На милость победителя (СИ) - Волкова Виктория Борисовна

 – Да, – согласился он. – Это отличная идея. Я уже думал об этом, – рассмеялся он излишне весело.

«Не думал, не ври», – мысленно отмахнулась Камилла и внезапно поняла, что больше не хочет петь в «Белой даче». Просто не может.

«Если папа заварил всю эту кашу, – рассердилась она. – Вот пусть и содержит тогда. Нужно сказать Марку. Лернер я или нет?» – хмыкнула раздраженно и, печально улыбнувшись, пробормотала:

 – Я сегодня спою вечером, Степа. Не хочу подводить тебя и заведение. Но со следующей недели верни прежнюю девушку. Я больше не буду выступать.

 – Почему? – напрягся он. – Народ толпами идет тебя слушать…

 – Не хочу, – улыбнулась она. – Если от семьи мне положено содержание, я им воспользуюсь, – заявила твердо. – Если ты соскучишься по мне, приезжай в гости… – добавила примирительно.

 – Конечно, Камиллочка, – заверил Бекетов. – Может, ты и права… Сейчас лучше поберечь себя. Ну и естественно, мы же не расстаемся, да? Я не могу потерять тебя, – Степа посмотрел ей в лицо, и Камилле внезапно почудилось, что он врет.

«Ерунда, – отмахнулась она. – Какое-то обострение интуиции… Вчера даже намека на неприязнь не чувствовала, а сегодня прям видеть Бекетова не могу. Ну постарался отец, познакомил. Что тут такого? – мысленно фыркнула она. – Степа – парень хороший. Может, и утаивает что-то, но уж лучше так, чем испытать на собственной шкуре искреннюю ненависть Романа Демьяновского», – вздохнула она и, взяв Степу под руку, позволила повести себя в глубь сада.

 – Я не стану врать, что влюбился без памяти, – пробурчал Бекетов, прижимая ее к дереву. Его рука осторожно двинулась по плечу Камиллы, затем сместилась чуть ниже.

 – Степа, – попросила она. – Не сейчас. Я еще не готова…

Он, улыбаясь, кивнул, и на миг Камилле почудился звериный оскал вместо улыбки.

«Ерунда, – внутренне поморщилась она. – Обжегшись на молоке, дуешь на воду!»

Степан аккуратно накрыл ее губы своими, и весь долгий поцелуй Камилла мечтала лишь об одном.

«Когда он закончится, твою мать! – мысленно ругнулась она. – С Демьяном никакого сравнения, – фыркнула задумчиво. – Как же с ним в постель-то ложиться? – поинтересовалась то ли у себя лично, то ли у Янхеля Лернера. – А тебя никто волоком в ЗАГС не тянет, – будто услышала она папенькину отповедь. – Решай сама, Камочка! Нужно попросить Марка передать отцу, пусть мне позвонит. Пусть скажет правду. Ты издеваешься, что ли? – ехидно осведомился внутренний голос с мамиными интонациями. – Янхель и правда? Я тебя умоляю!»

К тому моменту как поцелуй завершился, Камилла успела поругаться и с отцом, и с матерью.

 – Ты как дурман, малышка, – прошептал Степан, прижимаясь к ней. – Сладкий наркотик… Я уже привык к тебе, девочка.

 – Сходи к наркологу, – улыбнулась Камилла. – От зависимостей нужно избавляться…

 – Ни за что, – поклялся Бекетов, и Милке вновь показалось, что он лжет.

Вернувшись в ресторан, она сразу переоделась в концертное платье и, уложив волосы, вышла на сцену. И впервые в жизни испытала ярость. Она будто возненавидела всех посетителей разом. Кто-то ел, кто-то пил или ковырялся в зубах.

«Хуже только петь в общественном сортире, – мысленно призналась она. – Ясное дело, что певица в ресторане для увеселения, но до чего же противно! – заметила она. – Не хочу выступать», – подумала она и с ужасом уставилась на поднявшегося из-за стола мужчину.

«Сбежать? Закричать? – Камилла попыталась справиться с паникой. Рука крепко сжимала микрофон, а губы, гортань и диафрагма вовсю трудились, выводя чистые и нежные звуки. Камилла пела, а в голове лихорадочно клубились мысли. – Держись и пой», – приказала себе, переводя дух между песнями, Милка и снова уставилась на замершего около сцены Демьяновского.

Теперь, прижимаясь к его груди в несущемся в ночи Рэндже, она с ужасом думала, что натворила. «Зачем сбежала из ресторана? Почему не позвала на помощь Бекетова? Почему позволила вынести себя как куклу и усадить в машину? И что же случится дальше?»

 – Все будет хорошо, – тихо прошептал Роман, обнимая ее здоровой рукой и нежно целуя в висок. – Я вел себя как последний дурак, – признался он. – Больше такого не повторится. Клянусь…

Голос Демьяновского звучал искренне, но в голове роились вопросы. Камилла покосилась на водителя, и ей показалось, что он прислушивается. А выяснять отношения при постороннем человеке не хотелось.

