И опять Пожарский 5 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Приплыли. Хапали, хапали и теперь куда девать. Получается, нужно строить настоящую Библиотеку. И нужно строить её правильно с отсутствием сырости, с отсутствием солнечного света в хранилищах, и желательно с одинаковой зимой и летом температурой. Задача для 17 века. Пришлось откладывать посещение химиков и собирать архитекторов и художников. Собрали.

Вот это да! Сколько же их? Сотня. Пётр наклонился к сидевшему рядом на трибуне Рубенсу:

- Пётр Павлович, сколько сейчас художников в Вершилово и хватает ли всем работы?

- Почти семь десятков. Работы хватает. И потом многие приехали не работать, а учиться, - голландец достал список и передал Пожарскому, - Есть ещё десяток скульпторов и не меньше десятка архитекторов.

Пётр дождался, пока творческая интеллигенция успокоится, и рассказал им о проблеме. Нужно нарисовать красивое здание для библиотеки. Нужно разработать проект с учётом требований для хранения книг. Ну и украсить библиотеку тоже надо.

- Нужны бюсты известных греков и римлян. Нужны статую муз. Нужны картины на тему науки, ну там Диоген в своей глиняной бочке пишет свиток "О добродетели", или фонарь зажигает, или циновку топчет. Понятна задача?

Народ обрадованно загудел, как же конкурс. Это всегда интересно. Они тут все первые, но обязательно хотят знать, кто первее. Дети. Пётр хотел выдать задание и всё же пообщаться сегодня с химиками, но не получилось. Спросил сдуру: "Вопросы есть?". Ну, как же. Размеры здания? Количество этажей? Размер подвала? Материал? Стиль? Механизация? Ого! Молодцы. С ходу ведь не ответишь. Так до самого вечера и прообсуждали. Сошлись на здание, которое вспомнил Пётр. Куда уж неожиданней. Афанасий Иванович как-то по телевизору видел библиотеку в каком-то городе США. Она была сделана как-бы книжной полкой. Генерал тогда поразился. Додумались ведь.

 Что ж. Пусть теперь нам завидуют. Жаль, что до химиков так и не добрался. Ну, завтра с них начнём. 

Событие тридцать седьмое

Михаил Фёдорович Романов в очередной раз убедился, что Петруша Пожарский был прав. Сейчас Государь сидел на троне, что привёз с собой по подсказке князя и сверху вниз глядел на королей. Но прав Пётр Дмитриевич был в другом. Он советовал Михаилу поехать в простом стрелецком платье, ну может сшитом из дорого качественного материала, что сейчас производится в Москве в мастерских у Рослякова. Михаил заикнулся было об этом на Боярской Диме. Ох, какой гвалт поднялся. Наоборот, приговорили ехать в самом дорогом платье, да со всеми регалиями. Это, мол, одеяние пошло от царьградских кесарей. Невместно царю умалять своё достоинство холопскими одёжами.

И вот сейчас Михаил сидел в наряде Большой казны, а позади ещё и шестеро самых именитых бояр в своих двух шубах и трёх шапках. Большой наряд состоял из:

1. Золотой Крест из Животворящего Древа, при нём цепь золотая (чепь крещатая).

2. Шапка Мономаха.

3. Бармы (Диадима) - широкое круглое ожерелье.

4. Скипетр.

5. Яблоко золотое с крестом - то есть держава.

6. Окладень - цепь или перевязь с орлом.

7. Жезл.

8. Платно царское.

9. Кафтан становой царский.

10. Предметы одежды (тафья, колпак, чёботы, посох, подаренный Михаилу Фёдоровичу в 1613 году, калита великого князя Данила).

11. Стоянец (стоян) - серебряная пирамида высотою около аршина. На усечённой вершине пирамиды размещалось блюдо для постановки державы. Стоянец стоял слева от трона.

12. 10 перстней, которые царь надевал вместе с Большим нарядом на приёмы послов и другие торжественные мероприятия.

И что интересно, надевая всё это в Москве, Михаил не чувствовал древности, неуместности этого наряда. Роскошь Грановитой палаты растворяла в себе Большой наряд. А вот здесь в небольшой зале замка, да ещё рядом с тремя одетыми по-европейски монархами, Михаил чувствовал себя разряженной куклой. Как всегда прав Петруша.

