глаза и пошел вперед, стреляя в дронов на слух.

Парочку я, между прочим, завалил.

Глава 2

— Снег вообще будет этой зимой, нет?

«Хороший вопрос», — подумал я, но комментировать, и тем более отвечать на него, не стал.

Риторические вопросы командира не требуют дискуссии. Я мог, конечно, напомнить, что в прошлом году снег не выпал ни разу, так что непонятно, следовало ли на него надеяться в этом.

Глобальное потепление во всей его красе. Словно на этой планете не хватало проблем без него.

В этом году снег хотя бы падал время от времени. Таял, правда, чаще быстрее, чем падал. Но это уже детали.

Задав свой безадресный вопрос, Оператор поднял глаза и посмотрел на серое небо. Только начинало светать, но уже можно было легко предсказать, что солнца мы сегодня не увидим. Не тот день. Сегодня — день слякоти, грязи, серого тусклого неба и постоянного ощущения глубокого вечера. Даже в полдень.

Вслед за Оператором вышел мой напарник. Как он ни отбрыкивался, сегодня ему пришлось выступать за «совесть командира». Ну а я соответственно следовал инструкции и не отставал от него ни на шаг.

Внутрь штаба, конечно, соваться я не стал. С одной стороны, у меня пока еще не возникло стойкого предубеждения против попытки командира разделить груз возможных угрызений совести на неравные части. То есть, может, мне это и не нравилось, но любопытство пока перевешивало.

С другой же стороны, не хотелось высовываться. Классическая ситуация «что скажут остальные?». И это, конечно, сейчас было для меня значительно важнее. Ради этого я готов был сдержать свое любопытство. Прослоняться около входа в штаб все то время, пока командир отказывался от одного задания за другим.

На этот раз, видимо, он не сумел отказаться от всех.

— Богослов, бери Тощего и давайте в отделение, — скомандовал Оператор. — Боевая тревога. Брифинг через пятнадцать минут здесь же. Остальным я сам скажу.

Вскользь я успел подумать, почему он не может сказать заодно и нашему отделению, но задавать этого вопроса я, понятное дело, не стал. Возможно, он просто, как и в прошлый раз, хотел что-то обдумать, причем без новичка, мельтешащего перед глазами.

— …Местечко почти вымерло после закрытия нефтеперерабатывающего завода, а с ним и нефтехимического. Но они успели поднять пару заводиков, производящих стройматериалы, минеральную вату и белково-витаминные концентраты. На том и жили какое-то время. Потом распрощались со строительным бизнесом — в секторе почти перестали строить. В городке остались лишь тысяч двадцать, не больше. А потом… потом тактика в областном центре. Фактически столица сектора перестала существовать. Все, кто выжил, разбежались по всему сектору, кто ближе, кто дальше. Кто успел — рванул и из сектора. Хотя где сейчас лучше?

Видимо, это был стандартный инструктаж Оператора, с историческими экскурсами, потому что никто даже не ерзал. Весь взвод сидел и внимательно слушал.

— И тут оказалось, что этот городок — один из немногих, где хоть как-то можно найти работу. И жилье. Сейчас там под семьдесят тысяч, как в лучшие времена. Но работы на всех нет. Еды — тоже не всегда. В общем, классическое место для пунктов вербовки во всевозможные банды, секты, культы и шайки. Забыл упомянуть — завод с витаминами после нескольких перепродаж оказался собственностью «Генной логики». Их единственный завод в этом секторе, все простые модификаторы генов, что можно производить массово, они производят на нем. Мощность — до нескольких тысяч шприцов в месяц. Ассортимент — более двух десятков позиций. Что очень немало для юго-восточного сектора, в котором после того, как столица оказалась внутри радиоактивной зоны, осталось немногим более миллиона человек… По очень оптимистичным оценкам.

Оператор произнес слово «очень» отдельно от остальных, показывая, насколько эти оценки оптимистичны.

— Город на правом берегу. Слишком близко от зоны, так что радиационный фон повышен. Советую всем проверить, что ваши антирадиационные бланки в порядке. Это все из общей информации. Согласно нашим данным, местные банды уже несколько раз пытались перехватить управление заводом «Логики», но, как вы понимаете, у них там тоже служат не дети. Однако с неделю назад убили сразу около сорока местных охранников, числящихся в СБ «Генной логики». Просто отстреливали их одного за другим, пока те не ввели казарменное положение и не забаррикадировались на заводе. К сожалению, сам завод не автоматический, и на нем работает под тысячу человек. И всем понятно, что на заводе не спрятаться. Поэтому наши… не поймите меня превратно — коллеги из «Логики» сделали то же самое, что бы сделали и мы на их месте, — послали свою группу. Единственную оставшуюся на сектор. С другой стороны — и завод у них там оставался тоже один, так что логика в этом есть… генная.

Оператор замолчал. Улыбаться не стал, хотя игра слов вызвала оживление во взводе.

Я посмотрел на Богослова. Он-то знал продолжение, но даже не моргнул и не сделал ни единой попытки продолжить за командира.

— Задание у группы было тоже обыденное — разобраться на месте, поубивать всех, кого нужно, и обеспечить хотя бы минимальное спокойствие вокруг их завода. Группа не вернулась. Связь оказалась потеряна в самый разгар боестолкновения, так что есть все основания считать группу потерянной. Видео, материалы со спутников, последние переговоры группы посмотрите позже. Я и сам посмотрю. Теперь главный вопрос, который все хотят задать: при чем здесь мы? Отвечаю. В пятидесяти километрах восточнее и чуть южнее, на том же берегу есть еще один городок. А рядом с ним — автоматический заводской комплекс «Наноздоровья». Тридцать служащих, шестьдесят охранников. Наша разведка предполагает, что как только ребятишки подомнут под себя завод генетиков, они возьмутся за нас. Почему они так думают? Потому что эта группировка, по нашим данным, смешанная. Такое нынче редкость, но все же встречается. В ней есть и люди-нано, и люди-экзо, извините за мой французский. Я понимаю, что корпорация не поощряет употребление этих выражений, но мы тут, думаю, все понимаем, что от названий суть не меняется.

Это — официальная причина. Теперь — почему лично я взял именно это задание, а не какое-то другое. Вы и сами догадаетесь — потому что мне очень хочется показать, что наши бойцы все-таки лучше «генетиков». К тому же… — Оператор зевнул, прикрывая рот рукой. Речь явно заканчивалась. — Подлетное время меньше двух часов, и никаких карантинов. Хотя там сейчас такая клоака, что помыться по возвращении нам придется.

Сегодня — подготовка, изучение материалов, разработка плана операции. Вылетаем завтра, с самого утра. В кои-то веки попробуем сделать все правильно, а не на бегу.

— Какие еще были задания? — спросил я у Богослова.

— Ничего интересного, — коротко ответил он. — Только учти на будущее: у «совести» об этом не спрашивают. И так тошно. Хоть просись в другое отделение. У нас не принято говорить, кому мы не помогли, у нас не принято об этом спрашивать.