Все разумные (Сборник) - Песах Амнуэль

— Вы считаете, что это мотив? — неожиданно агрессивно спросил Веденеев. — Оставьте эти идеи, Даниил и мухи обидеть не способен!

— Вообще-то, — сказал Ромашин, — вопросы должен задавать я. Но раз уж вы спросили… Конечно, мотив слабоват. А возможности для реализации вообще никакой.

— Так что подозреваемыми все равно остаемся мы с Леной, да еще, возможно, Маша, — с мрачным видом заявил Веденеев.

Ответить Ромашин не успел — за шкаф заглянул давешний грузин по фамилии Долидзе.

— Господа, — сказал он, — я, к сожалению, вынужден прервать вашу беседу. Витя, — обратился он к Веденееву, — во втором тигле пошел отсчет. Вы могли бы отложить разговор на два-три часа? Иначе придется прервать эксперимент, а это довольно большие деньги.

— Да мы уже закончили, — сказал Ромашин, поднимаясь.

— Удалось разобраться? — поинтересовался Долидзе. — Или вы так и остались в убеждении, что Володю убили Витя с Леной?

— У меня нет оснований для такого предположения, — сухо сказал Антон.

— Но вы его, тем не менее, сделали, — осуждающе проговорил Долидзе.

— Всего хорошего, — сказал Ромашин и направился к двери.

За его спиной кто-то прерывисто вздохнул.

К теоретикам следователь не пошел. О чем говорить с Вязниковом, он пока не решил, а становиться объектом наблюдения со стороны десятка умных и проницательных людей ему не хотелось.

Вернувшись на работу, Ромашин позвонил в лабораторию судебной экспертизы.

— Илья? — сказал он. — Я только что из института.

— Отлично! — обрадовался Репин. — Я туда завтра собираюсь. Давай встретимся, расскажешь о впечатлениях.

— Да, маловато информации, — сказал он час спустя, выслушав Антона. Разговор происходил в кабинете Репина, хозяин расположился за журнальным столиком, а гость ходил из угла в угол, с неодобрением поглядывая на разбросанные в беспорядке бумаги, лежавшие не только на письменном столе, но и на журнальном, а еще на кожухе компьютера, в большой картонной коробке в углу и даже там, где бумагам не полагалось находиться в принципе: в полуоткрытом, будто рот астматика, обувном ящике. — По сути, ничего ты не выяснил, если не говорить о странной способности Вязникова нагревать утюг и портить электроприборы.

— При чем здесь утюг? — отмахнулся Антон. — Тебе нужно разобраться в горючих смесях, над которыми работают в лаборатории. Сложное дело — я не о твоей компетенции говорю, а о том, что с тобой вряд ли будут делиться нужной информацией.

— Как, ты говоришь, комментировал Веденеев? — перебил друга Илья. — «Либо что-нибудь перегорит, либо отключится, либо еще какая-нибудь гадость произойдет»? Вроде самопроизвольного возгорания. Конечно, человек — не утюг на даче…

— Ты о чем? — с недоумением спросил Антон, остановившись перед Репиним и глядя на него сверху вниз.

— При Вязникове раскалился утюг, чего быть не могло. При Вязникове перестал работать исправный холодильник. При Вязникове без видимой причины сгорел человек.

— Илюша, — раздраженно сказал Антон. — Давай без фантазий, хорошо? Иногда твое воображение мешает делу.

— Да? — отозвался Репин. — Вероятно, ты прав. Но все-таки я бы на твоем месте…

Под вечер Антон наконец решился и позвонил в муровский архив, куда обращался чрезвычайно редко — с майором Ниной Равдиной у него отношения не сложились, они невзлюбили друг друга с первого взгляда, бывает ведь и такое в жизни, а на работе — сплошь да рядом. Уже набрав номер, Антон отметил про себя, что, похоже, подсознательно тянул время до пяти часов, когда Равдина обычно уходила домой, а на телефоне дежурили девочки, более, чем их начальница, склонные выслушивать нелепые порой обращения оперативников и районных следователей. Идея, которую просил проверить Илья, Антону выглядела притянутой за уши и не имевшей отношения к делу о смерти Митрохина. Он согласился навести справки, представляя, что подумают о нем девочки из архива, услышав, какие сведения необходимы следователю Ромашину.

Путаясь и перескакивая с пятого на десятое, Антон изложил свою просьбу и услышал в ответ:

— Перешлите электронной почтой или по факсу официальный запрос, и мы постараемся найти в банке данных нужную вам информацию.

Да, майор Равдина хорошо вымуштровала своих подчиненных — хоть бы одна человеческая интонация прозвучала в голосе этой молоденькой, судя по голосу, сотрудницы со странной фамилией Рукенглаз!

