Эдем 5 (СИ) - Афинский Владислав

Ламия лениво пробудилась, но только частично, после чего развернулась и обняла новую цель. Вместе с этим змеиный хвост расслабился и обвился уже вокруг самой южанки, которая оставила свои ласки и продолжила спать.

Одевшись на ходу, Лансемалион Бальмуар отправился в другой конец дворца. Пройдя мимо ещё одного глубокого бассейна, на дне которого резвились амфибии, и войдя внутрь очередного помещения, ограждённого зелёными стенами, аристократ оказался сначала в рабочей зоне, заставленной оборудованием, а затем и в личном кабинете Арнаши.

Личный кабинет поражал своими размерами, гигантские шкафы по десять метров в высоту стояли грозными рядами и трещали от тяжёлых фолиантов. Также в глаза бросалась и роскошная кровать для самой хозяйки, совсем рядом расположились гигантские сосуды и мензурки. Алхимические стойки занимали собой не меньше двадцати квадратных метров в одном месте, при этом некоторые элементы закреплялись отдельно на потолке и стенах. Фактически всё помещение являлось лабораторией, ведь даже поверх некоторых шкафов устанавливались дополнительные перегоночные кубы, как и на потолке висели охладительные системы и сети прозрачных сосудов.

К слову, о потолке, там Ланс и нашёл свою подругу, которая благодаря своему хвосту могла легко перемещаться по всем направлениям. Для этого она использовала специальные трубы и выступы, напоминающие стальные деревья. Всё же стоит понимать, что родиной наг пустыня не является. Поэтому здесь так много воды и растительности, что напоминает тропический климат, кстати, ещё более жаркий из-за влажности воздуха.

— Взрыв, с-с-суть, ос-с-строумие, — прошипела Арнаша, свисая вниз головой: пока три руки аккуратно добавляли реагенты в закреплённые у потолка склянки, четвёртая рука держала книгу «Первый лотос». — Помню, как ты пришёл с-сюда за знаниями, и я вручила тебе с-свою же книгу. Тебе она не понравилас-с, и мы целый месяц с-спорили чуть ли ни о каждом предложении… С последней нашей личной встречи прошло много времени, с начала знакомства ещё больше. Но ты ни капли не изменился, по крайне мере внешне.

С этими словами хозяйка Атали аккуратно спустилась, попутно поставив склянки и книгу на свои места. Она говорила горькую для неё правду. Её друг ни капли не постарел, даже как-то наоборот стал выглядеть свежее, хоть взгляд и по тяжелее. Но пройдут тысячелетия, может даже больше, прежде чем появятся явные признаки старости. Да и вообще… маги такой силы редко умирают от старости, чаще их жизнь прерывается иными способами.

А вот бирюзовая чешуя наги, несмотря на ежедневную полировку, масла и алхимические зелья… она тускнела. Арнаша ненамного старше мага с янтарными глазами, но срок её уже подходит к концу. Она так и не стала столь же сильным паресисом, тень в Кихарисе уже не справляется с сохранением молодости, да и вообще, четыре руки говорили о принадлежности к низшей расе. Слишком плохая генетика. Чистая кровь обычно имеет шесть.

— Не с-смотри на меня так, — попросила давняя подруга, возвращаясь к столу на земле, где покоились дюжины свитков. — Я уже давно с-смирилась с-с-с… с-с неизбежным.

— Поэтому и отдыхаешь круглые сутки?

— Ну а что ещё делать? — хозяйка Атали ухмыльнулась и развернула один из свитков. — Эликс-сира бес-с-с-смертия мне не с-создать, да и в целом времени уже довольно мало ос-сталос-с… Так что отдыхаю. Благо хватило времени с-создать бизнес-с, который позволит мне почти ни в чём с-себе не отказывать.

— Ага, я это заметил. Правда отдыхаешь не только ты, но ещё и все рабы и работники.

— Они хорошо и чес-стно трудилис-с-с, выполнили вес-с план. Да и с-слишком жарко для работы. С-середина лета же… Не хочу чтобы кто-то из них с-с-солнечный удар с-схватил.

— А ещё всё также не делаешь различий между трудом и работой, — добавил Ланс, подходя к рабочему столу: рядом с Арнашей, аристократ казался довольно маленьким, как и любой человек.

