Квартал Тортилья-Флэт. Гроздья гнева. Жемчужина - Джон Эрнст Стейнбек

– Я расскажу вам. Таких вещей чужим людям не рассказывают, но вы мои друзья. Я был солдатом в Чиуауа, и я очень старался: всегда чистил свою одежду и хорошо смазывал винтовку, так что меня произвели в капралы. И тогда я женился на красивой девушке. Не знаю, может быть, она пошла за меня только из-за моих нашивок. Но она была очень красивая и совсем молодая. Глаза у нее были большие, зубы ровные и белые, а волосы длинные и блестящие. И скоро у нас родился вот этот сын.

– Это хорошо, — сказал Дэнни. — Я хотел бы быть на твоем месте. Что может быть лучше младенца?

– Да, — сказал капрал. — Я очень обрадовался. А потом мы пошли крестить его, и я надел шарф, хотя в уставе об этом ничего не говорится. А когда мы вышли из церкви, мою жену увидел капитан с эполетами и серебряной саблей. И скоро моя жена ушла от меня. Тогда я пошел к капитану и сказал: «Отдайте мне мою жену», а он сказал: «Видно, тебе жизнь не дорога, что ты осмеливаешься так разговаривать со своим начальником». — Капрал протянул вперед ладони и пожал плечами в бессильной покорности судьбе.

– Подлый вор! — крикнул Хесус Мария.

– Ты собрал своих друзей. Ты убил этого капитана, — с надеждой подсказал Пабло.

Капрал смутился.

– Нет. Ничего нельзя было сделать. В тот же вечер кто-то выстрелил в меня через окно. А на другой день пушка выстрелила по ошибке, и снаряд пролетел так близко, что ветер сбил меня с ног. Поэтому я ушел оттуда и взял маленького с собой.

Лица друзей исказились от гнева, в глазах их горела ярость. Пират в своем углу злобно заворчал, а его собаки принялись рычать.

– Почему нас там не было! — вскричал Пилон. — Мы заставили бы этого капитана пожалеть, что он родился. Один священник причинил зло моему деду, и дед привязал его голым в загоне и пустил туда бычка. Многое можно придумать!

– Я был всего только капралом, — сказал юноша. — Мне пришлось бежать. — На его глаза навернулись слезы стыда. — Капралу негде искать защиты, если его невзлюбил капитан, поэтому я убежал с маленьким Мануэлем. Во Фриско я повстречал этого мудрого человека, и он сказал мне, что я смогу сделать из Мануэля кого хочу. Я каждый день говорю ему двадцать раз: «Ты будешь генералом. У тебя будут эполеты и золотая сабля».

Перед такой трагедией приключения Корнелии Руис казались скучными и пустыми. Разумеется, в подобном случае настоящим друзьям не полагалось бы сидеть сложа руки. Но все это произошло так далеко, что ничего нельзя было предпринять. Они с восхищением смотрели на капрала: такой молодой, а столько уже пережил!

– Хотел бы я, — мрачно произнес Дэнни, — чтобы мы сейчас оказались в Торреоне. Пилон придумал бы для нас какой-нибудь план. Жаль, что мы не можем поехать туда.

Большой Джо Португалец не задремал ни разу за весь вечер — даже его потряс рассказ капрала. Теперь он подошел к ящику и заглянул в него.

– Ты будешь генералом, — начал он и вдруг воскликнул: — Поглядите-ка, что это с ним?

Его друзья столпились вокруг ящика. Маленькое тельце сводила судорога. Ножки дернулись и согнулись. Ручонки беспомощно хватали воздух, а потом ребенок весь скорчился и забился.

– Доктора! — крикнул Дэнни. — Надо позвать доктора.

Но и он сам, и все остальные знали, что доктор не поможет. Приближающаяся смерть облечена в плащ, который каждый узнает сразу. И пока они смотрели, маленькое тельце застыло и перестало бороться за жизнь. Ротик раскрылся, и ребенок умер. Дэнни сострадательно прикрыл ящик лоскутом одеяла. Капрал стоял, выпрямившись во весь рост, и глядел прямо перед собой — он был словно оглушен и не мог ни говорить, ни думать.

Хесус Мария положил руку ему на плечо и подвел его к столу.

– Ты еще такой молодой, — сказал он. — У тебя будет еще много детей.

Капрал застонал.

– Он умер. Он никогда не станет генералом с шарфом и саблей.

У друзей в глазах стояли слезы, собаки в своем углу жалобно скулили. Пират уткнул свою большую голову в мех Сеньора Алека Томпсона.

Пилон заговорил мягко, словно благословляя:

– Теперь ты сам должен будешь убить капитана. Мы чтим столь благородный план мести; но он не удался, и ты должен будешь отомстить сам, а мы поможем тебе, если это будет в наших силах.

Капрал поглядел на него безжизненным взглядом.