 – Он мой… – с придыханием рыкнул Роман, положив широкую ладонь на живот. Даже не спросил, а констатировал факт. Нежно огладил небольшое пузико. И Камилла внезапно осознала, что именно этого ей и хотелось с того самого дня, когда на тесте высветились две полоски. Неожиданно вспомнился Эйлат и Айс Молл с его катком и снежной горкой. Камилла будто наяву увидела отца и Лею.

«Главное, что Рома знает о моей непричастности к краже, – подумала она. – Это самое главное. Доверие и любовь!»

 – Она, – прошептала Камилла, утыкаясь лицом в широкую накачанную грудь Демьяновского. – Дочка…

 – УЗИ показало? – поинтересовался он, внимательно глядя на нее.

 – Еще нет, – мотнула головой Милка. – Просто знаю, – пробормотала тихонечко.

 – Дочка – тоже хорошо, – хмыкнул довольно Демьяновский. И Камилла изумилась, увидев, как губы грозного любовника растянулись в глупейшей и счастливой улыбке. – Ты уже придумала имя?

 – Катя или Маша, – призналась Камилла. – Хотела назвать Таней, но, познакомившись с твоей сестрой, отказалась от этой идеи, – пробурчала она, надув губы.

 – Танька взяла огонь на себя, и, пока твои родичи разнимали их с тещей, мы с тобой удрали из этого бедлама. Какая еще Белая дача, блин! – фыркнул Роман. – Лучше бы назвали Канатчиковой!

Камилла захихикала, прижимаясь к нему.

 – Приличное заведение, между прочим, – пролепетала чуть слышно.

«Совершенно не хочется разговаривать. Лишь чувствовать тепло Ромкиного тела, млеть от его объятий и уповать на скорое разрешение проблем».

В кармане у Демьяновского завибрировал сотовый, нарушая плавное течение мыслей и внося реальность, а вместе с ней проблемы.

 – Достань телефон, – попросил он. – Мне одной рукой неудобно. Да и отпускать тебя не хочу.

Дрожащими пальцами Камилла достала айфон из куртки, приложила аппарат к Ромкиному уху и тотчас же услышала голос брата.

 – Останови машину, придурок! Верни сестру!

 – Я тебе свою оставил для острых ощущений, – фыркнул Роман. – Уверен, она испортит тебе жизнь. А со мной в машине моя жена. Отвали, кретин! – прорычал он. – Я не намерен останавливаться посреди трассы. И выполнять твои идиотские приказы тоже.

 – Мирный герцог, блин, – возмутился Марк и велел: – Дай трубку Камилле.

 – Да, – пролепетала она.

 – Ты с ним по собственной воле? – взревел старший невыносимый брат. – Если нет  – сзади едет Степа Бекетов. Просто махни рукой. Мы вызовем полицию.

 – Все в порядке, – прошипела Камилла. – Нам с Ромой нужно поговорить. Я завтра вернусь, Марк.

 – Не надейся, – прохрипел Демьян. – Я никуда тебя не отпущу. Увидишь родственников на свадьбе.

 – Ты просто идиот, – возмутилась она и уже хотела потребовать остановить машину, но Роман впился в ее рот поцелуем, напрочь лишая остатков разума.

 – Это все ты, – рыкнул Марк, передавая трубку Татьяне Фокиной. – Тоже мне МХАТ имени Чехова. Тебя кто просил вмешиваться?

 – Ты первый начал, – гневно бросила она и с раздражением ткнула в кнопку завибрировавшего айфона. – Да, Рома, – пробурчала недовольно. – Не надо меня забирать. Так отцу и скажи. Нет, меня Марк отвезет, – пресекла она увещевания брата и добавила ехидно: – Или Марсель. Кого-нибудь из них попрошу…

 – Ты самая невероятная женщина, – тяжело вздохнул Марк. – Как меня угораздило познакомиться с тобой?

 – Не знаю, – огрызнулась Фокина. – Задействовал ЦРУ, ФБР. Меня выследили в Италии, довели до Франкфурта. Заполонили все заведения общепита массовкой и только рядом с тобой оставили свободное место, – фыркнула она. – Выдали тебе паспорт на имя французского города, приписали несуществующую фамилию… – процедила Татьяна и, обняв себя обеими руками, отвернулась. В распахнутые окна дул холодный мартовский ветер. Официанты убирали последние свидетельства недавнего дебоша. Расставляли столы, покрывая их чистыми скатертями. Около сцены маячила пухлая блондинка в обтягивающем брючном костюме, а на балконе курила Галя Зубова. Вокруг нее скакал Хоук и, маша руками, словно мельница, что-то доказывал. Таня поежилась. От холода или от нервотрепки. Покрепче обхватила себя, стараясь сдержаться. Танцы с бубнами закончились. Теперь пришло время спокойно без лишней драмы попрощаться с Марком. Забрать из гардероба шубку и вызвать такси.