Евреи, которых не было. Книга 2 - Андрей Буровский

Теперь, наверное, Бялик и Жаботинский могли уже не так сильно презирать еврейскую покорность.

Писать подробно об этой второй волне погромов трудно: слишком сложную вязь событий приходится анализировать. Погромы 1905 года проходили на фоне революции, то есть фактически в стране, охваченной гражданской войной. Тут страсти по трайбализму тесно переплетаются со страстями по политике. А евреи… ну что тут поделать! Евреи в революции 1905 года были самыми страстными агитаторами за свержение существующего строя, самыми активными участниками демонстраций, манифестаций.

Рассказывать кратко об этих событиях не имеет смысла, рассказывать подробно значит написать целую библиотеку — и все об одном киевском погроме. Поэтому я дам только несколько тезисов, отправляя читателя к вполне доступным для него источникам.

Везде, в том числе в двух самых знаменитых погромах того времени — киевском погроме 13–20 октября 1905 года и одесском погроме 13–18 июня, — события идут по одному и тому же сценарию:

1. Начинается революционная агитация, и еврейская молодежь играет в ней самую выдающуюся роль.

В ходе этих манифестаций революционная молодежь (и русская, и еврейская, но еврейской численно больше) чинит насилия над студентами и гимназистами, которые не хотят принимать участия в событиях. Рабочие-евреи чинят насилие не только над хозяевами предприятий, но и над теми рабочими, которые не хотят бастовать и участвовать в революции.

Потом начинаются насилия и над остальными населением. Скажем, когда в Киеве схваченных на улице людей заставляют кричать «Долой царя!» или «Ура революции!». Активнее всех в этом именно еврейская молодежь.

2. В ходе манифестаций, митингов, демонстраций много раз оскорбляются чувства русского населения. Еврейская молодежь (никуда от нее не денешься!) стреляет в портреты царя, демонстративно рвет их на части, выкрикивает оскорбительные лозунги. Некий «рыжий жид» просунул свою голову сквозь портрет Николая II и заорал: «Теперь я ваш царь, поклоняйтесь!».

«Непосредственным же поводом к погрому (в Киеве) явилось оскорбление национального чувства революционными манифестациями, в которых видная роль принадлежала еврейской молодежи». Опять именно «молодежь»! Некоторые киевляне, охотно прятавшие у себя евреев, не пускали именно еврейскую молодежь. Любопытно…

В Одессе — то же самое: тут возили по улицам чучело без головы с надписью: «Вот самодержавие», носили дохлую кошку, собирая деньги «на смерть Николая» и «на похороны царя». В Одессе дошло до криков из толпы пресловутой «еврейской молодежи» в толпу русских: «Мы вам дали Бога, теперь дадим и царя!», «Теперь мы будем управлять вами!».

Любопытно, что этот крик, подтвержденный множеством свидетелей, современные еврейские историки тоже пытаются отнести на счет «антисемитской публицистики» [53, с. 220].

3. В ходе революционных событий именно еврейская молодежь проявляла отталкивающую жестокость. В той же Одессе толпа евреев с красными флагами долго гонялась за двумя городовыми. Один убежал через чердак и крышу; другой же, с грузинской фамилией Губия, сдуру спрятался на чердаке, и его так изувечили «колами, топорами, железными палками», что он по дороге в больницу умер, а отрубленные пальцы потом нашел во дворе дворник. Кстати, вот характерный пример русского погрома, во всей красе, демонстрация храбрости евреев, добивающихся освобожденья своею собственной рукой. Жаботинский и Бялик могут радоваться, а призраки Иисуса Навина и Мордохая радостно плясать «Хаву Нагилу» на фоне соплеменных пустынь.

Возможно, со стороны россиян было нехорошо, неправильно замечать национальность этих преступников. Спорить не буду. Но они вот, нехорошие такие, «почему-то» замечали, что евреи ведут себя в революции не так, как русские. Им это по странной причине не нравилось, и погром становился реакцией… скажем так: не самой образованной и разумной части российского населения.

4. Когда подводятся итоги событий, оказывается, что в одной Одессе погибло больше 500 человек, из них свыше 400 евреев. Но очень многие из них — вовсе не жертвы погрома, а активнейшие участники революционных событий, погибшие с оружием в руках.

Кстати, и во время всех этих событий происходит то, что я отметил для Кишинева, — частая, шумная и очень неэффективная еврейская стрельба из револьверов.

