Любовь на краю света - Ирмгард Крамер

Эта цифра привела меня в некоторое замешательство. Сестра Фиделис тоже была здесь шестнадцать с половиной лет. Это не могло быть случайным совпадением. Итак, я определила, Ною было примерно столько же лет. Они знали его, еще когда он был ребенком? Значит, что он живет здесь всю жизнь? Это было еще страшнее.

— Следи за тем, чтобы запеканка не упала. Я приготовил ее с любовью.

В присутствии сестры Фиделис он был со мной на «вы», а оставшись наедине — по-другому… Фрик-шоу.

На террасе все, кроме Ансельма, ели свежий вишневый пирог, которым я, хотя он имел небесный вкус, не могла толком насладиться. В моей голове никак не укладывалось, что они жили здесь столько лет. Передо мной все время вырисовывался образ рая в золотой клетке. Почему они выбрали для себя такой образ жизни? Вероятно, для того, чтобы повернуться спиной к миру, бушующему где-то вдалеке от них, позади высоких скал, ущелий и вод. Я должна признать, что идея ничего не знать о заботах мира была довольно привлекательной. О, спокойный мир. Спокойный, ложный мир. От чего ты скрываешься? Мои мысли были спутанными, вероятно, из-за жары. Я понимала, что мне плохо, чувствовала себя, как стриж без перьев, выпавший из гнезда, для которого любая помощь может оказаться слишком поздней. Я пыталась сконцентрироваться на своем дыхании и обрести почву под ногами.

Когда мы закончили, все ожидали того, что, как обычно, ровно в семь сестра Фиделис встанет и пойдет в библиотеку, куда вместе с ней, по обыкновению, отправится Ной. Но сегодня все было иначе. Из-за жары сестра Фиделис отказалась от обязательной программы, взялась за рукоделие и позволила Ансельму — «Но это действительно последнее, мой дорогой» — после всего остального налить себе горькой настойки, которую принес Ансельм и которая была очень полезна для пищеварения. Виктор играл в шахматы против Ноя. Как он мог знать положение фигур?

Кратко заметив, что я хотела бы еще немного почитать, я распрощалась.

— Нужно ли вам еще что-то? — спросил меня Ансельм. Я покачала головой и буквально убежала в дом, чувствуя себя незваным гостем, который помешал загадочной семейной идиллии.

Я просто не понимала этих людей. За исключением Виктора, который лишь однажды выезжал, чтобы отвезти мое письмо на почту, все всегда находились здесь. Или, возможно, я просто не знала, когда кто-то уезжал. Но что никто не приезжал сюда, это точно. Говорили они мало. Монахиня или читала лекцию, или с нежностью говорила о погоде. Ансельм ни о чем особенно не говорил, а больше слушал, прислуживал, варил и чистил и не уставал подчеркивать, что где-то чего-то постоянно не хватает и что он ничего не успевает. Виктор, который выделялся среди них, рассказывал о гнилых деревьях, сломанных заборах, короедах, форели, которая в этом году была особенно большой, или беспорядке, который снова учинили барсуки в лесу. Погруженный в себя, Ной также обычно предпочитал молчать. Ничто, казалось, не связывало их друг с другом. Казалось, каждый из них выполнял определенную функцию. Сестра Фиделис учила. Ансельм готовил и убирал. Виктор занимался лесом. А Ной? Который жил здесь. Наедине с этими тремя взрослыми людьми. Шестнадцать с половиной лет. Почему?

Шахматная игра, продолжавшаяся на террасе подо мной, — Ансельм давал советы Виктору, — вероятно, может затянуться до ночи. О встрече под буком я могла забыть. Сестра Фиделис уже давно должна была спать. Незадолго до полуночи словно чего-то ожидавший Ной наголову разбил обоих своих противников.

На цыпочках я вышла из своей комнаты. Шума в доме было больше чем обычно. В стенах что-то громко трещало, пели водопроводные трубы. Казалось, будто дом знал, что я собралась совершить что-то запретное, что — то такое, о чем не знал никто. Я дрожала. Если я встречу кого-то, то скажу, что я забыла на террасе свою вещь. Но я никого не встречала. Нервно оглядываясь, я пробиралась по каменным ступеням, быстро пробежала по газону на террасу и остановилась за буком, который, как старик, своими могучими ветвями защищал меня.

Никто не пришел. В комнате под крышей горел свет. Кто там жил? Точно не Ной. Свет был ему не нужен. Вероятно, Ансельм. Свет погас через некоторое время. Никто не пришел. Никто не пришел.

Я села на песок и прислонилась к стволу дерева. Никто не пришел.

Вдруг из соседнего леса донесся звук, который заставил меня вздрогнуть, — он был похож на крик ребенка. Меня передернуло, и я плотнее обхватила руками колени. Снова этот крик. Возможно, это кошачья драка? Но здесь, наверху? Ветер усилился. Деревья зашумели. От дурманящего дневного зноя не осталось ничего. Сейчас была приятная прохлада. Громко шумели сверчки. Вокруг меня порхали летучие мыши. Мои веки отяжелели.

Я испугалась, когда кто-то коснулся моего плеча.

— Ирина, — прошептал Ной и прошелся своими пальцами над моей головой.

— О! Ты напугал меня!

— Тс… — Он помог мне подняться. — Иди за мной!

— Куда? — спросила я, хотя столько других вопросов вертелось у меня на языке.

— Тихо. Я не мог уйти раньше. Прости меня, пожалуйста. Пошли. Быстро.

Он говорил так тихо, что я едва услышала его. Я последовала за ним через луг в сторону леса, туда, где он встретил лису. Казалось, Ной точно знал, куда он шел. Несколько раз он проверил ногами, действительно ли мы вышли на лесную дорогу.

Стало холоднее и гораздо темнее. Деревья придвинулись ближе. По моей спине пробежала дрожь. Я никогда не была ночью в лесу. Кто-то впорхнул над нашими головами. Я вздрогнула и подавила крик страха.

— Что? — спросил Ной испуганно.

— Ничего, — вздохнула я, едва скрывая свой страх. Я перестала нервно теребить свою рубашку и прислушалась. Вокруг меня что-то зашуршало и треснуло. — Что это?

— Треск листвы и сучьев? Может быть, полевки или что-то другое. Эти животные не сделают тебе ничего, — сказал он и медленно пошел дальше, подобно черной фигуре передо мной.

— Осторожно, здесь корни.

Корни? Отлично. Ведь они как раз были для меня ужасным препятствием. Я остановилась, дрожа всем телом. Сделав несколько шагов, он понял, что меня нет рядом, также остановился и повернулся ко мне.

— Что такое? — тихо спросил он. — Мы почти пришли.

— Почти пришли? Что ты задумал?

Он медленно подошел ко мне, так близко, что я могла ощущать его горячее дыхание на своем лице. От него пахло ванильным сахаром.

— Я хочу поговорить с тобой спокойно. Наедине.

— Мы могли бы поговорить и на вилле, — заметила я и почувствовала на себе чьи-то взгляды — вероятно,