Великий Тамерлан. «Сотрясатель Вселенной» - Яков Нерсесов

Рыцарская конница получала жалованье прямо из королевской казны Эдуарда III, а потому беспрекословно слушалась приказов короля и его военачальников. Французская армия, наоборот, состояла в основном из отдельных рыцарских отрядов, собранных крупными сеньорами не только Франции, но Священной Римской империи, Наварры и Богемии. О единоначалии гордые европейские герцоги и графы и слышать не желали. Рыцари презирали воинскую дисциплину, главное для них – отличиться самому и обязательно в первую очередь; высокомерно относились они и к своей пехоте.

…Кстати сказать, каждый рыцарь владел 3 – 4 лошадьми, пара из них была боевыми конями. Помимо этого его сопровождали 1 – 2 пажа, которые чистили и полировали его доспехи, помогали снимать их и подсаживали на коня. Чаще всего паж ухаживал за лошадьми своего господина, исполняя обязанности грума. Защитное снаряжение рыцаря XIV в. совершенствовалось: век кольчуги сменялся пластинчатыми латами». Поначалу они не были надлежащего качества из-за низкого уровня металлообработки: качественная углеродистая сталь была весьма редка, а кричное железо слишком мягким. Для придания жесткости и упругости металла требовалась закалка, а это был сложный и трудоемкий процесс. Для пластинчатого доспеха требовалась очень дорогая листовая сталь, причем после специальной обработки, чтобы она была пригодна для термообработки. Качественное улучшение защитного снаряжения рыцарей привело к очередной эволюции в наступательном вооружении рыцарей. Мечи стали длиннее и тяжелее: ими было удобнее сражаться в бою. Входят в моду мечи-«бастарды» с рукоятью в «полторы руки» и огромные двухметровые двуручные мечи (до 135 см длины и до 4,5 кг веса). Преимущество отдавалось полутораручным мечам, которыми можно было сражаться как одной рукой, так и двумя. Такой хват и увеличенный вес мечей позволял наносить более мощные удары. В то же время ими можно было наносить и колющие удары благодаря более жесткому четырехгранному либо даже шестигранному сечению клинка, порой заменяя рыцарям копье. Большие двуручные мечи носили прикрепленными цепью к луке седла: даже если его выбивали из рук рыцаря, он его не терял. Полутораручные мечи точно так же крепились к нагруднику всадника. Помимо этих обоюдоострых мечей большую популярность приобрели и кривые мечи или «фальшионы». Их расширяющийся от основания клинок обладал повышенной разрубающейся способности именно из-за смещенного к острию баланса. Благодаря усиленной рабочей части клинка и значительной ширине фальшионы отличались повышенной прочностью. Будучи более дешевыми, они особенно активно применялись в пехоте. Неменьшее значение придавалось и кинжалу, к которому прибегали как к последнему средству в рукопашной схватке, когда все другие виды оружия были бесполезны и не могли спасти человека в поединке по правилам и без правил. Более тяжелое и мощное оружие ближнего боя повлекло новые, более совершенные формы шлемов. Они стали обтекаемыми, их наклонные или выпуклые поверхности лучше справлялись с отражением тяжелого удара. Особую популярность приобрели горшкообразные шлемы с коническим верхом и шлем-бацинет, который с начала XIV в. стал снабжаться забралом. К концу века все они были с остроконечными, вытянутыми вперед забралами типа «собачья морда»: откидные, навесные и подъемно-опускающиеся. Такая форма забрала обладала лучшей вентиляцией и улучшала дыхание воина. Защитное снаряжение рыцарей улучшилось так, что их щиты значительно уменьшились. Поскольку разрубить пластинчатые доспехи практически было невозможно, то в ход идет колющее оружие, которым следовало наносить удары в сочленение доспехов, т.е. в слабые места. Обычно это были горло, подмышки, локтевые сгибы, подколенные впадины, основания стоп и обратная сторона кистей. Именно их защищала только кольчуга, кольца которой были порой беспомощны перед колющим ударом. По мере совершенствования защитного снаряжения на передний план выходят разные виды ударно-раздробляющего оружия (секиры с шипом на обухе, шестоперы, булавы и «утренние звезды»), удары которых, не пробивая доспехов, все же приводили к переломам конечностей и контузиям. Общий вес снаряжения и вооружения рыцаря обычно достигал 35 кг. Ловко орудовать всем этим мог только очень тренированный (причем с детства) человек, постоянно поддерживавший себя в прекрасной физической форме. С конца XIII в. начинают защищать броней рыцарских коней. Поначалу это были кольчужные попоны поверх стеганых попон, закрывавшие голову, шею и круп коня. Порой коня защищали только спереди, в основном это было пластинчатое защитное снаряжение – конские налобники и нагрудники из стали либо специально обработанной вываренной кожи.

