Хозяйка перекрестков - Ирина Цыганок

— Чтобы у мертвеца глаза не открывались, что ли? — Лазарев проявлял патологическое незнание народных обрядовых традиций. Я конечно, тоже, не специалист, но уж про монеты для Харона — каждый школьник знает! Однако мужчин, как обычно, интересует сугубо прикладное назначение.

— Монеты — чтобы заплатить перевозчику, переправляющему души умерших через подземную реку в царство мертвых.

— А горсть земли? — Лазарев видно решил, что набрел на ходячую энциклопедию. Впрочем, про землю у меня тоже были догадки.

— Для земли в руке могу предложить два объяснения: первое — умершего собирались хоронить вдали от дома, отсюда — горсть родной земли в ладони, вроде как посмертное возвращение на родину. Ну, а второе связано с православным обычаем отпевания. Там священник посыпает усопшего крестообразно специально освященной землей. Это не совсем соответствует тому, что написано в твоей справке, но думаю, версия имеет право на жизнь. А что там за "специально сформированная куча"?

— Ты про дрова? — Лазарев задумчиво потер подбородок. — Мы в ритуалах не так сильны… Короче, по моим предположениям тело собирались сжечь, но по какой-то причине не успели. Должно быть, спугнул кто-то.

— Что же, логично. — Согласилась я. — Из всего этого следует, что кто-то сильно боялся, что "ваш приятель" Маштаков не станет мирно покоится в могиле. Твои опера собирали материал на каждого из пропавших покойников. Были там основания заподозрить, что этот Маштаков занимался какими-то оккультными науками? Может, он себя за колдуна выдавал или шамана? Сейчас это модно.

— Маштаков работал слесарем-сантехником. Со слов жены выпивал, но умеренно. Ранее не судим, несколько раз привлекался к административной ответственности за вождение в нетрезвом виде и нарушение скоростного режима.

— На упыря не тянет.

— Вот именно.

— Других тел поблизости не обнаружили?

— Нет. — Уныло заявил Александров. — Находка из разряда: никаких ответов — одни новые вопросы!

— Нашелся один, найдутся и другие. — Постаралась я приободрить коллегу. — В итоге все будет хорошо.

— Твои б слова да богу в уши. Ладно, что мы все о моих проблемах?! Ты-то зачем приходила? — "Вспомнил" Лазарев, когда я уже поднялась, чтобы идти к себе. — Я так понимаю, насчет материала это был так, "дежурный вопрос"?

— Слушай, и вправду, чуть не забыла! — Я тормознулась у самой двери. — Я ведь пришла к вам "на принтер" проситься. Дашь пару фоток распечатать?

— Дам, как не дать. Александров сейчас как раз в кабинете, если что — поможет.

— Спасибо.

Кивнув на прощанье, я отправилась в уже знакомый оперской кабинет. Из всех сотрудников на месте только Александров и был.

— Как дела? — Поприветствовала его я. — Скинете на принтер пару фотографий? — Протянула заранее приготовленную флэшку.

Опер не слишком уверенно вставил устройство в соответствующее гнездо, потом долго возился, проверяя подключение принтера. Я уже начала жалеть, что не взялась сама за распечатку — но вообще считаю некорректным соваться к чужой технике. По себе знаю, как раздражает, когда посторонние пытаются "шарить" в моем компе.

Наконец на экране появилось окно с содержимым флэш-карты.

— Какой файл? — Поинтересовался Александров?

— Четвертый в списке, "Прялка", нашли?

— Нашел.

Пока принтер переносил изображение на бумагу, он внимательно рассматривал мои фотографии.

— Марина Игоревна, а что это такое, если не секрет? — Спросил, тыкая пальцем в экран.

— Это вид моей кухонной стены "анфас". — Попробовала отшутиться я. Однако Александрову объяснение показалось недостаточным.

— Я имел в виду: что это такое на стене?

— Да, я тут ремонтную бригаду нанимала. Один из рабочих проявил неуместное творчество, вот иск готовлю… — Похожую историю я припасла для родителей и знакомых, если вздумают зайти в гости.

— И чем же он это сделал? — Опер нажал на значок увеличения картинки. Вплавленные в стену борозды послушно приблизились. Качество у фотографий было приличное — успела я отметить.

— Каким-то электроинструментом, на дрель похоже. — Брякнула я первое пришедшее в голову.

— Не может быть! — Александров озадаченно переводил взгляд с экрана на меня и обратно. — Здесь явно видны следы оплавления. Глубина — сантиметра два! Никаким перфоратором такого не сделаешь. Я вообще не знаю инструмента, которым можно было бы выполнить такие линии! Это ведь железобетон? У вас дом панельный?

— Панельный. — "Вот ведь повезло нарваться на въедливого опера!" Не могла же я сказать Александрову, что рисунок на кухонной стене сделан пальцем белого посланника? — Не берите в голову. — Посоветовала ему, забирая из принтера отпечатанные листы и протягивая руку за флэшкой. — Мировой суд разберется.

Александров с видимой неохотой свернул файл, вернул мне накопитель. Тот самый "гончий" инстинкт, о котором я уже упоминала, явно восставал против того, чтобы оставить не разрешенной загадку, пусть и никак не связанную с работой. Но я в любом случае не имела ответов на его вопросы.

— Держи. — Спустя четверть часа я протягивала Ленке отпечатанные на обычных листах формата "А4" фотографии.

— Фю-у-у-у, — присвистнула та, глянув на изображение, — тут ремонта на неделю! Эдакое "художество" картинкой не завесишь, придется обдирать, — заявила с видом человека, пережившего не один ремонт, (а два ремонта, как известно равны одному пожару… или два переезда?..), — потом шпаклевать всю стену, а значит и соседние, и потолок. Про то, что и плинтус отрывать придется, я уже и не говорю… Это он что же, прялку в натуральную величину изобразил?

Я пожала плечами.

— Сориентируй оперов, чтобы забирали все мало-мальски похожие на это штуки. Любой антиквариат из дерева, да и музыкальные инструменты заодно.

— Эк ты, замахнулась! — Но, увидев мою скорбную рожицу, подруга смягчилась. — Не бойся, если прялка в доме — найдем. Только, что ты с ней дальше делать собираешься? Не посланнику же отдавать? Сама понимаешь, это будет утрата вещественных доказательств.

— Ясен пень, посланнику мы ничего не отдадим. Пошлем запрос в музей, если подтвердится, что прялка оттуда, вернем экспонат — и пусть Вертер дует в Смоленск, сосет мозг у тамошнего следствия!

Рейнгард с сомнением покрутила головой.

— Чует мое сердце, скинут они на нас еще и эту бодягу! Ну, да ладно, все равно со всякими водными тварями пора кончать.

Университетский профессор, к которому меня "по знакомству" отвела одна моя старая приятельница (мы вместе учились в школе), оказался приятным старичком, лет восьмидесяти. Редкие седые волосы, смешно зачесаны поперек обширной лысины. Кустистые, с кисточками, как у филина брови, совершенно белы. Но в остальном, Павел Потапович, так звали историка, был еще крепок, и лицо имел моложавое. На кафедре он теперь работал на полставки, плюс на общественных началах организовал университетский музей древностей — в нашей области, как известно предостаточно мест для археологических раскопок.