Лестница власти 1 - Владислав Добрый

Глава начинается жестоким убийством и заканчивается чашечкой ароматного чая.

Я привык полагаться на специалистов. Если надо построить дом, нужны строители. Надо починить проводку — зовем электриков. Но что делать, когда срочно нужно чудо? Обратиться к чудотворцу, разумеется. И у нас один такой, как раз, с собой случился.

Кровавик мчался к Милене, как голодный кот к упавшей сосиске. Уже вытянув передние лапы чтобы когти вонзить.

Маленькая, хрупкая фигурка в приталенном черном мундирчике, посреди ослепительно белого снега, выглядела так беззащитно. Не спасало впечатление обреченности даже то, что Миленок хищно пригнулась и поудобнее перехватила свои ножи. Ну что она сделает, одна? Хотя, она не совсем одна. Позади Милены, шагах в десяти, стояла Ширинка. Даже с мечом. И держала его, как дура. Это по мнению Мстислава. Я узнал в её нелепой позе, с выставленной вперед ногой, странно согнутом теле и сабле над головой, направленной острием в сторону приближающегося чудовища, что-то из восточных единоборств. Какой-нибудь стиль павлина. Короче, на любительницу переплетов потверже рассчитывать тоже не приходится.

И именно тогда в бой вступил наш маг и волшебник. Распутин, смешно раскачиваясь, выбежал наперерез кровавику, заслонил собой Милену и вскинул руки.

А в руках у него был волшебно огромный, чудесно зловещий и, явно невозможно тяжелый, мушкет. Настоящий монстр. Массивный, угловатый, только бронзовых украшений на полкило. Я затрудняюсь с калибром. В дуло можно три пальца вложить и место останется. А если девочковые ручки взять, то и кулачок влезет. А такое не с каждой девушкой получится. Хотя человеческое тело эластичное, в отличии от стали ствола. Так, о чем это я? Ах да.

Старец Григорий с трудом вскинул мушкет и нажал спуск. Сноп искр от кремня засыпал запальную полку, порох ярко вспыхнул, выпустив облачко белого дыма. Но выстрела все не было. Неужели осечка?! Я бежал за кровавиком и был настолько очарован размерами агрегата Распутина, что только сейчас понял — я же на линии огня. Но делать что-то уже не успевал.

А кровавик — успел. Он резко вильнул в сторону, побежал к Милене по дуге.

Мушкет дымился, но не стрелял, а Григорий не торопился перезарядить его и выстрелить еще раз, только повел дулом, не выпуская из прицела приближающееся кровавика. И тут мушкет, наконец, выстрелил. Да, вот так эта хрень стреляет, с задержкой.

Бум!

Звук не сказать, чтобы громкий, но бьет по ушам. Вернее, по барабанным перепонкам. И сильно, до боли. Я аж с шага сбился. Кровавику повезло меньше. Выглядело так, как будто он с разбега грудью на бревно налетел. Аж отлетели от него черные куски и пара ребер. Кровавик взмахнул лапками и свалился с копыт. С когтей, в его случае.

Но я знал этого прыткого малого достаточно давно, чтобы понимать — так просто его не уложить. Поэтому я ускорился, взмахнул над головой «жемчужницей», сгоняя шарики к острию, и рубанул сверху вниз. По вытянутой в мою сторону лапе. И попал хорошо. В «ладонь». Опять поморщился от душераздирающего звона моего клинка. Но зато начисто сколол гаду два пальца.

Кровавика аж подбросило. Боль он явно чувствовал. Лапку к себе прижал, отшатнулся, мерзкими своими кусками мясо вместо глаз обиженно на меня вытаращился — и проморгал могучий замах Оногура. Тот целил ему не в голову, как можно подумать, а занес всю свою кинетическую энергию, бережно собранную со всей массы тела и сосредоточенную на самом кончике своего рельса, прямо в коленный сустав. Колено кровавика благодарно хрустнуло и переломилось. Хоть морда у бедолаги и была гладкая и без рта, я прямо нутром почувствовал, как он закричал.

Распутин тоже времени не терял, готовил свою магию. Ловко сорвал с висящей на груди перевязи бумажный пакетик, оторвал верхнюю часть зубами, высыпал порох. Потянулся за пулей. Вложил в ствол. Вторую, первую он уронил в снег. Достал шомпол из петельки на поясе. Принялся утрамбовывать.

Я улучшил момент, когда кровавик дернулся в сторону Оногура. Уже не для того, чтобы располосовать, а видно было — пугает. Отогнать хочет. Я подскочил, выписал саблей хитрую восьмерку в замахе, планируя обрушить клинок на хребет бедному чудищу.

Поторопился я. Показалось, что бой к концу идет. Расслабился. Чудовище стремительно развернулось и ударило. В последний момент я успел перевести удар саблей в защиту, принял на клинок черные лезвия в десяти сантиметров от лица. Но поймал этот удар не удачно — я потерял равновесие, запутался в ногах, попятился назад и сел на задницу.

Кровавик отбрыкнуся от попытавшегося его отвлечь Оногура и прыгнул на меня, широко взмахнув лапами. Как будто обнять меня хочет. Нет, спасибо, я берегу личное пространство. Я живенько пополз прочь, перебирая ногами и руками. Кровавик вонзил когти в снег на расстоянии ладони от моих ног. Мы взглянули друг другу в глаза. Я знал минимум десять способов вывернуться из ситуации, когда в бою сбили с ног. Но сейчас ни один не казался достаточно хорошим.

И тут в затылок чудовищу вонзился меч. Тот самый, «варяжский» с серебряной насечкой. С очень громким треском, больше похожим на взрыв, голова чудовища разломилась на части.

Я перевёл взгляд выше. Меч держал Унидруг. Он шагнул ко мне, схватил меня за дубленку и оттащил прочь. Обезглавленное тело моего противника билось в агонии, беспорядочно дергая конечностями.

— Готов, — сказал подошедший поближе Оногур. — Смотри, Храбр, видишь чернота сходит? Скверная штука.

Чернота истекала в воздух, как чернила в воду. С явной неохотой рассеивалась в воздухе, как огнем топя в воду вокруг снег и оставляя после себя сильно деформированный, кровавый, но явно человеческий костяк. Кстати, скверна тут диагноз. Штука неприятная, но излечимая. Я поднялся на ноги.

— Не холодно? — спросил я у Унидруга, который который задумчиво смотрел на поверженного врага.

— Любовь греет, — ответил он. И в самом деле, хлопья начавшегося снегопада таяли, не долетая до моего собутыльника. Присмотревшись, я заметил едва заметное дрожание силового поля вокруг Унидруга и меча, который он держал в руке. Да это ж местный паладин. Его лицо которое казалось мне улыбчивым, сейчас было преисполнено жгучей, мертвенной ярости и казалось маской на боевом шлеме.

К останкам кровавика подбежал Распутин, направил на него свой мушкет, нажал на спуск. Пших, пауза… Бум!

— Контрольный, — прокомментировал я, морщась от боли в ушах.

— Верно подмечено! — хмыкнул Распутин. Как он вообще что-то еще слышит. Отдачей его слегка подбросило и он тоже упал на задницу. Но выглядел довольным. Тут же вскочил на ноги.