– Отомстить? — спросил он. — Убить капитана? О чем ты говоришь?

– Но ведь твой план было нетрудно разгадать, — сказал Пилон. — Твой сын вырастет и станет генералом, а потом найдет капитана и убьет его медленной смертью. Это был хороший план. Долгое ожидание, а потом — удар. Мы, твои друзья, чтим тебя за такой план.

Капрал с недоумением смотрел на Пилона.

– О чем ты говоришь? — спросил он. — Что я могу сделать этому капитану? Ведь он капитан.

Все были удивлены.

Пилон воскликнул:

– Так зачем же ты хотел сделать из младенца генерала? Что это был за план?

Тут капрал немного смутился.

– Отец должен заботиться о своем сыне. Я хотел, чтобы Мануэлю жилось лучше, чем мне.

– Только и всего? — воскликнул Дэнни.

– Ну, — сказал капрал, — моя жена была очень красива и вовсе не распутница. Она была хорошей женщиной, но капитан отобрал ее у меня. У него были маленькие эполеты и узенький шарф, а сабля у него была всего только серебряного цвета. Вот подумайте, — капрал развел руками, — если этот капитан с маленькими эполетами и узеньким шарфом мог забрать у меня жену, то чего только не сможет забрать генерал с широким шарфом и золотой саблей!

Наступило долгое молчание. Дэнни, Пилон, Пабло, Хесус Мария, Пират и Большой Джо Португалец старались понять такую точку зрения. А когда поняли, то подождали, чтобы первым заговорил Дэнни.

– Как жаль, — сказал наконец Дэнни, — что немногие родители так заботятся о счастье своих детей. И нам еще грустнее, что маленький умер, потому что, имея такого отца, он лишился поистине счастливой жизни.

Все его друзья печально закивали.

– Что же ты будешь делать теперь? — спросил Хесус Мария, первооткрыватель.

– Я вернусь в Мексику, — сказал капрал. — Я хочу быть солдатом. Может быть, если я буду хорошо смазывать винтовку, меня самого сделают офицером. Как знать!

Шестеро друзей смотрели на него с восхищением. Они гордились знакомством с таким человеком.

Глава XI

О том, как на Большого Джо Португальца при самых неблагоприятных обстоятельствах снизошла любовь

Любить для Большого Джо Португальца означало действовать. И это рассказ об одном из его любовных похождений.

В Монтерее лил дождь; с высоких сосен весь день капала вода. Пайсано Тортилья-Флэт не выходили из дому, но над каждой трубой подымалась спираль голубого дыма и в воздухе разливался свежий и душистый запах горящих смолистых поленьев.

К пяти часам дождь на несколько минут прекратился, и Большой Джо Португалец, который почти весь день провел на пляже под перевернутой лодкой, выбрался наружу и зашагал вверх по холму к дому Дэнни. Он совсем окоченел и ужасно хотел есть.

Когда он добрался до окраины Тортилья-Флэт, хляби небесные снова разверзлись и опять хлынул ливень. В одно мгновение Большой Джо вымок до нитки. Он вбежал в ближайший домик, чтобы укрыться от дождя, а в этом домике жила тиа[15] Игнасиа.

Этой даме было лет сорок пять, и она уже давно и небезуспешно вдовела. Она всегда была молчаливой и суровой, так как в ее жилах текло больше индейской крови, чем это считалось приличным в Тортилья-Флэт.

Когда вошел Большой Джо, она как раз откупорила бутыль красного вина и готовилась налить себе стаканчик, чтобы полечить желудок. Она попыталась сунуть бутыль под стул, но не успела. Большой Джо уже стоял в дверях, и с его одежды на пол стекала вода.

– Входи и обсушись, — сказала тиа Игнасиа.

Большой Джо, не сводя глаз с бутыли, словно терьер с жука, переступил порог. По крыше грозно барабанил дождь. Тиа Игнасиа помешала дрова в железной печурке.

– Не выпьешь ли стаканчик вина?

– Выпью, — сказал Большой Джо.

Его глаза снова впились в бутыль, хотя он еще не успел докончить первого стакана. Он выпил их три, прежде чем соблаговолил произнести хоть слово и алчный огонь погас в его глазах.

Тиа Игнасиа смирилась с тем, что ее непочатая бутыль безвозвратно потеряна. И она стала пить с ним, чтобы и самой хоть немножко попользоваться своим вином. Только когда Большой Джо в четвертый раз взял полный стакан, он наконец сел поудобнее и начал пить со вкусом

– Это вино не от Торрелли, — сказал он.

– Да, я беру его у одной итальянской дамы, моей подруги.

Она снова налила стаканы.

Сгустились ранние сумерки. Тиа Игнасиа зажгла керосиновую лампу и подбросила дров в печурку. Раз уж вино будет выпито, пусть оно будет выпито, подумала она и критически осмотрела дюжую фигуру Большого Джо.