— Моё отношение к этому вопрос-су не изменилос-с-с, — спокойно прошипела хозяйка Атали, гигантский хвост которой в это время взял нужную книгу с полки в десяти метрах от самой наги. — Разделение этих двух с-слов было с-сделано намеренно мерзкими демагогами. Не пойми меня неправильно, ты же читал мою книгу, так что знаешь: я с-считаю демагогию ис-с-скусством. Только в наше время это ис-с-скусство искажено до неузнаваемости всеми этими политиками, которые хотят лишь получить выгоду. Помнишь, как мы выбиралис-с-с на главную площадь и уничтожали мировоззрение тёмного с-с-сброда, используя их же неверные доводы и факты, тем с-самым демонс-стрируя дырки в их же логике?

— Помню, было весело.

— Да… было. Но большинс-ство теперь видит в демагогии ис-сключительно подмену понятий, дешёвую пропаганду и откровенный обман. А ведь когда-то с-с-с помощью неё ис-скали ис-с-стину. В процессе полемики, прения и дис-с-скуссии ис-скалас-с ис-стина, обозначалис-с-с с-стандарты. Каждый был обязан познакомиться с демагогией, чтобы понять в чём проблема ис-с-спользования в с-с-споре подмены тезис-сов, аргументов к силе или невежес-ству, любые другие уловки и лицемерие тоже с-считались неприемлемыми. Но как же быстро смертные ос-сознали, что можно не искоренять пороки, а потворс-ствовать им. И вот по с-сборнику всего, чего делать не нужно, теперь управляются массы. И никто не в с-силах этого ос-становить. Ведь с-сладкая ложь всегда ценилас-с больше правды.

— Не всегда. Но в данный момент она действительно нужна этому миру больше, чем всё остальное. В конце концов это их выбор.

— Выбор, с-с-сделанный по незнанию.

— Незнание тоже выбор, — резонно заметил аристократ, подавая один из инструментов в третью руку своей подруги. — В жизни большинства истина играет едва ли большую роль, чем посещение бара или борделя. Над последними кстати ещё стоят желания пожрать и размножиться, в плане именно не сдохнуть с голоду и оставить потомство. В этом всём истина им не поможет. Она лишь будет мешать, терзать совесть и отзывать болю от неприятного осознания, что ты не так далеко ушёл от животных.

— И чья в этом вина?

— Вина? Думаю, это просто естественный ход вещей, здесь нет виновных.

— Нет, в этом ес-сть вина конкретных с-с-смертных. Ты абс-солютно прав, с-смертным важнее пожрать, чем поис-скать ис-стину. Но только потому, что мы не с-справилис-с-с с-с-с нашей ролью. Потому что я не нашла правильных слов, чтобы до них дос-стучаться. Военные защищают нас-с мечами, целители с-спасают от болезней, бюрократы позволяют с-системе функционировать эффективнее. Если города захватываются — не с-справилис-с с-солдаты. Если эпидемии выкашивают целые анхи — проблема в храмах здоровья. Если империя разрушается из-за обилия ненужных законов и на одного шахтёра приходится дес-сять чиновников — ошибку допус-стили бюрократы. А если с-смертные вместо музея пошли в бордель — не оправдали возложенные на них ожидания просветители.

— Просветителям могли помешать. Да и без этого битва за умы куда сложнее осады крепости. К тому же даже лучшие целители не способны вылечить всё, как и солдаты даже своими смертями не могут перевернуть ход битвы.

— Конечный итог в любом с-случае не изменен.

— Верно. Но думаю тебе не стоит угнетать саму себя, ведь ты вероятно ошибаешься в оценке процента своей вины в сложившийся ситуации.

— О-о-о, друг мой, не с-стоит думать, что я с-с-себя угнетаю. Я лишь грущу об упущенном. Кроме того, я также прекрас-сно понимаю, что никому и ничего не должна. Я не давала ни клятв, ни прис-сяг. Да и… — Арнаша оторвалась от склянки и подняла металлическую спираль одной из своих рук. — Я даже не получила титул магис-стра магии в алхимии. В риторики я добилас-с и вовсе меньших ус-спехов. Вряд ли я могла что-то изменить. Быть может удалос-с бы вытащить из тьмы ещё пару умов, но… Это может с-сделать любой, даже прос-стой с-с-смертный. Ведь в отличии от меня, его семья, его друзья — они вероятно будут прис-слушивать к его с-словам. Меня же просто проигнорируют, и затем уйдут в глухое отрицание.