Да! Я обещал дать ссылки на литературу. О киевском погроме вы прочтете в книге В. В. Шульгина [54], о киевском и одесском — у Солженицына [6, с. 362–408].

Как!!! — завопит иной «демократически настроенный» человек. Разве вы не знаете, что они — гадкие антисемиты! Их нельзя читать! Нельзя цитировать! Если Буровский рекомендует их читать, он сам злобный антисемит! Если читатель будет читать эти книги, он будет подвергаться антисемитской пропаганде!!!

Ответ простой: я напоминаю в очередной раз, что никому ничего не должен. Ни одной политической силе. И мне безразлично, какую общественную или политическую позицию занимает тот или иной автор. Меня интересует только, как насчет фактов у автора? Так вот, сообщаю: Шульгин и Солженицын наиболее объективны, приводят больше всего ссылок на источники. Приводимые у Шульгина и Солженицына факты пока никто и нигде не смог оспорить. Вся полемика с ними до сих пор сводилась к воплям «а мы не согласны!» — но без аргументации. Или к «обзывалкам»: «Они антисемиты!!!». То есть к оценке личности авторов, а не написанного ими. Мне же глубоко наплевать, семиты они или антисемиты, «хорошие» или «плохие». Так что если кого-то не устраивает позиция Шульгина и Солженицына — это дело тех, кого она не устраивает, и только. А не мое. И не читателя.

Самое главное, что можно сказать по поводу событий 1881 года: они грянули стихийно, этих событий не ожидал решительно никто, и, может быть, меньше всех ожидало правительство — оно постоянно отставало, плелось в хвосте у событий. Только весной 1882 года были приняты решительные меры, и они тут же дали результат.

Что, собственно, произошло? Погромы происходили в местах, где антисемитизм — явление традиционное, привычное. Основной контингент погромщиков составили «местные люди, которые по самым различным причинам желали расправы с евреями, — они расклеивали призывные прокламации, организовывали основные кадры погромщиков, к которым вскоре добровольно, без всякого увещевания, примыкали сотни людей, увлекаемые общей разгульной атмосферой, легкой наживой. В этом было нечто стихийное. Однако… даже разгоряченные спиртными напитками толпы, совершая грабежи и насилия, направляли свои удары только в одну сторону, в сторону евреев, — разнузданность сразу останавливалась у порога домов христиан» [6, с. 215–216].

Говоря о России, вообще очень трудно высказать мнение, справедливое для всей страны, всех ее исторических частей. В самой коренной России — Великороссии, как свидетельствуют очень многие, было бы неблагодарным делом отыскивать даже и в подонках нашего простонародья каких-либо антисемитических тенденций [59, с. 827]. Примеров этому можно отыскать очень много, хотя бы телеграмма, которую евреи белорусского местечка дали купчихе М. Ф. Морозовой, известной благотворительнице. «У нас сгорела синагога… дай денег!» Купчиха денег дала. Или когда в Усманском уезде крестьяне не любят доктора по фамилии Смирнов — очень уж он груб с пациентами. А сменившего его доктора по фамилии Шафран как раз полюбили, и он много лет пользовался любовью и благодарным уважением всей округи.

Все это так, но в другой части России, в Малороссии, антисемитизм традиционный, идущий со времен «жідів-арендарів» и Хмельницкого. Погромы начались именно здесь.

Разумеется, сыграло свою роль и то изменение в настроениях общества, о которых шла речь в прошлой главе. В конце концов, ведь антисемитская пресса тоже делала свое дело: формировала образ врага народа и врага государства. Даже неграмотные люди в России обычно чутко отслеживали позицию «тех, кто наверху», — от нее слишком многое зависело. И если так начали думать «баре» и «образованные», то получается, что евреи — это как раз тот враг, за которого никто взыскивать с погромщиков не будет.

Не готовы к событиям и широкие круги евреев. Позже они будут огрызаться из револьверов, начнут организовывать отряды «самообороны», нападать первыми на русских… Пока нет ничего подобного.

Не готовы и люди образованного слоя России — независимо от своего происхождения. Они просто не понимают, что происходит, и придумывают событиям самые фантастические объяснения.

Одним из этих объяснений было тогда и осталось до сих пор: бунт черни, выплеск злобы люмпенов, уголовного элемента. Эта идейка не выдерживает ни малейшей критики. Пусть без уголовников и бродяг местами не обошлось — не они составили костяк погромщиков.