Кто последний за смертью - Сергей Рокотов

... В девятом часу вечера Николаев и Константин Гусев прилетели в аэропорт Симферополя. Там их встретил сотрудник местного угрозыска Клементьев, высокий малоразговорчивый человек лет тридцати пяти. Сегодня рано утром их обнаружил прохожий. Позвонил в милицию. Их нашли в кустах недалеко от дороги в Массандру. Неподалеку от гостиницы "Ялта". Да... зрелище малоприятное. Сами увидите, - рассказывал Клементьев, уверенно крутя баранку "Волги" по дороге из Симферополя в Ялту. Едем сразу в морг, решил Николаев. - Устраиваться будем потом.

... В морге рядком лежали два трупа высокого, за метр девяносто ростом мужчины и невысокой женщины. Сотрудник морга открыл лица. Николаев вздрогнул, Константин Гусев невольно сделал движение рукой к лицу, словно желая закрыть глаза. Но устыдился этого движения и резко опустил руку. ... твою мать, - протянул он. В мужчине Николаев моментально узнал Полещука. Это была их третья встреча. Первый Полещук был импозантный мужчина в черном кожаном пальто с коротко подстриженными фатовскими усиками, второй прохожий в Ясенево в сером пальтишке и потрепанной ушанке, сгорбленно спешащий к подъезжавшему автобусу, третий - этот страшный труп с избитым в кровь лицом.

На женщину же вообще невозможно было глядеть без содрогания. Лицо ее представляло собой некое кровавое месиво, левый глаз был выбит, и только светлые растрепанные волосы с запекшейся кровью были признаком чего-то человеческого. От чего наступила смерть? - мрачно спросил Николаев. Оба были зверски избиты, могли умереть и от этого, - ответил Клементьев. - Плюс ножевая рана у женщины под левой грудью и две ножевые раны у мужчины, одна в сердце и другая в живот. Вскрытие было? Завтра будут результаты. Надо проводить опознание. Женщина изуродована до неузнаваемости, - сказал Николаев. - Что было найдено при них? Они были раздеты и ограблены. Верхней одежды на них не было, а у нас в Ялте еще довольно прохладно. Мужчина был в светлом костюме, женщина в свитере и джинсах. Эксперт определил, что смерть наступила часов в пять утра. Странное время для прогулок, заметил Гусев. В карманах пиджака мужчины не было бумажника, зато лежал паспорт. Вот он.

... Этот паспорт Николаев уже держал в руках. Тридцать первого декабря прошлого года. "Полещук Андрей Афанасьевич, 1966 года рождения, прописан: Москва, проспект Вернадского..."

Были еще ключи от какой-то квартиры, расческа, сигареты "Кэмел", зажигалка, носовой платок. Все. Рядом с женщиной валялась сумочка, денег там тоже не было. Косметика. И тоже паспорт.

"Воропаева Елена Эдуардовна, 1969 года рождения, русская, место рождения город Москва. Прописана: Москва, Тверская..."

Николаев внимательно вгляделся в фотографию. Совсем детское лицо, ведь фотография-то была сделана в шестнадцатилетнем возрасте. Красивое лицо с правильными чертами лица, ничего особенно примечательного, разве что глаза. Взгляд какой-то напряженный, взгляд немолодой женщины, словно она знает что-то такое, чего другие не знают. Но... с другой стороны, на фотографиях, особенно на документах люди получаются совсем другими, чем в жизни, напряженными, неестественными.

Двадцать четыре года исполнилось, между прочим, вчера, четвертого марта. То есть,ее убили на следующую ночь после дня рождения. Они, наверное, шли откуда-то, где отмечали этот день. Может быть, из ресторана "Ялта"? Неужели шли оттуда пешком? Или их кто-то подвозил, высадили из машины и убили. Тоже вполне возможно. У них ведь могла быть с собой крупная сумма денег. А Полещук, как рассказывают, был большой любитель кутить и сорить деньгами. Могли заметить. Вам сняли номер в гостинице "Ялта", сказал Клементьев. - Сейчас мы вас туда отвезем.

Их отвезли в уютный двухместный номер на десятом этаже гостиницы. Первым делом, войдя в номер, Николаев вышел на лоджию, закурил. Вдали было море, и хотя уже совершенно стемнело, присутствие моря ошущалось, чувствовалось его соленое дыхание. Николаев курил на свежем воздухе и чувствовал, как все глубже и глубже в сердце проникает тревога. Это муторное дело приобретало все новые и новые очертания, все более зловещие, кровавые. Кружилась голова от морского воздуха и от обилия самых разнообразных мыслей, будоражащих мозг.

На следующий день экспертиза показала наличие в крови обоих погибших средней дозы алкоголя. Смерть наступила в результате кровоизлияния, полученного от многочисленых ушибов или от ножевых ранений. И того и другого было достаточно для летального исхода. Скончались они между четырьмя и пятью часами утра.

Фотографии Лены Воропаевой и Андрея Полещука были развешаны у отделений милиции всего Крымского полуострова. В милицию обращались люди, которые утверждали, что видели людей, похожих на них. Буквально день назад поступили сообщения,что Лену и Андрея видели в Гурзуфе и в Никитском Ботаническом саду. Наверняка, их на днях бы нашли. Но... К вечеру на опознание приехали Вера Георгиевна и Кирилл Воропаев. Николаев с Клементьевым встречали их в Симферопольском аэропорту. Родителей Полещука решено было не вызывать.

На эту пару невозможно было глядеть без чувства щемящей жалости. Субтильная Вера Георгиевна в стареньком демисезонном пальтеце и беретке, бледная как смерть, буквально зеленого цвета, вцепилась в рукав кашемирового пальто Кирилла, ища в нем поддержки и в то же время поглядывала на него с лютой ненавистью. Кирилл был тоже бледен, но старался держаться молодцом. Пока не выражаю вам своих соболезнований, - сухо произнес Николаев. - Вы должны опознать либо не опознать в погибшей свою дочь и свою жену. Простите меня, Вера Георгиевна, я должен предупредить вас - зрелище ужасное, вам сделают сердечный укол. Держитесь - это совершенно необходимо для следствия, для того, чтобы найти и наказать убийцу. Иначе бы мы вас не тревожили. Я все понимаю, все понимаю..., бормотала Вера Георгиевна. - Я постараюсь, постараюсь быть выдержанной...

Кирилл сидел на заднем сидении машины, мчавшей их в Ялту и молчал, глядя в боковое стекло. О чем он думал? Что скрывалось за его молчанием? Николаев никак не мог уловить ход его мыслей. Да это и невозможно. Может быть, уловить ход его мыслей и означало полнсотью раскрыть все это чрезвычайно запутанное и муторное, кровавое дело. Сначала мы предъявим вам для опознания труп мужчины, которого мы считаем Андреем Полещуком. Возможно, на завтра мы вызовем его родителей, хотя личность этого человека практически не вызывает сомнений, - сказал Николаев, когда они вошли в помещение морга. - Ну а потом... держитесь...Пригласите сюда врача.

Вере Георгиевне сделали укол. Вопросительно поглядели на Кирилла. Тот отрицательно покачал головой. Тогда открыли труп мужчины. Кирилл вздрогнул, Вера Георгиевна побледнела еще больше, хотя, казалось, уже некуда.

-Он, - прошептала она. - Он, Андрюша Полещук. Бедный... Да, это Полещук, - скривив пухлые губы, подтвердил Кирилл, слегка покачивая головой, как китайский болванчик.

Николаев подошел к Вере Георгиевне и взял ее под руку. Держитесь, Вера Георгиевна, - произнес он, чувствуя, как мурашки бегут у него по спине. - Я понимаю вас, я отец, но умоляю - держитесь... Не беспокойтесь за меня, - ледяным тоном сказала Вера Георгиевна. - Я выдержу. Я все выдержу.

Но когда открыли труп женщины, душераздирающий крик наполнил мертвецкую. Вера Георгиевна бросилась к телу дочери, ломая себе руки, упала перед ним на колени. Леночка! Леночка!!! Доченька!!! - глаза ее так расширились, что, казалось, они вот-вот вылезут из орбит. - Доченька!!! Что они с тобой сделали?!!! Что они с тобой сделали?!!! Маленькая моя... эти ручки, эти ножки...эта родинка на правой ручке и пятнышко на левой коленке. Сколько раз я целовала это пятнышко, когда купала, когда укладывала спать. Я думала, ты будешь счастливой...Господи, господи... - Она стала говорить как-то нараспев, словно причитать, и несколько взрослых мужчин, глядящих на это, слушающих это, чувствовали, что плачут, что слезы текут у них по щекам. Константин Гусев просто рыдал навзрыд, уже не стесняясь своих спазмов. Прекрати, - шепнул ему Николаев, вытирая слезу со щеки. Глазик, глазик родной, его больше нет, его выбили, - продолжала причитать Вера Георгиевна. Это что же такое делается? Что это делается такое?! вскочила она с колен и бросилась на мужчин, потрясая сухими кулачками перед их носами. - Вы, блюстители порядка, почему вы не можете нас защитить, защитить наших детей, почему с ними такое делают? Павел Николаевич, я же вам сказала, что они в Крыму, почему вы их не нашли?! Какой же вы дурак!!! Вы Полещука тогда не узнали! Ужас!!! Какой ужас!!!

Николаев и Гусев взяли ее под руки и отвели в сторону. Вы узнаете свою жену Елену в этой женщине? - спросил Клементьев у Кирилла. Тот задумчиво глядел на труп. Конечно, узнаю. Разве муж может не знать тело своей жены, все его интимные подробности, пятнышко, например, это родимое. - Кирилл говорил монотонно, словно зомбированный - ни слез, ни истерик. - Это она. Но лицо...Кто же мог такое сделать с лицом женщины? Молодой женщины? Слава Богу, что это не ты! - вдруг яростно выкрикнула Вера Георгиевна. - Но именно ты принес ей несчастье! Почему это именно я принес ей несчастье?!взорвался вдруг Кирилл. - Я любил ее, я все делал для нее, и не моя вина, если она любила другого и убежала с ним... Ты развратил ее морально! Ты сделал из моей ласковой девочки жадную холодную даму, такую же, как ты сам, уважающую только баксы, баксы, повторила она с омерзением. - Не только ты, конечно, - вдруг несколько поутихла она. - А еще и время, это развратное отвратительное время, когда исчезли все ценности, когда все заслонили эти рожи президентов США на зеленых бумажках. Ладно, не время сейчас..., - совсем тихо произнесла она, но снова взглянула на труп и закричала: - Доченька моя! Ягодка моя! Я теперь совсем одна, совсем... Кто это сделал? Кто? Найдите же его, Павел Николаевич, родненький, найдите, умоляю вас... Она бросилась перед Николаевым на колени на холодный пол мертвецкой. - Умоляю вас, найдите и отдайте мне, я сама..., - она зашипела при этих сло