Торговец пушками - Хью Лори

Ух ты.

Он встал из-за стола и медленно двинулся вокруг него. Нет, не угрожающе – просто разминал ноги.

– А может, и это еще не все? Может, у вас там целая дивизия Давидов Соломонов? А? – Он сделал паузу. – Я звонил О’Нилу. Давид Соломон в настоящий момент находится в самолете, следующем в Прагу, и никаких других Давидов Соломонов, судя по словам О’Нила, у него нет. Та к что, похоже, все вы, Давиды Соломоны, просто делите между собой одну зарплату.

Он дошел до двери и открыл ее со словами:

– Майк, группу «Е» сюда. Срочно. – Барнс повернулся ко мне и, скрестив руки на груди, оперся спиной о косяк. – У вас примерно сорок секунд.

– Ладно. Мое имя не Давид Соломон.

Группа «Е» состояла из двух Карлов: по одному с каждого боку от моего стула. Майк занял позицию у двери, а Барнс вернулся за свой стол. Я же изо всех сил изображал удрученного неудачника.

– Меня зовут Гласс. Теренс Гласс. – Я постарался, чтобы имя прозвучало как можно прозаичнее. Настолько прозаично, чтобы никому и в голову не могло прийти, что такое можно выдумать. – У меня своя картинная галерея на Корк-стрит. – Я залез в верхний карман и вытащил карточку – ту, что вручила мне хорошо воспитанная блондинка. И протянул ее Барнсу: – Вот. Последняя. В общем, Сара работает на меня. То есть работала. – Тяжко вздохнув, я сполз чуть ниже. Человек, поставивший на кон и в момент потерявший все свое состояние. – Последние несколько недель она вела себя… Даже не знаю, как бы это лучше сказать. Она выглядела какой-то озабоченной. Даже испуганной. Говорила какие-то странные вещи. А потом в один прекрасный день просто не вышла на работу. Исчезла. Гд е я только не искал. Бесполезно. Пытался звонить ее отцу, несколько раз, но, похоже, он тоже исчез. Тогда я решил залезть к ней в стол и среди всякого разного хлама нашел одну папку.

При упоминании о папке Барнс едва заметно напрягся, и я поспешил развить успех:

– «Аспирантура». Так было написано на обложке. Сначала я подумал, что это что-нибудь из истории искусств, но ошибся. Честно говоря, я вообще не понял, о чем там. Что-то про бизнес. То ли промышленный, то ли еще какой. Там были и ее собственные пометки. Про человека по имени Соломон. И ваше имя тоже. Американское посольство. Я… Можно начистоту?

Барнс молча смотрел на меня. На его лице не отражалось ничего, кроме шрамов и морщин.

– Только не говорите ей. То есть я хочу сказать, она об этом еще не знает, но… я до смерти влюблен в нее. Уже несколько месяцев. В общем-то, именно поэтому я и взял ее к себе на работу. Ведь я вполне могу обходиться в галерее в одиночку, но мне просто хотелось быть поближе к ней. И я не смог придумать ничего другого. Знаю, вы сочтете меня слабаком, но… вы ведь знаете ее? В смысле, вы когда-нибудь видели ее?

Барнс не ответил. Он вертел в руках карточку – ту, что я дал ему, – и, приподняв бровь, вопросительно смотрел на Майка. Я не оборачивался, но спиной чувствовал, что все это время Майк был чем-то занят.

– Гласс, – послышался чей-то голос. – Все сходится.

Какое-то мгновение Барнс сидел, поджав губы, а затем принялся смотреть в окно. Если бы не часы, то можно было сказать, что в комнате поразительно тихо. Ни телефонных звонков, ни клацанья печатных машинок, ни обычного городского шума с улицы. Должно быть, окна тут были с четверным остеклением.

– А О’Нил?

Я постарался принять вид побитого котенка:

– Что О’Нил?

– Откуда вы узнали о нем? Я пожал плечами:

– Из папки, откуда же еще. Я же вам сказал: я прочел бумаги. Хотел выяснить, что с ней могло случиться.

– Почему же было не рассказать мне все с самого начала? К чему была вся эта хренотень?

Я поднял глаза на Карлов и рассмеялся:

– С вами не так-то просто встретиться лично, мистер Барнс. Несколько дней я пытался до вас дозвониться. Но мои звонки переводили в визовый отдел. Наверное, они решили, что я пытаюсь заполучить «грин-карту». Женившись на американке.

Последовало долгое молчание.

На самом деле более дурацкую историю придумать было трудно, но я ставил – признаюсь, рискованно – на «крутизну» Барнса. Я углядел в нем самонадеянного мачо, застрявшего в чужой идиотской стране, и понадеялся на его твердую убежденность в том, что всё вокруг – такой же идиотизм, как и мой рассказ. Если не больший.

– А с О’Нилом вы пытались проделать то же самое?

– По информации Министерства обороны, человек с такой фамилией в их штате не числится, а насчет пропавших людей, мол, лучше официально обратиться в полицию по месту жительства.

