Твой «Демон Зла»: Поединок - Сергей Волков

— Вы полагаете, не выпустят? Да я готов пройти через лоботомию, лишь бы только забыть весь этот бред! Лишь бы только спокойно умереть на земле предков!

— Вряд ли ему это удасться! — тихо сказал Воронцову Расщупкин: — У них там, в Израиле, тоже бардак, война с палестинцами! «Куды ж бедному яврею податься?».

— Какие-то шуточки у тебя, Коля… антисимитские! — упрекнул «оо-шника» Воронцов.

— Это от нервов, Серега! Как думаешь, долго нас тут продержат?

— Ваши же держат! Тебе-то лучше знать! — Воронцов уселся поудобнее, подвернув под себя край брезентового балахона, надетого на бронежилет. Расщупкин ничего не ответил, задумчиво наблюдая за командиром спецназа, который разговаривал с каким-то мужиком в штатском.

— Ага, ну точно! Сейчас нас отсюда повезут туда, куда Макар телят не гонял! — вдруг злорадно обьявил Николай, вставая.

Так и вышло! В течении следующих двадцати минут всех ведущих сотрудников НИИЭАП вместе с охраной, в число которой попал и Воронцов, посадили в бронированные кунги «фээсбэшных» «Камазов» и под сильной наружной охраной повезли куда-то за город…

Где-то в центре Москвы…

— Господин Учитель, Коваль прибыл! — доложил секретарь, и спустя несколько секунд в просторный кабинет с черным, треугольным столом вошел тот самый, немолодой, усталый человек, лицо которого прошлым вечером смотрело на Учителя с монитора компьютера.

Коваль поздоровался, сел, повинуясь жесту Учителя, в кресло, и вопросительно посмотрел на хозяина кабинета.

— Вызвал я вас, Владимир Захарович, по одному очень важному делу… — начал говорить Учитель, в процессе разговра, как обычно, вставая и начиная прохаживаться по кабинету:

— Во-первых, хочу пожурить вас, по дружески, за тот прокол с Пашутиным. Знаю, знаю — он был в невменяемом состоянии, и весь эффект от вашего «воскрешения из мертвых» смазался. Но тем не менее, тем не менее…

Во-вторых: вчера ночью Оса проникла в квартиру Пашутина, отсканировала все его домашние записи и перегнала нам по сети копию памяти его персонального компьютера. Час назад была закончена операция «Хвост ящерицы», в ходе которой наш человек в НИИЭАП, пользуясь возникшей в результате инсценированного повышения активности суматохой, сделал то же самое с бумагами и компьютерами в Пашутинской лаборатории.

Ваша задача — быстро и грамотно разобраться во всем этом, вычленить интересующую нас информацию и использовать её в работе!

Но это ещё не все! В-третьих, и «в главных», замечу: мне остро необходимо знать, как осуществляется контроль и общее управление работами над нашим проектом! Да-да-да, не делайте удивленное лицо! Вы, как научный руководитель проекта, лучше всех знаете, как обстоят дела у Дмитрия Дмитриевича!

Учитель стоял теперь прямо напротив Коваля, и жестом прервав его попытку встать и что-то возразить, продолжил:

— Я не пытаюсь заставить вас наушничать или доносить — боже упаси! Просто… У меня сложилось мнение, что Дмитрий Дмитриевич, безусловно, великолепный профессионал «в своем деле», мягко говоря, «не тянет» наш общий проект! Именно поэтому я и хочу, дабы досадная ошибка не зашла слишком далеко, исправить её, не нанося удар по самолюбию Дмитрия Дмитриевича. Вы согласны мне помочь?

Коваль несколько секунд молча смотрел в маленькие, острые глазки Учителя, потом кивнул…

Водители, проезжавшие в тот день около часа дня по «Варшавке», с удивлением наблюдали, как под сполохи «мигалок» по третьей полосе на огромной скорости пронеслась колонна низких, цвета хаки с черными разводами, машин, у которых вместо стекол стояли глухие листы брони, и только очень искушенный человек опознал бы в стальных монстрах «Камазы», послужившие основой для создания этих «городских танков».

Внутри одного из кунгов, на жестком, длинном сидении без спинки, рядом с бледным Пашутиным сидел Сергей Воронцов, сжимая в руках выданный ему автомат «Кобра», черный, маленький, с длинным прямым магазином. Они изучали такие в школе, и Сергей помнил, что это вроде бы внешне невзрачное оружие на самом деле являлось настоящим чудовищем, особенно в ближнем бою. Высочайшая скорострельность, специально сбалансированные пули, отсутствие отдачи, невероятная кучность стрельбы — вооруженный таким оружием человек становился грозным бойцом!

