Последняя загадка тунгусского метеорита - Александр Титов

68

Сначала он решил, что это вход в бункер, подземный город, который советское правительство построило для себя под огромным пустырем за высотным зданием Московского университета. Сальвадор раньше учился в этом университете, и иногда ему приходилось забредать в тихий мир полыни, ржавой колючей проволоки, огораживающей чахлые огороды, полных тины маленьких прудов и луж, в которых купалась местная молодежь, и бродячих собак. Кругом громоздились горы земли и железобетона. Попадались то ровные заросшие травой полянки, то большие мусорные кучи. Те, что появились давно, были уже безвредны, они проросли травой, и консервные банки в них стали коричневыми от ржавчины, а тряпки выцвели. Новые помойки появлялись редко, потому что трудно заехать сюда на машине. Нужно знать неприметные въезды среди железнодорожных путей и бетонных заборов. Со стороны университета и Мичуринского проспекта пустырь окружают автобазы и склады, со стороны институтов въезда нет, а от дальнего конца заехать нельзя, там занято, там въезд в сам подземный город. С пустыря под землю через какое-нибудь вентиляционное отверстие вполне могла просочиться бродячая собака. Сальвадор посмотрел на овчарку. Она бежала по коридору на порядочном расстоянии от него, высунув язык и часто оглядываясь. Сальвадор попробовал подойти ближе, но собака ускорила ход. Все же было видно, что собака ухоженная, хотя и худая, с гладкой шерстью, влажным носом и белыми крепкими зубами, не похожая на бродячую. Потом Сальвадор стал внимательно рассматривать коридор. Стены состояли из огромных грубо вытесанных камней, и чувствовалось, что камни настоящие, что это не просто тонкая гранитная плитка, подделка под вечность. Матовые полукруглые плафоны, прилепленные к белому потолку капитальными золотистыми кольцами на винтах, размещались через каждые несколько шагов. Сальвадору приходилось идти очень быстро, чтобы успеть за собакой. Когда Сальвадор замедлял шаг, овчарка начинала сначала оглядываться, а потом скулить, виляя хвостом. Но близко к себе она тоже не подпускала. Потом они вышли в просторный зал с низким потолком и такими же каменными стенами, вдоль которых были расставлены роскошные золотые подсвечники. Через равные промежутки в стенах зала находились глубокие ниши, за которыми тускло отсвечивала сталь тяжелых дверей с заклепками и штурвалами, какие бывают в бункерах и на кораблях. Собака подошла к одной из таких дверей, и дверь бесшумно отъехала в сторону, открывая новый коридор с лампами на потолке. Коридор был совсем такой, как первый, но каменные стены имели ядовито-синий цвет. И так повторялось все время: коридор, зал, опять коридор, другой зал, другой коридор... Стены в коридорах были разных цветов, иногда на стенах залов встречались развешанные через равные промежутки яркие коврики или знамена с геометрическим орнаментом. Сальвадор никак не мог понять, какой новый Шпеер и зачем построил это огромное и, наверное, очень дорогое подземелье. Нескончаемое мельтешение коридоров и залов привело Сальвадора в полусонное состояние, и он слепо шел за собакой, уже не обращая особого внимания на окружающее. Но что-то этот лабиринт ему напоминал, и в голове Сальвадора стали крутиться знакомые откуда-то слова: "Wolf 3D", "Doom". И вдруг он вспомнил: да это же из компьютерной игры, где доблестный вояка сражается с фашистами в бункере. Сальвадор хорошо помнил и эту игру, и сам вид компьютера, и одновременно он ясно сознавал, что ему не приходилось ни играть в такие игры, ни даже видеть когда-либо машину с цветным дисплеем. Как будто в голове Сальвадора появлялось какое-то новое знание, чужое, но несомненно достоверное. Можно было вспоминать дальше, но Сальвадор решил разобраться с этим новым знанием потом. Сейчас надо было выбраться отсюда, тем более что на пути появилось препятствие: впереди со стены коридора, почти загораживая проход, свисало большое красное знамя. Оно слегка шевелилось от ветра, будто кто-то прошел здесь совсем недавно, зацепив край знамени. Овчарка прошла между красным полотнищем и стеной, прижимаясь к стене, а Сальвадор замедлил шаг и подошел поближе. Края знамени были замусоленными, как будто знамя осеняло собой тысячи прошедших под ним по коридору. Собака впереди остановилась и заскулила, и Сальвадор боком протиснулся вперед, плотно прижимаясь к стене и стараясь не задеть край ткани. И опять начался нудный круговорот каменных залов и коридоров, и снова Сальвадор шел, как в полусне. Еще только один раз на пути встретилось разнообразие: в нишах одного из залов были не двери, а открытые проходы в другие комнаты, и Сальвадор заметил во всех проемах одновременно одинаковое движение одинаковых низкорослых плотных фигур в черном, с лысой головой и заложенными за спину руками. Собака бежала здесь особенно быстро, и Сальвадор не успел больше ничего рассмотреть, но ощутил облегчение, когда сзади закрылась тяжелая железная дверь.

