Далила-web - Борис Георгиев

Герц его знает, чего я так торопился. Думаю, сразу по нескольким причинам: во-первых, нужно было срочно понять, сплю я или уже проснулся, во-вторых, раздражал насморк, как-то я привык уже принюхиваться, а с забитым носом это плохо получается даже во сне, и в-третьих, просто хотелось увидеть Нику. Даже не могу сказать, почему. Короче, не терпелось мне, поэтому ломился по лестнице на девятнадцатый этаж, не разбирая дороги, и не заметил Лао. Чуть с ног его не сшиб.

— Полегче, Эндрю, — сказал он с обычной своей потусторонней высокомерностью, отстранил меня рукой и поднял коробку с дримодемом, которую выронил от толчка. Лао парень крепкий, если он вас отстраняет, приходится отстраниться. Как ни спешил я, но, увидев дримодем, спросил:

— Ты тоже подписался?

Лао соображает быстро, хоть он и флегматик по натуре; сразу понял, о чём речь. Видать, и сам как раз размышлял на эту тему.

— Да, я подписал договор. Ты знаешь, Эндрю, я против чип-модификации и никогда бы на неё не согласился. Позволяя миру грубо вторгаться в моё «я», я совершаю преступление против себя самого. Чип бьёт моё «я» вдребезги, оглушает и ослепляет. Если мы примем постулат, что я — это мир, получится, что модификация сворачивает мир в кокон и постепенно уничтожает его. Я этого не допущу.

— Хорошо-хорошо, — сказал я, пытаясь обойти стороной этого мудреца. Есть у Лао мерзкая привычка: насядет со своими рассуждениями как раз в такой момент, когда вам невтерпёж, и никак от него не отбиться.

— Нет, ты дослушай, — сказал он, сгрёб меня ручищей за шиворот и толкнул в угол. — Я не могу допустить, чтобы мой мир погиб от грубого вмешательства иллюзорной реальности. Чип ставит нас в неравные условия, — меня и виртуальную реальность. Она может управлять мною, но я не могу управлять ею. Дримодем это неравенство устраняет. Я могу изменить её.

— Да-да, я здаю. Я уже пробовал, — сказал я, пытаясь протиснуться между Лао и стеной.

— Вот это меня и беспокоит, — проговорил он и снова толкнул меня в угол. — Ты уже пробовал. И не только ты. Многие сейчас будут пробовать изменить её в соответствии с собственными представлениями о добре и зле. Особенно будут стараться те, которые считают, что сами они по ту сторону добра и зла. Этого я не могу допустить ни в коем случае.

— Ду и ладдо. Пусти, бде дуждо…

— Дослушай же! — Он толкнул меня в грудь. Я знал, ничего личного у него и в мыслях не было, но решил, — дам-таки ему в рыло, если пнёт ещё раз. Он не унимался:

— Мир — это моё представление о мире, вы пробуете менять моё представление, значит, посягаете на меня.

— Это отдаёт солипсизбоб, — брякнул я. Сам не знаю, откуда взял такое словечко. На Лао оно подействовало сильнее, чем плюха, которой я собирался его наградить. Он отшатнулся, вытаращил на меня зенки и забормотал:

— Вот… Я так и знал… Ты был там, он взломал твой мозг. Это в точности его слова. Отдаёт солипсизмом. Когда он успел? Ведь час назад только… Пока я здесь, он и её тоже!

Положение переменилось. Теперь Лао пробовал смыться, а я его держал.

— Кто взлобал? — спрашивал я, пытаясь затолкать этого увальня в угол. — Её это кого? Что ты здаешь? Говори!

— Бенито, — ответил, вырываясь, Лао. От потусторонности не осталось и следа, зацепил-таки я флегматика за живое. Он говорил возбуждённо:

— С час назад я его встретил. Он тащил к себе модем. Тебя взломал и к ней полезет. Остальные — тоже, но он опаснее. Я должен…

Наконец он вырвался. Лао крепкий парень, если он хочет отстраниться, помешать ему сложно. Я крикнул ему вслед:

— Кого оди все пробуют хакдуть? Кто ода?

— Сам подумай, — бросил он через плечо и скрылся за дверью.

Конечно, я понял о ком речь. Представил себе кукольное личико Далилы и ревущую на скамьях амфитеатра толпу. Конечно, они попробуют хакнуть её мозг. Лао прав. Мне захотелось тут же вернуться в дрим. Хоть мечта и потускнела изрядно, надо уберечь её и от тупых ублюдков, и от умников. По ту они сторону или нет — без разницы.

Но я не вернулся в комнату. Согласитесь, надо же было сначала удостовериться, что я не в дриме, перед тем, как попытаться туда попасть. Кроме того, поразмыслив, я заметил крохотное несоответствие инфы, полученной от Лао, тому, что я уже знал. Поколебавшись, я отправился, куда собирался. Теперь уже без суеты. Думал по дороге, но мысли путались. Бенито. Если допустить, что он, а не червь Системы, залез в мою черепушку… Кстати, если я по-прежнему в дриме, несоответствие времени ничего не значит. Беня мог устроить такое с умыслом. К примеру, чтобы заставить меня делать то, что ему нужно. Возможно, и насморк мой подстроен. Управлять мною он не может, но лишить возможности чуять слой отладки — почему нет? Может, и нет в реале у меня никакого насморка, а просто рецепторы заблокированы программно. Вдруг он уже…

Мысли путались. С забитым носом думалось плохо.

