Эпоха мёртвых. Прорыв - Андрей Круз

— Вы откуда взялись и что хотите? — так же безмятежно спросила девица.

— Мы мимо едем, — улыбнулся я.

— И что?

— Зашли поздороваться, убедиться, что дальше проедем.

Взгляд стал ещё безмятежней.

— Много вас, проезжих?

— Три машины.

Для убедительности я показал три пальца на левой руке.

— У них одна была. — Она показала в сторону висящих тел, одно из которых дергалось.

— И что?

— Отдавать не хотели. Пойдём, покажу тебе кое-что.

Она вдруг решительно протянула вперёд руку с длинными, покрашенными чёрным лаком ногтями, пытаясь схватить меня за рукав. Я чуть отодвинулся, сказав:

— Смотреть смотри, руками не трогай.

— Ты поговори ещё, — вдруг пробасил здоровый в городском камуфляже и с РПК.

Толпа чуть зашевелилась, но открытой агрессии не проявляла, даже с брезента не встал никто. Им скорее было скучно, но они не могли пока понять, кто мы и что мы.

— Ребята, чтобы мы сразу определили позиции. — Я показал правую ладонь. — Вот это немного переделанная подрывная машинка «пээм-четыре». Работает теперь не на нажатие, а на разжатие. Сейчас я удерживаю кнопку, как вы видите.

Я покрутил ладонью перед собой, давая возможность всем рассмотреть утопленную обрезиненную кнопку.

— А теперь ты, интеллигентный с виду красавец, очень осторожно приоткрой подсумок у меня на груди, — сказал я, обращаясь к «Чикатиле». — Только без суеты, не задень там ничего.

— Зачем? Мы уже поняли, что там взрывчатка, — сказал тот, чуть отступив назад, даже убрав маленькие суетливые ладошки за спину.

Точно, замполит какой-то, не зря я именно ему предложил. Им геройствовать по должности положено.

— Да ладно, загляни, не щемись, — ободрил я его.

— Загляни, — всё так же безмятежно, но очень внушительно сказала девица в лифчике.

Её приказ, судя по всему, обсуждению не подлежал. «Чикатило» осторожненько придвинулся, двумя пальцами зацепил крышку подсумка, приоткрыл.

— Знаете, что это? Объяснять надо? — спросил я у окружающих.

— «Монка», — прогудел здоровый с пулемётом. — Зашибись, придумал. У другана твоего тоже?

— Ага, — ответил «друган» Васька.

— Класс. Всем трындец, если что.

Здоровый вполне откровенно восхитился нашей выдумкой. Остальные его поддержали, загомонив наперебой. Никакой обиды или расстройства они не проявляли.

— Всё равно иди со мной, — упрямо сказала главная. — Пусть второй остальных пугает. Идём.

Я решил не спорить. Непохоже, что она надеется обезвредить «монку», отведя меня в сторону, скорее её распирало от какой-то другой мысли, которую ей не терпелось высказать. Она пошла впереди, я следом, далеко отходить не пришлось. Мы обошли «Урал», и я увидел стоящую на коленях на земле девчонку лет пятнадцати, в джинсах и «косухе», прикованную наручниками к скобе откинутого борта за обе руки.

— Видал?

У девчонки был зарёванный вид, под глазом наливался изрядный фингал. Но пленной она не выглядела, скорей по общему стилю явно соответствовала остальной компании. «Предательница»?

— Видал, — не понял смысла происходящего я. — И что?

— Я знаешь что с ней сделаю? — с неожиданным вызовом спросила главная.

— Что? — не въехал я в смысл вопроса.

— Сама пока не знаю. Она, блин… — Главная неожиданно пнула девчонку в обтянутый тесными джинсами зад. Пнула больно, рантом берца, та аж взвыла. — Молчи, тварь, взяла тебя с собой на свою голову.

— Ты за что её?

— За дело! А что тебе? — с вызовом спросила главная.

Она уставилась на меня в упор, и по её глазам я понял, что она удолбана до предела. Мысли у неё плывут, ни за что не цепляясь, сосредоточиться она ни на чём не может, и сейчас она сама забыла, зачем сюда меня привела. Если вообще думала об этом раньше. И я даже не уверен, что она помнит, кто я такой.

— Здорово, — заявил я, не зная даже, что имею в виду. — Пошли обратно?

На лице у неё отразилось недоумение.

— На фига?

— Договариваться надо.

— Да, точно. Договариваться. С Чикой договаривайся, я щас не могу, — замотала она головой так, что от вздыбившихся волос ветер пошёл.

— С Чикой?

— Чика! — заорала главная. — Иди сюда! Быстро! Даже бегом можно!

Так и думал, не зря этот в очках на Чикатило похож. Он и прибежал, кстати, явно трезвый и не обкуренный. Поборник здорового образа жизни, так сказать. Или здоровье не позволяет? Большим спортсменом он не выгладит, так, сморчок гнутый.

