Перед закатом Земли (Мир-оранжерея) - Брайан Олдисс

Забыв о табу, девушки подхватили Грина под руки и поддерживая его, втроем бросились к дожидающемуся их племени.

Все вместе, они уничтожили остатки мяса аллигатора, не прекращая поочередно оглядываться по сторонам, высматривая опасность.

Не без хвастовства Грин рассказал им о том, как ему удалось проникнуть в гнездо термитов. Его рассказ показался всем невероятным.

– У термитов не хватит ума устроить все это под землей, – заявил Вэгги.

– Но вы все видели, какую гору они воздвигли на полуострове.

– В Лесу термиты не такие умные, – подала голос Мэй, как всегда принимая сторону Вэгги.

– Но здесь не Лес, – возразил Грин. – Здесь жизнь идет по-другому. Мы уже увидели тут много удивительного и странного. Мы увидели много ужасных вещей.

– Все это случилось в твоей голове, – издевательски продолжила Мэй. – Ты придумал эти чудеса и рассказал нам их только для того, чтобы мы забыли о том, что ты не захотел слушаться Той. Под землей не может быть окон, чтобы сквозь них смотреть под воду.

– Я рассказал вам только то, что видел своими глазами, – упрямо повторил Грин. В душе у него поднималась ярость. – В Безлюдье жизнь течет по-другому. Таков путь. У многих термитов на голове были странные наросты, которых я никогда раньше нигде не видел. Но здесь, в Безлюдье, такие наросты встречаются часто. Выйдя из горы термитов, я видел наросты еще несколько раз. Их вид был неприятен мне.

– И где ты их видел? – спросила Шрии.

Грин подбросил в воздух и снова поймал в ладонь странного вида кусочек стекла, возможно для того, чтобы сделать паузу, а может быть потому, что был слишком хитер, чтобы сразу же говорить о своем недавнем испуге.

– Когда хватун-дерево поймало меня, – заговорил он, – я взглянул вверх на его сучья. И там, среди листвы, я снова увидел этот странный нарост. Я заметил его, но долго не мог точно понять что это, пока листья не зашевелились под ветром. Тогда я увидел на стволе дерева точно такой же нарост, как на головах у термитов, растущий прямо среди коры и блестящий на солнце.

– Смерть таится здесь повсюду, – сказала Той. – Нам нужно вернуться поскорее в Лес, туда где мы счастливо жили. А теперь все, хватит разговоров. Поднимайтесь.

– Сейчас, только обглодаю вот эту кость, – сказала Шрии.

– Пусть Грин закончит свой рассказ, – заявил Вэгги.

– Я приказываю вам подниматься и готовиться выступать в путь. Прячьте свои души за пояса, делайте так, как я вам говорю.

Понадежней засунув свое стекло за пояс, Грин вскочил на ноги первым, чтобы продемонстрировать свою готовность повиноваться Той. Когда все уже были на ногах, с неба на них упала тень; вскинув головы, они увидели двух птицелистов, сцепившихся среди солнечного блеска в схватке не на жизнь, а на смерть.

Над полосой Безлюдья пролетало много растительных птиц, как тех, что находили себе пропитание на суше, так и тех, что кормились в море. Оказываясь над Безлюдьем, они торопились миновать его и тем более не садились на растущие тут деревья, так как хорошо знали о множестве таящихся опасностей. Тени растительных птиц обычно скользили над здешними землями быстро и без остановки.

Однако эта пара птицелистов была настоль захвачена своей схваткой, что забыла о том, где они летят. Сцепившись, птицы с треском обрушились среди ветвей дерева, стоящего неподалеку от группы людей.

Мгновенно Безлюдье ожило.

Дерево, сучья которого оказались столь грубо потревожены, в ярости зашевелилось. Рядом распрямились зубастые шиповники. Гигантские жигуны затрясли своими увешанными колючими плодами головами. Путешествующие кактусы двинулись на шум, приготовляя в нападению свои колючки. Вьюны развернули липкие щупальца. Кошачьего вида создания, вроде тех, которых Грин уже видел в гнезде термитов, прыжками взлетели по ветвям деревьев, торопясь урвать свою часть добычи и поучаствовать в сражении. Все, что обладало способностью двигаться, пришло в движение, понукаемое голодом. В единое мгновение Безлюдье обратилось в боевую машину смерти.

Деревья, что были лишены подвижности, приготовились к тому, чтобы воспользоваться результатами действий других. Шипастые заросли чертополоха-свистуна, возле которого затаилось племя, задрожали от предвкушения. Обычно вполне безопасный в лесу, здесь, где голод заставлял изыскивать средства к добыче пищи, чертополох превратил свои корни в средство защиты и нападения. Любое движущееся мимо существо чертополох мог с легкостью уколоть. Точно так же, сотни других растений, меньших размеров и лишенные подвижности, но до зубов вооруженных, ничуть не зарились на упавших с неба и уже обреченных на гибель птицелистов, но коварно приготовились полакомиться плотью тех, кто возвращаясь со своего пиршества, случайно угодит в зону поражения их оружия.

Неожиданно появившаяся ива-убийца взмахнула в воздухе корневищами, разыскивая добычу. Песок и глина осыпались с его огромной головы, с силой вырвавшейся из-под земли. Через несколько мгновений ива-убийца уже бросилась в драку за тела двух несчастных птицелистов, схватившись с другими голодными растения и деревьями, с дубами-хватунами и всеми живыми созданиями, оказавшимися в пределах его досягаемости.

Происходящее действо было хаотическим. У птицелистов не было ни единого шанса.

– Глядите – вон он, тот самый гриб-нарост! – воскликнул Грин, указывая рукой.

Среди коротких змееподобных ветвей-отростков, образующих голову ивы-убийцы, рос отвратительного вида гриб. С момента падения птицелистов в гущу ветвей дуба-хватуна, Грин уже не впервые видел этот гриб. Некоторые растения, проносящиеся мимо них, тоже несли на себе эту отвратительную коричневую отметину. Вид отвратительного нароста заставил Грина содрогнуться, однако остальные были менее впечатлены видом гриба. У смерти множество лиц; все это знали: таков был Путь.

С места схватки то и дело вылетали сломанные ветви и сучья, некоторые из которых падали рядом с ними. Птицелисты давно уже были разорваны на части; теперь драка шла среди пирующих.

– Нам следует убраться подальше от опасного места, – прошептала Поили. – Давайте уйдем.

– Я только что хотела сказать это сама, – едва шевеля губами, шепнула в ответ Той.

С великой осторожностью они двинулись в путь, остерегаясь, как только это было возможно. У всех в руках теперь были длинные шесты, которыми они пробовали землю перед собой, прежде чем поставить туда ногу и сделать следующий шаг. Жуткие повадки ивы-убийцы вселили страх в их сердца и заставили двигаться с преувеличенной опаской.

Так они шли довольно долго, избегая одну опасность за другой, часто смертоносную. Но в конце концов одолел их естественный враг – усталость, и они принялись выбирать место для ночлега.