Разделяй и Властвуй (СИ) - Дмитриева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что? — жестко спросил Марко, как только Дарио убрал телефон от уха.
— На конюшне была какая-то потасовка. Выстрелы напугали лошадей. Нико Монтенелли упал с лошади. Кажется, что-то серьезное. Его с Лукрецией везут в больницу Паусилипон. Киро с парнями ищут ублюдков. Один из них ранен. Удрали, как только услышали, что лошади испугались, — доложил Дарио.
Все затихли. Кажется, даже порт. Марко смотрел на Дарио, который, видимо, был не в восторге от роли гонца с плохими новостями, и с нажимом спросил:
— Лукреция?
— Она поехала с братом в больницу, — ответил Дарио, видимо, передавая, что услышал, и стараясь не делать собственных прогнозов.
Марко глубоко вздохнул, наводя в мыслях порядок.
— Поезжай к своим. Выясни, что там было, что было нужно. Что с ними делать, пусть решают Монтенелли. Приоретет — Сандра Бартоло и предвыборная кампания. Все приводят своих в боевую готовность. Меня держать в курсе всего. Свободны.
Марко добрался до больницы достаточно быстро. Телефон все еще молчал. Никакие новости не поступали. Идя по коридору к комнате ожидания, он наметил четкий план действий: узнать о состоянии Нико, найти Лукрецию, связаться с Санто, а потом со своими людьми.
Завидев нескольких парней в кожаных куртках и джинсах, слоняющихся по коридору, Марко понял, что Монтенелли где-то неподалёку. И оказался прав. На длинной скамье сидели Элоиса и Фелиса, мать Нико. Отсутствие Санто и Бруно было ожидаемым, но Лукреции — усилило беспокойство.
— Марко, — первая на него отреагировала Фелиса. Поднявшись со скамьи, она медленно направилась к нему и, приобняв, поцеловала в щеку. — Рада тебя видеть даже при таких печальных обстоятельствах.
— Взаимно, Фелиса. — ответил Марко и, подходя к Элоисе, спросил: — Как они? Что говорят врачи?
— Нико еще не приходил в себя. Вероятно у него черепно-мозговая травма, перелом ключицы, подозрения на травму позвоночника. Подробнее, пока не знаем, ждем результаты анализов. Но врач говорил, что наличие шлема обычно снижает тяжесть травмы головы. Лукреция в порядке. Она отошла, чтобы поговорить с Санто, все рассказать. — Голос Фелисы звучал словно в трансе. Словно она говорила не о своих детях, а пересказывала события нудного фильма.
Необходимость держать лицо, эмоции под контролем даже в самый страшный миг — навык, который воспитывали с детства. Нельзя показывать слабость врагу. Нельзя показывать страх перед своими людьми. Особенно если ты во главе семьи или его близкий родственник. Нужно сохранять чистый разум и быть готовым принимать решения, вступить в бой.
— Она пошла туда, — тверже произнесла Фелиса, указывая направление.
— Спасибо, — поблагодарил Марко и, высказав слова сожаления, направился в указанную сторону.
Идя по коридору, он стал искать место, где можно было бы спокойно поговорить, и дошел до больничной часовни. Тихо заглянув внутрь, Марко сразу увидел Лукрецию, сидящую на скамье возле Девы Марии.
Кроме Лукреции, в часовне никого не было. Марко вошел и направился к ней. Поравнявшись, понял, что она не обратила внимания на шаги, и аккуратно коснулся ее плеча. Лукреция повернула голову и улыбнулась уголками губ. Она все еще была в легинсах, свитере, жилетке и сапогах для верховой езды. И сидела с тем же выражением лица, которое было у ее матери.
— Ты в порядке? — садясь рядом, спросил Марко.
— Да, — повернувшись к нему, ответила Лукреция. — Когда раздались выстрелы, я еще стояла, поэтому лошадь лишь засуетилась на месте, а Нико уже мчал галопом…
Взгляд Лукреции сменился. Она смотрела лишь на Марко с нетерпеливым ожиданием. Он понимал, что она хотела сейчас от него услышать и от осознания этого гнев из-за ситуации разгорелся с новой силой:
— Я понимаю: ты хочешь услышать, что с Нико все будет в порядке, но я не хочу обещать, заверять тебя в том, над чем не имею власти, — с горечью ответил Марко, наблюдая, как взгляд Лукреции тускнел на его глазах. — Могу лишь гарантировать, что в любом случае буду рядом. И что виновные будут наказаны.
Лукреция несколько секунд сидела неподвижно, а потом придвинулась ближе и положила голову ему на плечо. Марко приобнял ее, уткнувшись подбородком ей в затылок. Вскоре он понял, что ее била мелкая дрожь, и прижал к себе чуть сильнее.
Деньги. Политические игры. Власть и борьба за нее. Даже удивительно, каким все бессмысленным кажется в подобные моменты.
— У меня из головы не выходят слова одной женщины, — вдруг заговорила Лукреция. Голос стал тише, ее дыхание ощущалось где-то на уровне шее даже через ворот водолазки, а рука потянулась к его рукаву пиджака. — Я тогда училась в университете и услышала ее разговор с кем-то. Кто-то погиб. Молодой, хороший. Другая женщина так быстро говорила о нем. Перечисляла все, где он преуспел, кому помог. А та ответила, что в этом нет ничего удивительного. Господь порой забирает добрых и светлых людей рано, когда впереди что-то страшное и злое, чтобы их это не затронуло. Их душу. И как я поняла, в семье того человека действительно началась черная полоса.
Марко слушал, наблюдал, как Лукреция теребила пуговицу у него на рукаве, и, дослушав ее, удержал усмешку при себе.
— После смерти близких жизнь часто переворачивается. Дело в людях, не в Божьем промысле. Не все могут пережить утрату. Вовремя взять себя в руки, — мягче заговорил Марко, коснувшись руки Лукреции, которой она игралась с пуговицей.
Лукреция не сопротивлялась, отстала от пуговицы и шумно втянула воздух носом.
— Витторио, эта кампания, цыгане, грызня за территорию, перестрелки… Ему всегда это было не по душе, поэтому он ушел от этого в церковь. И… меня пугает мысль, что это действительно попытка уберечь его от всей этой грязи, в которой мы находимся. К которой идем.
Лукреция выпрямилась, Марко чуть отстранился, чтобы видеть ее. Лицо приобрело более человеческий вид, больше не походило на маску. Невольно Марко порадовался, что смог выстроить отношения, в которых Лукреция ему доверяла, открылась и показывала уязвимую сторону. Пусть и обстоятельства были печальными.
Он снова вернулся к тупику с обещаниями, которые не мог дать. Не хотел переубеждать Лукрецию, видя, что эта мысль придавала смысл происходящему, если с Нико произойдет самое страшное. Это был тот редкий момент, когда Марко не мог подобрать слов. И когда зазвонил телефон, то он даже расслабился, поняв, что можно перевести тему.
— Извини, я отвечу, — доставая смартфон из джинсов, произнес он. — Слушаю, Дарио.
Услышав обращение, Лукреция явно оживилась и внимательнее стала наблюдать за Марко.
— Парни Монтенелли взяли ублюдков. Те понимали, что могут возникнуть проблемы и были с