— Договорись с ребятами. — Главная показала на меня и ушла за «Урал» к прикованной девчонке.

— О чём договариваться? — спросил Чика у меня уже, слегка растерявшись.

— О том, что расходимся спокойно, не мешая друг другу, — объяснил я ему.

— Так, конечно, давайте разойдёмся, какие проблемы? — засуетился тот, поглядывая на подсумок с миной и «пээмку» в руке. — Зачем друг другу жизнь портить? Нам делить нечего, у вас свои дела, у нас свои. Но только надо, чтобы Хромая сама всем сказала, меня они не услышат.

— Хромая?

— Ну она вот. — Он кивнул в сторону «Урала», откуда доносились звуки оплеух. — Кличка у неё такая.

— Договоритесь, — пожал я плечами с показным спокойствием. — У нас выбора нет: или расходимся, или все накроемся, я серьёзно. К тому же у нас ещё два снайпера вас разглядывают. Нужны доказательства?

— Нет, нет, я верю, — замахал очкастый ручками. — Но сейчас бесполезно, пусть она от Мелкой отвлечётся.

— А что там такое?

— Не знает никто, — развёл он руками. — Они вообще вместе два дня курили, потом Хромая чего-то разозлилась и второй день Мелкую воспитывает. У них это бывает.

— А что Мелкая, не возражает?

— Поди возрази. Видите, висят? — Он показал на тела на дереве.

— Трудно не увидеть.

— Тоже возражали, — улыбнулся он, обнажив кривоватые жёлтые зубы. — Мы их остановили, перераспределили материальные блага в свою пользу, а они возражать стали. Второй день висят.

Упоминание об этом явно доставило Чике удовольствие. Правильно я его, урода, просчитал. Затем он добавил:

— А если надо, то она и Мелкую рядом подвесит или что-то ещё придумает. У неё фантазия лучше моей, надо отметить, что редко бывает. Но думаю, что обойдётся. Просто подождём.

Интересно, это у всех маньяков такая же морда должна быть? Ну вылитый маньяк ростовский, как на фотографиях. Такой… ущемлённый жизнью маленький, невзрачный обыватель. Шнырь в запотелых очках.

Я посмотрел, как дела у Кэмела. Он стоял, по-прежнему сжимая подрывную машинку, но компания просто не обращала на него внимания. Они уже спорили, собравшись в кучку прямо в зоне поражения, и лишь здоровый с пулемётом о чём-то рассказывал Ваське, активно жестикулируя.

— Простите за любопытство, а вы кто вообще? — спросил я у Чики.

— Преимущественно сатанисты. — Он даже поклонился при этих словах. — Но не все. Разные люди, по-разному собрались, из разных краёв даже. У нас здесь нечто вроде… гм… слёта было, когда всё началось. Фестиваль, если угодно. Так и остались вместе. Нашлись люди, что подсказали полезные вещи. Удалось получить оружие, сумели защитить себя. А вы кем будете, простите за любопытство?

— Партизаны.

— Романтики? — поднял над очками бровки Чика. — Че Гевара и всё такое? Hasta la victoria siempre?

Ты гля, какой просвещённый. Точно, за замполита здесь. Грузит бедных наркотов-сатанистов идеями, а под шумок свои проблемки сексуального порядка решает, маньячит помаленьку.

Звуки побоев стихли, снова появилась Хромая. Кстати, почему всё же Хромая? Ходит нормально вроде как, даже бёдрами покачивает. Подошла к нам, почесала шрам на плоском голом животе, спросила:

— Чего тут стоите?

Судя по взгляду, она точно забыла, кто я такой и зачем здесь.

— Алечка, надо как-то решить с молодыми людьми, — Чика показал на меня.

— Решить. Ага, решить, — энергично закивала она и вдруг спросила у меня: — Шмали хочешь?

— Нет, не хочу, — помотал я головой.

— Классная! — даже удивилась отказу Хромая, но совсем не обиделась. — Не местное говно, чешская гидропоника домашнего разведения. Пыхнешь — и летишь!

— Аля, давайте их пропустим, — тихо сказал Чика. — У них ещё снайперы где-то сидят.

— Снайперы? — Она посмотрела на меня.

— Снайперы.

В её голубых глазах отразилась напряжённая работа мысли, видимо вызванная цепью абстрактных ассоциаций со словом «снайпер».

— Клёво, блин. — Она вцепилась одной рукой мне в рукав, другой — в Чикин, а я уже и не вырывался. — Пошли со мной!

Она потащила нас с Чикой к остальной компании, которая теперь лениво развалилась на брезенте и занималась забиванием косяков. Над миром снова поплыл запах палёной тряпки.

— Отряд, мля! Смирно. Щас будет фокус! — скомандовала Хромая, но «смирно» никто не встал, хотя всё же обернулись на неё, и кто-то даже заржал.