Эдуард III дважды прислушался к дальновидным советам многоопытного графа Нортхэмптона, уже имевшего положительный военный опыт в войне с французскими рыцарями (бой при Морл’е – его подробности см. чуть ниже). Во-первых, английский король выбрал позицию таким образом, что англичане заняли фланговое положение по отношению к преследующим их французам, т.е. они встали не поперек дороги, а именно вдоль нее. Это вынуждало врага вступать в бой с марша (т.е., прежде чем атаковать, им следовало пройти мимо всего войска англичан и развернуться почти на 40 градусов) либо долго и нудно маневрировать, пытаясь заставить островитян сменить позицию. Таким образом, одновременной атаки на англичан со стороны французов ожидать не приходилось. Англичанам грозили лишь разрозненные атаки от передовых отрядов французов; справиться с ними было бы легче, чем с хорошо спланированной фронтальной атакой всего французского воинства. Во-вторых, Эдуард III выстроил свое небольшое войско в боевой порядок на большом продолговатом (полуторакилометровом) холме, обращенным пологим склоном к врагу, что лишь усиливало дальнобойность и без того мощных английских луков. Правый фланг был защищен рекой Мэ, селом Креси, крутым обрывом и лесной чащей, левый (где располагалась деревушка Вадикур) – большим густым лесом, обход которого потребовал бы от французских рыцарей много времени. Но, с одной стороны, в ту пору таких маневров в генеральных сражениях еще не применяли, а с другой, для французского рыцарства стало бы унижением: уклониться от прямой лобовой атаки на численно меньшего неприятеля! Англичане воспользовались предшествовавшим битве затишьем, чтобы соорудить систему рвов, ям и заграждений с целью нанесения максимальных увечий кавалерии противника. В такой сильной оборонительной позиции Эдуард спешил своих немногочисленных рыцарей, а лошадей отправил в обоз, стоявший сзади, за холмом. Именно там стояли повозки с большим запасом главного оружия англичан – стрел, причем не менее сотни на каждого лучника! Рыцарские отряды (в 2 – 4, а кое-где и в 6 рядов) встали вперемешку с лучниками, став опорой для них. Общее боевое построение чем-то напоминало борону, в V-образных (треугольных) клиньях лезвия которой выстроились лучники. Это позволяло им поражать врага не только с фронта, но и с фланга, осыпая перекрестным ливнем стрел на любом участке поля. Сами стрелки построились в шахматном порядке в несколько шеренг (от 2 до 4), так чтобы вторая шеренга могла стрелять в интервалы между стрелками первой шеренги. Остальные линии были поддержкой в случае необходимости, занимая позиции выбывших из строя братьев по оружию. К тому же, стоя по склону холма, они могли стрелять поверх голов передних шеренг, по крайней мере при стрельбе по параболе (навесом). Смешение рыцарей с лучниками было очень важным тактическим ходом. Обычно лучники на поле боя стреляли в наступающего врага (чаще всего скачущих всадников) до тех пор, пока расстояние не сокращалось до десятка шагов; тогда стрелки стремительно скрывались за спинами своих рыцарей и лобовой удар максимально разогнавшего врага оставался очень мощным. Эдуард III приказал своим лучникам стрелять в упор до последнего: по сути дела стоять насмерть! Именно для их моральной поддержки между ними были поставлены спешенные рыцари! (Конечно, верхом последние были более эффективны, но в данном случае они играли роль своего рода младших офицеров, чей пример стойкости столь важен в ходе рукопашного боя.) Стрелки из лука могли быть уверены, что тяжеловооруженные пешие рыцари не смогут, в отличие от конных рыцарей, стремительно покинуть поле боя, т.е. не оставят их один на один с вражескими всадниками. (Этому английскому ноу-хау потом будут долго подражать правители континентальной Европы, но без присущего островитянам блеска.) Спешивание рыцарей противоречило всем правилам военного искусства той поры, но в войнах с шотландцами Эдуард III приобрел бесценный опыт и научился использовать сильные стороны своей пехоты, в первую очередь отменно подготовленных лучников. Именно на них он сделал главную ставку. Они тщательно оборудовали боевые позиции: выкопали перед ними большое количество узких, 30-сантиметровых ямок (волчьих ям), чтобы лошади врага ломали в них ноги на полном скаку, а рядом с собой лунки для запасных стрел; заранее пристрелялись по намеченным ориентирам; выставили поправки на ветер; спрятали под шлемы, снятые на случай нежданного дождя драгоценные тетивы. Затем последовал плотный завтрак и, спокойно помолившись перед ожидаемым боем, лучники отдыхали, полулежа небольшими группками на траве, возможно, делая ставки, кто больше подстрелит «дичи» в предстоящем бою. Правый 250-метровый фланг (800 рыцарей, 2 тыс. валлийских лучников и 1 тысяча ирландских копейщиков) был поручен 16-летнему принцу Уэльскому Эдуарду, старшему сыну Эдуарда III (на самом деле им командовали многоопытные вояки графы Уорик и Оксфорд, а за наследника престола головой отвечал Годфруа д’Аркур), примерно такой же по протяженности левый (800 рыцарей и 1200 лучников) – Нортхэмптону и Эранделу (Орундэйлу либо Арунделлу). Сам английский король со свитой, резервными рыцарями и лучниками (700 рыцарей и 2 тыс. лучников) расположился в тылу сыновного фланга обороны на мельнице, на небольшом холме, который закрывал армию с тыла и с которого он мог контролировать ход всего сражения, рассылая распоряжения полевым командирам. На этом тактические изыски английского короля закончились.