Переговоры о мире шли тяжело. Иногда так и хотелось выйти и приказать вернуть вершиловский полк. Тогда император вздыхал, прикрывал глаза и вспоминал советы князя Пожарского меньшого. Первым раздражителем выступил Сигизмунд. Он сказал, что раз русские разграбили Ригу и Митаву, то Пернау должен достаться Речи Посполитой. Пришлось напоминать, что вершиловцы как раз освободили эти города от шведской армии и наоборот вернули часть награбленного законным владельцам.

- Но большую часть богатств, в том числе и все из церквей и соборов этот сатана в облике человеческом - князь Пожарский забрал, - завизжал король.

Михаил внутренне усмехнулся и выдал то, что они обсуждали с Пожарским.

- Так Пётр Дмитриевич хотел и это вернуть, но тут на его полк напали ваши войска и часть людей, которые возвращали награбленное шведами, убили, а часть ранили. И гетман Радзивилл от имени Речи Посполитой пообещал выплатить за каждого убитого десять тысяч злотых, а за раненых одну тысячу. Итого пятьдесят семь тысяч злотых. Вот как выплатите, так мы имущество церквей вернём, а пока у нас в залоге побудет.

Государь говорил всё по-русски и толмач из пацанов всё это на немецком рассказал королю. Вообще Михаил на этих переговорах остро почувствовал свою неполноценность. Все три короля знали шведский, немецкий и латынь и свободно общались между собой без переводчиков и только он не знал ни одного из этих языков. Нужно выучить немецкий, решил Михаил.

Выслушав перевод толмачёнка, Жигамонт принялся орать, что ни он, ни сейм ничего Пожарскому не обещали. Во всём виноват гетман Лев Сапега. Так он поплатился за своё предательство: во-первых - убит, а во-вторых, все его земли и богатства за предательство конфискованы и переданы в казну.

- Ну и замечательно, значит, из его денег и заплатите, - согласно кивнул Михаил.

- Повторяю, что ни я, ни сейм ничего князю Пожарскому не обещали.

- Хорошо. Как гетман Радзивилл выплатит пятьдесят семь тысяч злотых, так мы имущество храмам и вернём.

Сигизмунд ещё что-то кричал, но Михаил махнул рукой приказывая толмачу не переводить и принялся разговаривать с боярами. Посиневший король вылетел из залы, пинком открыв дверь, и не возвращался до вечера. А вечером потребовал вернуть Польше корабли, что сначала шведы захватили у ляхов, а потом русские у шведов. Об этих кораблях тоже был разговор с Петрушей. Ответ тот же, сначала деньги за нападение гетмана Сапеги, потом корабли. Сигизмунд опять вылетел из залы. Появился король только через день, и на этот раз, смерив гордыню, попросил вернуть корабли, на том основании, что это ведь не военные корабли, а купеческие. И вот тут опять Государь выдвинул условие, обговорённое с Петром Дмитриевичем.

- Хорошо, брат мой Жигамонт, мы вернём семь купеческих кораблей, но в Риге с наших купцов три года не будут брать ни каких пошлин. Если же мы не договоримся, то все наши купцы будут переправлять товары через Пернау или Нарву, и мы запретим иноземным купцам торгующими с Российской империей заходить в Ригу, или торговать в России им запретим, - царь смотрел, как вытягивается лицо Сигизмунда по мере того, как звонким голоском озвучивал перевод Тимошка.

Что ж, и сам Михаил, и его отец - патриарх Филарет, столько натерпелись от этого Жигамонта, что видеть это бледнеющее в бессильной ярости лицо было явно благоволением Господа к Руси. Поделом. Сколько русских людей полегло из-за усобицы, что устроили ляхи. Главный враг Руси - Сигизмунд. А с врагами по-доброму нельзя. Михаил слышал, как зашушукались за его спиной бояре. Боятся, что опять войну ляхи устроят. Государь и сам, слушая советы Петра Дмитриевича, высказал это опасение. Еле ведь отбились.

- Нет, царь батюшка, не полезут ляхи. С юга у них османы, наши союзники, с севера датчане. Могут попробовать со шведским королём договориться. Только, думаю я, что не выйдет ничего. Поопасаются шведы снова с нами связываться, знают, чем закончится, ну и опять датчане под боком. Злость затаит и союзников искать для войны с нами Сигизмунд будет, но сейчас в Европе не до него. Там и так все со всеми воюют. Как раз наоборот, легко нам найти тех, кто захочет от Речи Посполитой кусок откусить. Но мы этого делать пока не будем. Не время. Война эта долго ещё идти будет, вот в конце её и настанет наше время.