Эксперт № 01 (2013) - Эксперт Эксперт

Власти Армении пытаются усилить церковь, для того чтобы сделать ее еще одной своей опорой, источником дополнительной легитимности. А также контролироватьчерез нее диаспору

Фото: ИТАР-ТАСС

— А по общенациональным вопросам у них тоже возникают подобные конфликты?

— Раньше особых конфликтов не было, однако в последнее время наблюдаются расхождения. Киликийский католикосат находится под серьезным влиянием партии «Дашнакцутюн» (националистическая партия, известная своими радикальными взглядами относительно Турции и ставящая целью воссоздание Великой Армении в границах, установленных Севрским договором. — « Эксперт» ), поэтому он не стесняется делать достаточно громкие и открытые заявления по политическим и социальным вопросам. Дашнаки говорят о будущем восстановлении Великой Армении в основном потому, что хотят консолидировать армян вокруг себя и получить голоса националистически настроенных избирателей. Они очень популярны в спюрке — в ряде общин считается, что каждый хороший, правильный армянин обязательно должен быть дашнаком. И поскольку своим католикосом дашнаки считают Арама Первого, у них весьма напряженные отношения с Эчмиадзином, который к тому же находится под влиянием ныне правящей в Армении Республиканской партии и поэтому ведет себя более закрыто и осторожно, не позволяет себе делать громких заявлений.

Подходы обоих католикосатов были отлично продемонстрированы во время стартовавшего в 2008 году процесса армяно-турецкого сближения. Католикос Гарегин Второй один раз собрал (причем постфактум) духовный совет, который принял резолюцию с очень общими и размытыми формулировками, вызвавшими недоумение в диаспоре. Арам Первый же в дюжине своих выступлений выступал категорически против любого сближения с турками.

— Каково сейчас влияние Эчмиадзина на армянское общество в самой Армении, на формирование национальной идеи?

— Роль церкви в нынешней Армении минимальна, между обществом и церковью существует большой ценностный разрыв. В целом армянское общество сейчас секулярно — в отличие от исламских стран постсоветского пространства после распада Союза в христианской Армении не было массового обращения людей к религии. Сейчас сама церковь воспринимается как институт сохранения традиций, место, где можно отпраздновать свадьбу или поставить свечку. Ну или показать себя. Именно поэтому в Армении слово «верующий» обычно не применяется к последователям Армянской апостольской церкви. Когда человека спрашивают: «Ты верующий?» — имеют в виду, принадлежит ли он к какой-то из протестантских сект, действующих в Армении.

Основной инструмент влияния церкви на умы паствы — государственные институты. Если при предыдущем президенте власти делали упор на развитие секулярного общества, то нынешние лидеры обратили взор в сторону Эчмиадзина. Премьер-министр страны Тигран Саркисян тесно связан с духовенством — оберегает его, дает ему земли в центре Еревана. Некоторое время назад он заявил, что пункт конституции о разделении церкви и государства устарел. Отчасти поэтому, наверное, вот уже несколько лет в армянских школах изучается предмет «История армянской церкви», на котором иногда ведется неприкрытая пропаганда. Это уже вызвало ряд скандалов с родителями учеников, не относящихся к пастве Армянской апостольской церкви.

Власть идет на такие шаги и пытается усилить церковь для того, чтобы сделать ее еще одной своей опорой, источником дополнительной легитимности. А также контролировать через нее диаспору. Недавно были опубликованы документы, согласно которым государство через церковь пыталось провести своеобразную перепись диаспоры и выяснить, кто из ее членов легально проживает за рубежом. Однако при этом Эчмиадзин не имеет особого влияния на процесс принятия решений в стране. Он вряд ли даже получит поддержку в конфликте с Арамом Первым — в споры между Киликийским патриархатом и Эчмиадзином власти стараются не вмешиваться.              