— Понял, — буркнул Ромашин. — Прямо сейчас перешлю.

Что и сделал, набросав стандартный текст требования. Толку-то. К официальным запросам и отношение официальное. Теперь жди неделями, пока вечно занятые сотрудницы вечно недовольной майорши займутся запросом, отпуская при этом нелицеприятные шуточки в адрес районного следователя, который сам не знает, что спрашивает.

Майор Равдина позвонила в девять утра, Антон только вошел в кабинет, спал он этой ночью плохо — было душно даже при открытых окнах, — и потому не сразу понял, чего хочет от него женщина с властным и капризным голосом.

— Так вас уже не интересует запрошенная информация? — раздраженно спросила Равдина, не расслышав в голосе Ромашина ожидаемого энтузиазма.

— Интересует! — воскликнул Антон. — Просто, — не удержался он от едкого замечания, — прошло уже… м-м… восемнадцать суток после того, как я послал факс…

— Восемнадцать суток и шестнадцать часов, — невозмутимо поправила Равдина. — Ваш запрос был рассмотрен в порядке очереди. Переслать результат по электронной почте или вы предпочитаете факс?

— По факсу, — быстро сказал Антон. Не объяснять же этой рыбе в форме майора, что в райотделе всего три компьютера, а электронная почта есть только у начальника, которому следователь Ромашин еще в прошлый четверг доложил о полной бесперспективности дальнейшего расследования по делу о гибели Владимира Митрохина.

О запросе в муровский архив Антон не забыл, но и отношения своего к странной идее Ильи не изменил: когда дело разваливается, самые странные предположения имеют право на жизнь, но на самом-то деле все это глупость несусветная, и сведения, которые сейчас перешлет недовольная майорша, поставят точку и на этой, явно ни к чему непригодной гипотезе.

— Ничего себе, — пробормотал Антон, когда полчаса спустя забрал в дежурке только что выползшие из факсового аппарата листы бумаги. Одного, по его предположениям, было достаточно, а выползло семь, да еще с текстом через один интервал — надо же, интересно, что такого надыбали девчонки в банках данных по городским происшествиям?

Вернувшись в кабинет, Антон углубился в чтение. Вечером он взял бумаги домой и перечитал их после ужина, пока Света мыла посуду, а четырехлетний Алеша смотрел по телевизору сказку для малышей.

Утром следователь Ромашин заперся в своем служебном кабинете и, сославшись на срочные дела, попросил его не беспокоить. Он в третий, а потом в четвертый и пятый раз перечитал полученные из архива бумаги, а потом набрал номер эксперта Репина.

— Илюша? — сказал он. — Тут ответ на запрос поступил. Приедешь ко мне или зачитать тебе по телефону?

Света позвонила в полдень и спросила, придет ли он домой вовремя, потому что будут показывать концерт Киркорова, и ей бы хотелось посмотреть, положив голову мужу на плечо. Алешку мама забрала на все выходные, и вечер они проведут вдвоем. Неужели он не понимает, как это иногда бывает важно?

— Светочка, — проникновенно сказал Антон, — я вернусь рано и, может быть, не один, а с приятелем. Так что ты приготовь что-нибудь вкусненькое, хорошо?

Будучи уже пять лет замужем за следователем, Света умела делать простые умозаключения, и потому ответила коротко.

— Хорошо, — сказала она, но вложила в это слово все свое невысказанное недовольство.

Положив трубку, Ромашин посмотрел на часы — двенадцать часов одиннадцать минут. Сегодня пятница, но если Вязников действительно таков, каким его описывают сослуживцы, то, скорее всего, он еще в лаборатории. Хотя, с другой стороны, теоретик может работать и дома, в спокойной обстановке.

Сначала Антон позвонил в институт.

— Только что вышел, — сказал приятный женский голос. — Может быть, еще на этаже, ждет лифта. Позвать?

— Да, если не трудно, — попросил Ромашин.

Запыхавшийся голос Вязникова послышался в трубке минуты через три.

— Это Ромашин, следователь милиции, — сказал Антон. То ли ему показалось, то ли Вязников на другом конце провода действительно всхлипнул? — Вы не могли бы составить мне сегодня компанию? Хочу с вами поговорить.

— Я… — деревянным голосом проговорил Вязников. — У меня… Мне приехать в отделение?

— Не очень удобное место для спокойного разговора, — усмехнулся Антон. — К тому же, я обещал жене быть рано. Так что приглашаю к себе — гарантирую кофе, чай, бутерброды. Есть напитки покрепче.