— Даже де здаю, что буду делать, если сейчас постучу к Дике, — прошептал я вслух, — а вбесто деё за дверью пустое бесто…

Я помотал головой и заколотил кулаками в дверь. Звук был, о-го-го какой, но это ещё ничего не значило. Может быть, тот, кто морочит мне голову видениями, знает, какой звук получится, если заколотить кулаками в эту самую дверь.

— Кто там ломится? — недовольно прозвучал голос моей подруги. — С ума сошли? Дверь сломаете! Сейчас открою! Сейчас-сейчас!

Чмокнул замок, я посторонился. Дверь стала открываться. У меня что-то оборвалось внутри. Пустота. На пороге никого.

— Ди… ка… — шепнул я.

— Где вы там? — спросила она из глубины комнаты. — Чего не заходите?

Я ринулся внутрь.

Удивлённое личико Ники выглядывало из-за приоткрытой двери шкафа.

— Дрю, это ты? — спросила она, возясь с чем-то там за дверцей. — Сейчас я оденусь. Что у тебя с лицом?

Она всего лишь халат надевала, потому и спряталась. А я-то думал!

— Дичево, — выдохнул я, прислонившись спиной к стене. — Просто очедь рад тебя видеть.

Ника прикрыла дверь шкафа. Почему-то раньше я никогда не обращал внимания на её домашнюю одежду. «Она в таком виде и по коридорам расхаживает, — подумал я с неудовольствием. — На неё же пялятся все кому не лень. В общаге полно ненормальных. О чем она только думает?»

— А что это у тебя с голосом? — спросила она и остановилась шагах в трёх от меня, будто не решилась подойти ближе. Щёки у неё пылали.

— Ерудда, дебольшое воспаледие либфоиддой оболочки. Дубаю, вазоботордый ридит. Но это чепуха, главдое, ты есть. Здачит, я де сплю.

— И говоришь ты странно, — она несмело подошла ещё на шаг. — Как будто это не ты. Да, я есть. Ты только теперь заметил? Я у тебя есть, куда мне деваться? Слушай, Дрю, насморк у тебя мощный. Погоди, я сейчас тебе дам.

Она снова спряталась от меня в шкаф, загородилась дверцей и стала там тихонько позвякивать чем-то.

— Дика, у тебя есть что-дибудь с тетризолида гидрохлоридом?

— С чем-с чем? — переспросила она, появляясь с пузырьком в руке. — Вот, есть тетраизол. Спрэй. Он и от горла тоже.

— Вот его то бде и дуждо.

— А, так ты за ним, — огорчилась Ника и снова остановилась в трёх шагах от меня.

— Дет, де толко, — возразил я. Закрыл глаза, потянул носом, пытаясь почуять… Но нет. Чёртов насморк.

— Дрю, ты что? — Я открыл глаза. Ника рядом уже.

— Дика, я хотел тебя… — начал я.

— О-ох! — сказали у меня за спиной. Я резко повернулся. Далила.

Кровати у них в комнате стояли точно так же, как в нашей со Штуцером конуре. На той, что справа от входа, лежала Далила. Домашнее белое кимоно, перехваченное поясом. Голова запрокинулась, рука свисала, пальцы едва не касались пола. Я не заметил, как оказался рядом с нею. Испарина у неё на лбу, глаза закачены. Ошейник. В другой руке — дримодем. Провод зарядки подключен. Лампочка светится — полный заряд. Не меньше двух часов она в отрыве.

— О! О-х! — еле слышно простонала Далила, губы её дрогнули. Я потянулся, собираясь отключить модем.

— Она просила не выключать, — предостерегла Ника.

«Да. Отключу её внезапно — неизвестно, чем это кончится. Как понять, что у неё там происходит?» — раздумывал я. Афрокожа на лбу девушки казалась синеватой в неярком свете ламп. Бисеринки пота, синие тени вокруг глаз, лицо искажено гримасой, спутанные осветлённые волосы на подушке — она казалась жалкой, непривлекательной. Даже смотреть на неё было неприятно, и всё же…

— Бде дадо туда, к дей, — сказал я, выпрямляясь. — Это дуждо остадовить.

Я пошел к двери.

— Подожди, Дрю! — Ника поймала меня за руку. — Если ты туда уйдёшь, то я тоже. Пропади всё… Я не хочу тут оставаться без тебя, пока ты будешь лежать вот так, как она. Пусть ты не со мной. Пусть. Но я с тобой.

Ника в отчаянии молола вздор, пытаясь удержать меня за руку. Но её я не жалел, нет. С ней всё по-другому, поэтому пускать её в дрим было нельзя. Это я уже знал, но объяснить ей не мог, да и времени не было. Сказал только, чтоб ждала меня и не вздумала отключать дримодем Далилы, взял из безвольно опущенной руки моей подруги пузырёк с лекарством и выскочил вон из комнаты. Поворачивая на лестницу, оглянулся: Ника вышла проводить меня. Сутулилась и плечи обхватила руками, словно зябла. Но и тогда, глянув на неё мельком, я не жалость почувствовал, а нечто совсем другое.