Подаренная Луной (СИ) - Салиева Александра

Схватила первое попавшееся платье, даже в зеркало смотреть не стала, как оно село и смотрится. Только волосы по-новой на макушке собрала, заколов шпильками, а то растрепались. Да и то на ходу.

— У вас на пять ещё одно совещание назначено, — бросила демонстративно спокойно по-возвращении в напоминании.

На Владимира так и не взглянула больше ни разу. Просто ушла. Благо, дверь кабинета на этот раз оказалась открыта.

Как до своего рабочего места дошла, и вовсе не запомнила. Как во сне всё. Если прежде, в присутствии мужчины у меня рассудок превратился в сплошное торможение, а чувства будто заморозило, то теперь… Потряхивало меня. Знатно. Так, что пальцы дрожали, пока я проверяла наличие своего портмоне и его содержимого, после чего направилась на выход из здания, ничего никому не сказав.

Недалеко ушла. Да и управилась быстро. Вернулась, минут двадцать максимум прошло. Приобретённый картонный пакет с двумя нарядами я оставила в своём кабинете. Ещё один — тот, что сняла с себя в примерочной магазина, отложила отдельно. Теперь на мне красовался тончайший струящийся белый шёлк, обтягивающий грудь двумя алыми ремешками сверху и снизу, а обнажённые плечи прикрывал приталенный пиджак в тон ремешкам. В таком виде я и явилась обратно в кабинет к господину начальнику, первым делом швырнув на стол перед ним купленное на его деньги платье.

— Я не буду вашей содержанкой, — выдала сухо и решительно. — Вашей любовницей тоже не буду. Как и кошкой приблудной, на этот счёт тоже можете не беспокоиться.

И если сперва Владимир хмуро уставился на пакет перед ним, то стоило ему перевести внимание на меня, как он... гулко сглотнул, зачем-то вцепившись пальцами в край столешницы.

А мне враз невыносимо жарко стало, хотя только-только с морозной улицы пришла. Слишком уж обжигающе скользил нефритовый взор по моему телу вверх-вниз и обратно, с каждым мгновением становясь всё темнее и темнее.

— Эри, ты... — выдохнул хрипло Владимир, ослабляя галстук, и принялся расстёгивать верхние пуговицы на рубашке.

Больше так ничего и не сказал. И не обратил никакого внимания, когда злосчастные пуговицы банально оторвались из-за того, что он слишком резко дёрнул ворот.

— Что, я? — поинтересовалась встречно, закусив губу, сдобренную вишнёвым блеском.

Зря, наверное, ко всему прочему, ещё и им воспользовалась. Смотрелось довольно ярко, вызывающе… Вот и взгляд Владимира это подтвердил. Уставился так, того гляди съест. Деревянная столешница затрещала, с такой силой он её сдавил в своих руках. Так и не сказал больше ничего, продолжая шумно и тяжело дышать. И сам будто увеличился в размерах. По крайней мере, рубашка на плечах заметно натянулась, ещё чуть и по шву разойдётся. А может это всё — мои галлюцинации, на почве недостатка кислорода. Так ведь и замерла под пронзительным взором, не сделав ни единого нового вдоха. Опомнилась тоже далеко не сразу, попятившись назад, к дверям, уговаривая себя начать дышать нормально. Но какой там дышать? Через пару шагов, остановилась, как вкопанная. А всё потому, что...

— Эр-рида, — самым натуральным образом зарычал он, поднимаясь из-за стола. — Не с-смей!

Гулко сглотнула, судорожно соображая, где на этот раз я успела накосячить, что он опять на меня злится.

— Ладно, как скажете, — согласилась с ним покладисто.

Ну а что ещё сказать?

Правильно, нечего…

Сваливать отсюда надо поскорее, а не болтать!

На том и сосредоточилась, поспешно ухватившись за дверную ручку, потянув ту на себя.

Кабинет наполнило очередное рычание, полное предупреждения.

— Только попр-робуй сбежать сейчас, Эр-ри, — протянул мужчина, прищурившись, и одним рывком стянул с себя галстук, бросив его на стол. — Клянусь, отымею там же, где поймаю. Даже при свидетелях, если придётся. Впрочем… — ухмыльнулся. — Ты всегда можешь попробовать, — предложил с азартом, склонил голову набок в ожидании.