– Что вы и сделали?

– Что я и попытался сделать.

– В каком участке?

– Бэйсуотер. – Я знал, что проверять они не будут. Барнсу просто хотелось посмотреть, насколько быстро я отвечу. – Полиция сказала, что мне надо подождать несколько недель. Похоже, они считают, что Сара вполне могла найти себе еще одного любовника.

Я был страшно доволен своей версией. Знал, что он клюнет наверняка.

– Еще одного?

– Ну… – Я постарался покраснеть. – Хорошо. Просто любовника.

Барнс кусал губы. Я выглядел таким жалким, что ему ничего не оставалось, как поверить мне. Лично я бы себе точно поверил, а уж кому-кому, а мне не так-то просто угодить.

Наконец он принял решение:

– Где сейчас папка?

Я с удивлением посмотрел на него, якобы не понимая, с чего это вдруг какая-то папка может кого-то заинтересовать.

– Там же, в галерее. А что?

– Как она выглядит?

– Ну, как сказать… галерея как галерея. Картинная.

Барнс сделал глубокий вдох. Судя по всему, я ему надоел до чертиков.

– Как выглядит папка?

– Обычная папка. Картонная…

– Иисус – Мария! – простонал Барнс. – Какого она цвета?

Я на секунду задумался:

– Желтая, кажется. Да, точно. Желтая.

– Майк. По коням.

– Минутку… – Я попытался было встать, но один из Карлов оперся на мое плечо, и я сразу же передумал. – Что вы собираетесь делать?

Но Барнс уже вернулся к своим бумагам. Он даже не взглянул в мою сторону.

– Поедете с мистером Лукасом в вашу контору и передадите ему папку. Вам все понятно?

– И какого черта я должен это делать? – Я не знал наверняка, как в таких ситуациях ведут себя галерейщики, но решил немного покапризничать: – Я пришел к вам для того, чтобы выяснить судьбу одной из своих служащих, а вовсе не для того, чтобы вы копались в ее личных вещах!

Дальше все получилось так, будто он вдруг глянул в свою повестку дня и увидел, что последним пунктом там значится: «показать всем, какой я крутой мужик».

– Послушай, ты, пидор сраный!

На мой взгляд, он явно перегнул палку. Честное слово. Карлы послушно замерли: полюбоваться всплеском начальнического тестостерона.

– Две вещи. Во-первых. Пока мы не увидим папку своими глазами, мы не можем знать, ее это вещь или наша. Во-вторых. Чем охотнее ты будешь делать то, что я тебе, мать твою за уши, говорю, тем больше у тебя шансов снова увидеть эту свою похотливую сучку. Я ясно выразился?

Майк, кстати, оказался вполне приятным пареньком. Под тридцать, университетский диплом, и очень толковый. Видно было, что подобные наезды ему совсем не по душе, и от этого он нравился мне еще больше.

Мы направлялись на юг, вниз по Парк-лейн, в светло-голубом «линкольне-дипломате», выбранном из тридцати точно таких же на посольской парковке. Лично мне это показалось слишком уж показухой – чтобы дипломаты пользовались машинами под названием «дипломат», но кто его знает, а вдруг американцам просто нравятся подобные лейблы? Не исключено, что, скажем, рядовой страховой агент-американец ездит на чем-нибудь вроде «шевроле-страховка». Все как-то меньше забот с выбором.

Я сидел сзади, развлекаясь с пепельницами, в то время как один из Карлов в штатском устроился рядом с Майком впереди. В ухе у Карла торчал наушник, провод которого исчезал где-то под рубашкой. Черт его знает, к чему он там подсоединялся.

– Приятный человек – мистер Барнс, – сказал я наконец.

Майк посмотрел в зеркало заднего вида. Карл же повернул голову буквально на дюйм – судя по диаметру его шеи, на большее он просто был не способен. Мне даже захотелось извиниться перед ним за то, что нарушил его гантельный распорядок.

– И работник, наверное, хороший. Мистер Барнс. Продуктивный.

Майк бросил быстрый взгляд на Карла, видимо размышляя, стоит ли отвечать. Но все-таки ответил:

– Мистер Барнс действительно замечательный человек.

Вероятнее всего, Майк на дух не переносил Барнса. По крайней мере, будь я на его месте – точно не переносил бы. Но Майк был славным малым и честным профессионалом, изо всех сил старавшимся быть еще и преданным боссу, так что я решил, что с моей стороны нечестно вытягивать из него что-то еще в присутствии Карла. И принялся забавляться с электрическими стеклоподъемниками.

В сущности, машина была совершенно не оборудована для той работы, что ей приходилось выполнять, то есть на задних дверцах стояли не какие-нибудь, а самые обыкновенные замки, так что я легко мог выйти на первом же светофоре. Но я этого не сделал. Более того, мне даже не хотелось этого делать. Не знаю почему, но во мне вдруг проснулся какой-то задор.