His name is Anny (Его зовут Энни) - Анна Тихая

Передо мной было неприметное здание города Ватикана, оранжевое и похожее на другие, находящиеся на западе от центра. Я размерным шагом зашел внутрь, нашел подвал, перешел на другое здание напротив, где за дверью открылось целое здание организации. Здесь царил хаос. Люди бегали в разные стороны, паникуя и пытаясь разобраться с беспорядком. Ревела сигнализация. Абсолютно все мониторы светились синим экраном смерти. Никто даже внимания не обратил на преспокойно шагающего меня. Плевать на все. Пусть они развалятся к чертям, как моя жизнь.

Я поднялся на самый верхний этаж и остановился перед кабинетом, где обычно обитает управляющая верхушка. Это точно то место. К моему удивлению, негромкий разговор продолжался внутри помещения, несмотря на всю катастрофу.

-Он все знает, верно? Его следует убрать.

-Я ручаюсь за него, что он никому не расскажет, даже под страхом смерти. Прошу обычного наказания.

Врываясь в кабинет, я замер. В полутьме из-за закрытых шторок проглядывалось большое кресло с темной тенью на лице незнакомца и лицо Анны. Настоящей Анны. Я был шокирован. Я чувствовал себя так, словно меня пронзили копьем, прямо в сердце, которое сжалось до боли. Анна была не менее удивлена.

-Как ты…

-Пойдем-ка со мной, надо поговорить, — угрожающе приказал я ей, и она послушно пошла за мной. Мы зашли в другую комнату, которая оказалась безлюдной. Компьютерный стол без компьютера выглядел нелепо, но не сделал меня мягче.

-Живая, значит, — угрюмо начал я, оборачиваясь на нее и смотря с презрением.

-Меня вовремя спасли. А тебя я просто использовала, чтобы уйти от преследователей и отправить письмо.

Ее глупая и виноватая улыбка меня просто взбесила! Не контролируя себя, я схватил ее за запястья одной рукой и повалил на стол, отводя ее руки наверх и резким движением задирая футболку второй рукой. Она вся сжалась от испуга. Как же раздражает, что даже в этом состоянии она так притягательна. Я был готов от злости изнасиловать ее на этом столе, но…Вдруг весь задрожал и задержал дыхание. Мои глаза увлажнились. Я еле сдерживал слезы, стискивая зубы, и вымученно говорил:

-Я ведь так волновался!

Довести человека до такого состояния — преступление. Ее лицо исказилось правдивыми чувствами. Сожаление. Ей было стыдно за себя и за свои поступки. Она даже не подозревала, что настолько мне дорога. Ее глаза закрылись:

-Прости, я правда очень ужасна. Можешь делать со мной все, что захочешь.

-Ты дура-дура-дура-дура! — завыл я. — Полная дура!

Я отпустил ее, а потом рывком поднял и крепко обнял, через силу сдерживая себя в слезах. Ее теплые руки обвили меня, стали успокаивать. Черт. Как же я сильно скучал.

А после она поцеловала меня с такой жадностью, будто голодала несколько дней. Я притянул ее ближе к себе. Все это время я желал прикоснуться к ней.

-Давай распишемся.

-Прямо в Ватикане?

-Да, — выдохнула со стоном она, когда почувствовала мои пальцы между бедер — прямо в Ватикане.

-Ты обещала мне одну вещь.

-Точно.

Как и договаривались. Еще одна ночь занятия любовью прошла просто великолепно, когда мы сбежали из того здания, ворвались в первый попавшийся отель и быстро заскочили в номер. Это было незабываемо. Я снова был счастлив.

1 июня

Я мог жить каждой минутой, десятью минутами, часом, неделей, месяцом и даже годом. Но сколько бы я не придерживался этих временных промежутков, всегда приходил конец. Конец всему, что начиналось. Путешествия. Рассказа или книги. Если я специально ничего не заканчивал, это уже считалось концом. Столько раз я видел, как что-то прекращается, однако никак не могу привыкнуть. В конце меня всегда преследует странное чувство. Ни плохо, ни хорошо. И лучше бы его не было вообще.

Мне и самому приходиться что-то заканчивать. Только никогда до конца не знаешь, чем все должно закончиться. Отлично? Ужасно? Нейтрально? Непонятно? А может, ничего и не надо делать?

Как безответственно. Читателям точно не понравится.

Мы заказали завтрак в номер, поели любимых блинов со сгущенкой и вдруг Анна развернулась в сторону двери, собираясь уйти.

-Куда? — схватил я ее руку. Она молча пыталась вырваться, но мое любопытство было сильнее.

-Если не скажешь, пойду вместе с тобой.

-Ты ведь даже не одетый, — неловко заметила Анна, оборачиваясь и оглядывая меня с головы до ног карими глазами. Я, стоявший в одних трусах, прищурился. Да, прямо так с тобой и выйду. Анна вздохнула:

-Не надо со мной идти. Ты и так устроил катастрофу в СГА, а они только-только разобрались с проблемами.

-Зачем туда идешь? — не отставал я.

-В наказание меня переводят в другой отдел. Из-за тебя кстати, — закатила она свои прекрасные глаза и снова попыталась вырваться. Я усмехнулся, с нежностью отпуская руку Анны:

-По идее, они должны меня бояться. Может им еще одну взбучку устроить?

Ее брови с изумлением поднялись.

-Энни? Я же собираюсь туда идти…

Я уставился на нее и приказал:

-Не ходи. Останься.

-Опять ты за свое. Хватит вести себя как ребенок, — возмутилась она, — это же моя фишка!

— Да-а? — протянул я недоверчиво. Мне вдруг захотелось ее подразнить.

-Ха! Да я такая инфантильная, что меня с подростками путают! А ты просто зануда, который притворяется!

-Кто бы говорил, посерьезнее меня будешь!

-Ах, я?

-Да, ты!

Анна скорчила чудную гримасу, руками оттягивая нос, а я высунул язык и замычал как баран. Мы увидели безобразие друг друга и застыли. А потом разразились веселым смехом и еще минут пять успокоиться не могли. Анна умирала со смеху, держась за стену и чуть ли не в истерике орала, а я задыхался на четвереньках, стуча ладонью по полу.

-Видел бы ты себя!

-Вот чудачка!

Вроде взрослые уже, а кривляемся как дети малые. Мы кое-как утихли, а потом вытирали слезы, выпрямляясь в полный рост. От раздражения не осталось ни следа. Анна подарила мне ласковый взгляд:

-Я вернусь где-то после обеда.

-Тогда и распишемся. А я пока кольца обручальные куплю, — подхватил я, наполняясь энергией и бодростью. Расцветал прямо на глазах. Мне нравилось говорить с ней о серьезных вещах, и наше совместное будущее вдохновляло. У меня появлялось желание что-то делать ради счастливого конца. А главное, что за этим концом следует начало чего-то нового.

Ей уже нужно было идти.

-Анна, еще кое-что, — остановил я ее только своим голосом, — напиши номер телефона Яны. Мне нужно с ней поговорить.

Да. Так будет правильно. Надо будет извиниться. Я хочу, чтобы все закончилось хорошо.