И так он мне сейчас напомнил зверя. Уверена, они вот так же ведут себя во время охоты. Выжидают, предвкушают, готовые в любой момент сорваться в длинный прыжок, а потом вонзить свои когти и зубы в горло жертвы. Именно ею я сейчас себя и ощущала.

— Попробовать… что? — промямлила едва слышно, да и то потому, что сказать больше нечего.

Сама, как держалась за дверную ручку, так и цеплялась за неё крепче прежнего, задумавшись о том, что теоретически, если я успею быстренько лифтом воспользоваться, то действительно с этажа свалю, а то по лестнице — точно не вариант. Ещё можно было бы попробовать в своём кабинете закрыться. Но мы ведь ситуацию с дверью между нами уже проходили. Не помогло. Да и вон как радостно улыбается, словно заранее знает, что я собираюсь сделать. Точно догонит. И… что? Действительно… отымеет? Так он сказал. При всех.

Спокойствия последнее предположение не добавляло. Как и с разрешением дилеммы: «Что делать?!», тоже не помогало. Сердце колотилось, как в последний раз. Вот-вот выпрыгнет из груди, остановится. Но это ещё ничего. Стоило представить себе, как Владимир в самом деле прикоснётся… хотя бы просто прикоснётся… и без того жарко было, теперь и вовсе будто в самое пекло попала, пока подлое воображение подсовывало одно воспоминание за другим. Я даже не сразу сообразила о чём идёт речь, когда мужчина на вопрос мой ответил.

— Сбежать, — пояснил он снисходительно, непонятно когда оказавшись рядом со мной. — Хочешь, даже фору дам? Например… м-м… в полчаса!

За полчаса я успела бы не только до метро добраться, но и в другом районе оказаться, так что предложение оказалось весьма заманчивым. Не приняла его лишь потому, что… А чёрт его знает, почему! Наверное, потому же, почему до сих пор стою, в глаза его тёмные-тёмные смотрю, не перестаю ими откровенно любоваться и банально тону в этом бездонном омуте, давно позабыв о том, что после своей самой первой реплики я планировала гордо удалиться и до конца сегодняшнего дня больше не пересекаться с Беловым без особой на то необходимости. Позабыла я и о том, насколько зла на него, обижена. Всё не важным и далёким стало. С кем-то другим происходит, не с нами. Здесь и сейчас осталось лишь безудержное пламя, что разгоралось, росло и ширилось, просачиваясь сквозь вмиг ставшую тесной одежду. Оно забралось под кожу, пробуждая острые воспоминания о том, каково это — когда будет куда жарче, чтоб дышать уже совсем не получалось, когда сильные мужские руки сожмут крепче, а губы заберут весь мой оставшийся кислород, выпьют душу, отнимут жалкие остатки моей силы воли. И я буду гореть и пропадать во всём этом, самым бесстыжим образом наслаждаясь. Даже если суждено превратиться в пепел.

— Что же ты со мной делаешь, мышка, — выдохнул Влад, действительно прижимая к себе за талию. — Если бы ты только знала… Тебе очень идёт это платье. Разве что… — поднял руку и принялся распускать мои волосы. — Так ещё лучше, — добавил по окончанию нехитрого действа.

Руки из моих волос так и не убрал. Наоборот, глубже зарылся в них пальцами. А я всё смотрела на него и смотрела. На дне тёмных зрачков, казалось, пылало самое настоящее пламя. Невидимое, но осязаемое. Оно впитывалось в меня невидимой нитью так глубоко, что уже не вытащишь, оставалось в самом сердце, вынуждая то биться до неприличия громко и невозможности быстро. Меня как привязало этой нитью. Даже если опомнюсь, захочу уйти или хотя бы возвести дистанцию, всё равно не получится. Никуда уже не денусь. Что бы ни говорила. Например...

— Я не буду вашей любовницей, — повторила ему то, что уже говорила, а сама приподнялась и потянулась ему навстречу, цепляясь пальцами за его руку, что по-прежнему прикасалась к моим волосам.

Всё ложь. Правда — она одна. Он. Никто и ничто больше.

— Не будешь, — согласился он, едва заметно кивнув, и чуть отстранился, отпустив талию, продолжая откровенно любоваться мной. — Потому что я и не собирался из тебя её делать, — заверил совсем тихо, сжал одну ладонь на затылке, а пальцами второй провёл по моим губам.