Путь закончился неожиданно: очередная дверь открылась не в новый каменный коридор, а в какое-то залитое летним светом, движением и зеленью пространство. Повеяло свежим воздухом, и Сальвадор выскочил на дно заросшего тонкими деревьями и кустарником оврага, ярко освещенного утренним солнцем, с быстрым чистым ручьем внизу. Куда девалась собака, Сальвадор не заметил, а когда он оглянулся, то успел уловить последнее движение тяжелой ржавой двери с заклепками и штурвалом, которая втягивалась в проем в стене оврага, прямо в уходящем вверх травяном склоне. Сальвадор шагнул вперед и ощупал дверь: она была старой и ржавой, и в щели по краям давным-давно набилась земля. Сальвадор знал это место. Осмотревшись вокруг, он прошел немного вверх по течению ручья и вскарабкался на земляной откос, по которому проходило асфальтированное шоссе с чистенькими ограничительными столбиками.

69

На шоссе Сальвадор повернул направо, перейдя на другую сторону. Впереди совсем близко - платформа Усово, а на противоположной стороне осталось Зубалово-1, дача Ворошилова, бывший дом нефтепромышленника Зубалова. Дом расположен на холме над оврагом, выстроен в начале века в романтическом стиле и обнесен кирпичной стеной. Сальвадору приходилось здесь бывать в студенчестве. Знал он и заброшенную ржавую дверь в овраге, заросшем черемухой, и аккуратные асфальтированные шоссе, ведущие к госдачам, со стеклянными будками милиционеров на лесных перекрестках. Эти места любимы пригородными московскими туристами, лыжниками и просто любителями пикников. Отдыхающих терпят, к ним привыкли, хотя за заборами находятся совсем не простые люди. Уж очень живописные здесь леса. Маршрут выходного дня "Усово-Перхушково". Садимся на Белорусском вокзале в электричку, которая за Кунцевом уходит вбок от основной железнодорожной трассы, переезжает окружную дорогу и останавливается возле розовой кирпичной церковки с колокольней. Потом еще две-три остановки. Слева леса, справа дачи, Рублевское шоссе, потом Москва-река. Усово - конечная остановка. Тупик, тишина. Электричка ходит редко. Выходим к шоссе, и идем вперед. Слева поднимается холм с красной кирпичной дачей Ворошилова. Нам налево. Хорошо осмотревшись (собьют), переходим шоссе и движемся вдоль оврага под самой стеной ворошиловской дачи. Здесь и находится старая ненужная дверь в холм, ржавая, с заклепками по краям и штурвалом. Тропинка ведет дальше по оврагу. Овраг становится все глубже, а черемухи все больше, пока она совсем не заполняет овраг, от ручья на дне до маленькой деревни вверху, а справа начинается роскошная березовая роща с лимонно-желтыми сыроежками в траве. Еще немного проходим по левому краю оврага и вступаем в другой лес. Около старых мокрых деревьев растет кислица, или заячья капуста, и нужно идти по извилистым лесным дорогам до дорожки из растрескавшихся бетонных плит. В конце дорожки пионерлагерь, а где-то слева в лесу остался еще один бункер: штаб противовоздушной обороны Москвы. Иногда можно видеть в лесной чаще выпивающих солдат, на время ускользнувших от работ и от начальства. Бетонная дорожка выходит на перекресток. Налево въезд в штаб, прямо - дорога на платформу Перхушково, вправо - на госдачи. Кругом все зеленеет, капает, лужи под ногами и ни с чем не сравнимый дождевой запах подмосковного леса. И ощущение комфорта: лес, обжитой и исхоженный насквозь, от кольцевой дороги до Звенигорода, и окрашенные свежей краской церквушки, река и ручьи, и годы истории, и молодой студенческой жизни, и электричка через пять минут - за сорок копеек, вторая зона Белорусского вокзала, дома тепло, сухо, на полке книжки о революционерах, на столе пресловутая яичница с ветчиной. Довольство малым, покой и чай.