Армянская апостольская церковь - одна из пяти так называемых Древневосточных церквей, которая не приняла решений IV Вселенского (Халкидонского) собора. Одна из основных отличительных ее черт - понимание природы Христа. Армянская церковь отвергает и идею монофизитства (признание в Христе только божественного начала), и принятое на Халкидонском соборе положение о том, что в Христе есть две раздельные сущности - божественная и человеческая. Позиция ААЦ состоит в том, что в Христе есть и божественное, и человеческое, причем в одном лице (миафизитство).

После Халкидона появились и другие отличия. Так, Армянская церковь держалась в стороне от конфликта в христианском мире вокруг икон. В ААЦ нет широкой традиции иконопочитания, однако она не является и иконоборческой церковью, иконы в ней уважаются. Вообще, Армянская церковь всегда старалась маневрировать между римской католической и греческой православной традициями.

Что касается структуры, то она чем-то напоминает РПЦ. И это неудивительно - ведь в 1836 году, когда принималось положение о структуре церкви, нынешняя Армения была под властью России. В 1923 году произошли определенные изменения - был упразднен Синод и его прокурор, создан Высший духовный совет. Однако серьезных полномочий у него нет, в том числе и бюджетных. По идее, совет должен собираться раз в два года, однако в реальности это происходит только тогда, когда избирают католикоса. Избирается он пожизненно, и вся власть в церкви сконцентрирована в его руках.

Религия прогресса и развития

Андрей Ланьков, профессор Кукминского университета в Сеуле

В Южной Корее распространение христианства оказалось неразрывно связано со становлением современного, промышленно развитого национального государства

В столице Южной Кореи из 10 млн человек 2,3 млн протестантов, 1,4 млн католиков и только 1,6 млн буддистов

Фото: Philippe Lissac / Panos / Grinberg Agency

Едва ли не главным сюрпризом для большинства россиян, впервые оказавшихся в Корее, становится удивительное обилие здесь христианских церквей. Особенно впечатляет пейзаж ночного Сеула. Кресты на храмах в Корее принято подсвечивать, и вечером становится ясно, что корейскую столицу трудно назвать городом «сорока сороков церквей» — их явно больше 1600. В то же время в Сеуле почти не видно буддистских и прочих экзотических, на русский взгляд, храмов, то есть как раз тех, которых там, казалось бы, должно быть великое множество.

Ничего удивительного в этом преобладании христианских храмов нет — в корейской столице христиане составляют самую заметную группу верующих. По состоянию на 2010 год в Сеуле, население которого составляет 10 млн человек, проживало 2,3 млн протестантов, 1,4 млн католиков и только 1,6 млн буддистов.

Во время последней переписи 2005 года 53% корейцев заявили, что не исповедуют никакой религии. Среди верующих наиболее заметны протестанты (18%), католики (11%) и буддисты (23%). Любопытно, что протестантизм и католичество учитываются как разные религии, отдельно. Итак, христиане — это около 30% населения страны и несколько больше половины всех корейских верующих. Впрочем, статистика несколько обманчива — она не учитывает ряд важных обстоятельств и поэтому занижает реальное влияние христианства.

Влиятельное меньшинство

Во-первых, в Корее христиане куда активнее в вопросах веры, чем буддисты и представители иных традиционных конфессий. Когда в Южной Корее человек называет себя буддистом, на практике это часто означает лишь то, что он является деистом, то есть верит в существование некоей «высшей силы». Большинство корейских буддистов не слишком серьезно относятся к предписаниям своей религии и к ее священным текстам и редко появляются в храмах. Корейские христиане, наоборот, относятся к делам веры и формальным предписаниям с крайней серьезностью: большинство из них бывает в церкви как минимум раз в неделю, по воскресеньям, а многие и чаще. Без особого удивления воспринимается привычка ходить в церковь на утренний молебен перед работой — хотя служба зачастую начинается в пять утра. Христиане активно читают Библию, регулярно молятся и постятся. Наконец, Корея — одна из немногих стран, где большинство верующих начинает трапезу с молитвы.