Кроме Воронцова и Пашутина в кунге было ещё с десяток человек — коллеги Игоря с охраной, и незнакомый офицер ФСБ, сидящий перед монитором внешнего обзора. Расщупкин со своим охраняемым лицом попал при посадке в другую машину, и Сергей не с кем было преговорить, узнать, куда их везут и зачем.

Бронированный кунг не имел смотровых щелей и бойниц, что повышало его неуязвимость. Тяжелая, толстая дверь закрывалась автоматически, и открыть её снаружи без взрывачтки нечего было и думать.

Офицер, следя за движением колонны по монитору, изредка переговаривался по рации с головной машиной, и когда он наклонился к пульту, Воронцов увидел картинку на экране — они ехали теперь по «Каширке», приближаясь к МКАДУ.

«Камазы» остановились часа через два — все уже порядком устали, намозолившись на твердых сиденьях, и когда прозвучала команда: «На выход!», многие с облегчением вздохнули, вставая и разминая затекшие конечности.

Дверь открылась, теплый воздух из кунга смешался с морозным, вечерним подмосковным воздухом — на улице было очень свежо. Воронцов в числе прочих выбрался наружу и огляделся.

Они находились на большой, заасфальтированной площадке посреди густого, заснеженного леса. По краям площадки горели огни, на очищенном от снего асфальте виднелась специальная разметка, и Сергей решил, что это запасная полоса какого-то секретного аэродрома.

Не смотря на темноту — было уже часов шесть вечера, невдалеке, за деревьями виднелись постройки — двухэтажные корпуса домов, низкие ангары с полукруглыми крышами, какие-то будки, вышки, антенны.

«Камазы», взревев двигателями, развернулись и уехали. Сотрудники НИИ и охрана, многие из которых не успели прихватить верхнюю одежду, приплясывали на морозе, но никто не роптал. Воронцов закурил, не переставая озираться, и заметил приближающийся по взлетно-посадочной полосе автобус.

Большой, освещенный «Икарус» остановился метрах в трех от стоявших, из автобуса вылез полковник Урусов с мегафоном, взял его наизготовку и его усиленный, металлический голос громко прозвучал в морозной тишине:

— Господа сотрудники НИИЭАП! Мы приносим вам извинения за ваше вынужденное переохлаждение! Прошу вас организованно, по старшинству, вместе с охраной, занять места в автобусе! Желающих там ждут бутерброды, горячее кофе или чай, по вкусу!

— Давно бы так! — сердито рявкнул зам директора института по науке Шульгин, прозванный подчиненными за страсть к демагогии «Балалайкой», кивнул своим телохранителям, и зашагал к распахнувшему переднюю дверь «Икарусу».

Поскольку и Воронин, и Пашутин не успели раздеться, они решили пропустить вперед всех работников института, многие из которых уже начали от холода обвязывать головы галстуками.

Наконец, все разместились в теплом чреве автобуса, получили по стаканчику горячего кофе, кто-то из ученых достал фляжку с коньяком, пустил по кругу, и вскоре все загомонили, отходя от того напряжения, которое охватило их при столь срочной и спешной эвакуации.

«Икарус» тронулся, и мягко покачиваясь, поехал по темной лесной дороге. Минут через двадцать автобус остановился у большого, с протяженными флигелями, двухэтажного дома, стоящего прямо посреди густого, темного, елового леса.

В просторном, теплом, ярко освещенном красивыми люстрами холле люди расселись по диванам, креслам, и на середину вышел Урусов. Еще раз извинившись за вынужденные меры предосторожности, полковник объявил:

— К сожалению, поиск злоумышленников пока не дал результатов, поэтому мы вынужденны на то время, в течении которого мы надеемся обезопасить ваши жизни, поселить вас здесь! В ваше распоряжение будут предоставлены отдельные номера с телефонами и всем необходимым для отдыха и теоретической, на данном этапе, работы! Ваши семьи предупреждены, чуть погодя вы сами сможете позвонить домой и успокоить ваших родных! У нас к вам только одна просьба — на все вопросы говорите, что находитесь в срочной командировке на испытательном полигоне под Угличем! И ни слова о сегодняшнем проишествии — в наших общих интересах, чтобы в прессу не просочилось никакой информации, это здорово помешает расследованию! Ну, а теперь, я по мере возможности отвечу на ваши вопросы!

Вопросов, естественно, была масса! От самых простых, типа: «Как долго нас тут продержат?», до сугубо прагматичных: «А есть ли тут сауна?», или: «А где тут ближайший коммерческий ларек?». Урусов дал ответ на самые важные, с его точки зрения, вопросы, но когда после «коммерческого ларька» в холле раздался дружный смех, полковник поднял руки: