«Колонист» - Владимир Геннадьевич Поселягин

Устал, вымотался, день и ночь не простыми были, ещё эту тушу таскал, чуть не надорвался, так что не удивительно, что у меня упадок сил был. Попив из фляжки, бочонки, к сожалению, пусты были, я вытащил кляп изо рта офицера, очень жаждал пообщаться, и задал первый вопрос:

– Десять лет назад вы, будучи мичманом, на фрегате подошли к острову в филиппинских водах, где стояла шхуна французской постройки. Шхуна и фрегат были взорваны. Как выжили вы и кто ещё выжил?

Тот задёргался, начал материться, мол, тот случай всю карьеру ему загубил, пришлось брать в руки нож и вести допрос жёстко, то есть пытать, и чем дальше, тем больше язык офицера развязывался, пока я его не сломал, лейтенанта, а не язык, тем сильнее мне его запытать хотелось. Вот что я смог узнать. Пока меня без сознания перевозили на борт фрегата, бывший мичман, взяв два десятка морпехов, на шлюпке отплыл к пляжу острова, о моих жёнах он знал и отправился их искать. А шлюпку я не видел, корпус яхты скрывал. Так тот с солдатами и выжил, застав взрывы на берегу. Побродили сутки, раненых собрали и начали жён искать, они ведь где-то тут. Всё же как-то нашли, началась перестрелка у входа, и вдруг раздался взрыв и вход в пещеры завалило, видимо случайный выстрел попал в бочонок с порохом. Задерживаться мичман не стал, наловили рыбы, набрали припасов с водой и, прихватив шестерых раненых и контуженых, тех, кто выжил со взорванных судов, их раскидало, даже частично конечности ампутировало, отплыл от острова. Через двое суток их подобрала филиппинская джонка, и те, перебив команду, с некоторыми приключениями добрались до своих. Нужен был виновный, вот на этого мичмана всё и свалили, тот стал вечным лейтенантом.

После этого размозжив ему голову, я сбросил труп за борт, глухо матеря англичан. После допроса лейтенанта настроение у меня скакнуло вверх, были причины. Подхватив рубаху одного из морпехов, я смочил её в морской водице и стал оттирать кровь, что натекла на дно шлюпки, брызги оттёр. Допрос жёсткий был. А закончив, выкинул тряпку за борт. После этого, сев за вёсла, стал грести вдоль побережья, уходя от англо-французского лагеря как можно дальше. Теперь меня они не интересовали. Всё, что нужно, при мне, остальное добуду в пути. Направлялся я в сторону Мозамбикского пролива, надеясь найти подходящее судно или хотя бы дооборудовать угнанную лодку. На вёслах путешествовать это не то, я не Конюхов, тут парус нужен. Вот так работая с вёслами, изредка давая себе отдых, мысленно матеря немощное тело, я и обдумывал то, что узнал от лейтенанта. То, что жёны погибли, в эту чепуху я не верил. Поставить бочонок на линии огня, с тем, как я их инструктировал и как это опасно, нет, такое невозможно. Однако в лагере у нас на берегу было два бочонка с ружейным порохом, а также имелся бикфордов шнур. А он для кулеврины, та старого образца, поднятая мной со дна. Кремневым замком я оснастить её не успел. Мари девочка умная, использовать бочонок и сымитировать случайный подрыв – до этого та дойти вполне могла, тем более о таких случаях я рассказывал. У той сутки были, пока англичане в растерянности пребывали, наверняка провела разведку и сыграла эту партию. Есть ещё одно, если она устроила подрыв, значит, была уверена, что у пещер есть другой выход. О нём я не знал, да и пещеры толком не изучал.

В общем, шанс, и немалый, что мои выжили, имелся, однако его нужно проверить. Обязательно нужно, иначе я просто изведу себя сомнениями и тревогами. Перед рассветом я повернул к берегу и стал грести к нему, когда остановился, подняв вёсла, и всмотрелся в побережье. Там было вытащено на берег две шлюпки, похоже снова англичане. Корабль у них большой был, сорокапушечный фрегат, и лодок на борту хватало, видимо все спустить успели. Как они меня достали, я уже хочу мстить, сильно хочу. Сейчас война идёт. У англичан враг Франция, а раз так, то я теперь за французов буду. Доберусь до Франции, обустроюсь и завербуюсь во флот. Повоевать желание есть. Можно и диверсии устраивать, но тут обдумать всё нужно. Вот так поглядывая на своих врагов, стал обходить их стороной. Я им за мою яхту мстить буду, это если жёны и дети выжили, особенно последние, мои кровиночки. Хм, а старшие из детей практически моего возраста сейчас.

Мой путь не был омрачён бедствиями. Мадагаскар я проскочил благополучно и на пятый день обнаружил на берегу выбросившееся судно, сильно побитое прошлым штормом. Осторожно сблизившись с берегом, я прыгнул за борт и на канате добуксировал шлюпку до берега, где и поднял её повыше, после чего вооружившись, направился к обломкам, нужно осмотреть их. Судно наполовину на берегу лежало, на шлюпке подходить не стал, можно с пляжа по свисающим канатам подняться. Это я и сделал. Осмотр ясно дал понять, что выжившие из команды и пассажиров были, забрали всё ценное и ушли. Судя по частично разобранному настилу, тут ещё и плот собирали, часть стройматериалов осталась. Почему тут выжившие не остались, это понятно, источников пресной воды не было, а судовые запасы не бесконечны, спасались как могли. Хм, а те две шлюпки на берегу, не отсюда ли? Хотя плота не видел, скорее всего не они.

На судне было много чего интересного. Я пополнил свои запасы пороха, пыжей и пуль, бочонок пороха закатил в лодку. Подвёл её к борту погибшего судна, чтобы удобнее спускать было. Бочонок солонины, пару мешков с крупами, сухари, котелок нашёл, сковороду, другую утварь. Но главное подходящий рей и несколько комплектов парусов. Обрывки тоже взял. Так что двое суток я простоял у борта судна, пока не поставил мачту и парус не подготовил. Справился бы быстрее, но на судне был минимум инструментов, видимо всё выжившие забрали. После этого, подготовившись к долгому плаванию, я отошёл от судна и, поставив парус, пошёл дальше. Не покидая побережья. Двигаться я планировал теперь только так, чтобы если что укрыться от ненастья. Жаль, на судне не было штурманских инструментов и карты, выжившие забрали. Думаю, месяца за полтора или за два, если не торопиться, доберусь до цели.

Подходя к берегу, я рассматривал старое пепелище на месте деревни,