Русский вираж - Алексей Свиридов

Казак промолчал. Где-нибудь около госпиталя он собирался оглушить водителя, связать и оставить дожидаться возвращения пассажиров — не потому, что ему хотелось поиграть в полицейских и воров, а из желания быть уверенным, что машина дождется.

Но теперь, после часа дороги с этим водителем, годящимся Казаку если не в отцы, то в дядьки точно, после того как поговорили с ним и даже как-то сдружились… Он совершенно не представлял, как теперь шарахнет этого человека по голове, а потом бросит неподвижного дожидаться неизвестно чего.

— М-м… Ну мы тут договорились… То есть с нами должны договориться… — начал Казак на ходу придумывать правдоподобное объяснение, но придумать не получилось, он запнулся и с удивлением услышал голос Наташи:

— Просто мы хотим зайти в этот госпиталь и поговорить с одним человеком. Он свидетель преступления, в котором обвиняют моего друга… Свидетель, что все было не так, понимаете? Поэтому и маскарад, поэтому и звонить не надо.

— Про тебя разговор, что ли? — внимательно глянул водитель на Казака. Тот немного покраснел, немного отодвинулся от Наташи и пояснил:

— Это и мой друг тоже.

— А… — понимающее протянул таксист и вдруг как-то сник. Теперь он стал казаться совсем стариком.

— Не врал ты, парень, действительно, уж веселиться — так от души! А если не получится?

— А твоя беда какая? — ощетинился Казак. — Довез, денег получил, и вали, твоя хата с краю. Плати своим Махмудикам, или как там их…

— Гордый… Знаешь, сынок, ты мне очень напоминаешь одного парня, — печально ответил таксист.

— Кого?

— Меня. Мой дружок, которого в восемьдесят третьем с картой ловили, он вообще невезучий был. Уже после перестройки у него «КамАЗ» отняли вместе с грузом… А то, что именно отняли, а не сам налево пустил, мог подтвердить только один мент, гаишник из Пензы. Дружок мой доказывает, а ему и не верит никто. Ну, я решил найти этого гаишника. Взял неделю, приехал в Пензу и вычислил того мента, даже по телефону дозвонился! Договорились встретиться прямо на дежурстве, он на объездной должен был стоять. И вот ловлю я чайника на «Запорожце», еду, уже вижу «Жигуленок» с синей полосой на обочине — а тут меня обходит красная девятка без номеров, и оттуда очередь по «жигуленку».

Таксист рассказывал негромко, но работающий на холостых оборотах двигатель почти не мешал слушать.

— Чайник, скотина, тормозить не хочет, боится, я ему в ухо. Остановились — да только без толку. Обоих гаишников срезали, и моего, и напарника. Я только потом сообразил, что тот чайник мне жизнь спас — будь у него машинка побыстрее, и я бы там на обочине лег…

Он помолчал, вздохнул.

— Так я ничего никому и не доказал. Весь долг на друга моего повесили. Он как узнал, что до конца жизни будет в кабале ходить, только на еду получая, так сразу и сломался. Был человек, и не стало человека — одна тень. Только и радовался, что жена с ним еще раньше развелась и ребенка забрала. Года три прожил, а потом разбился где-то в Белоруссии. Говорили, что заснул за рулем и с дороги слетел, а мне кажется, просто решился наконец… А теперь получается, что я как тот чайник на «ушастом»: довезу куда надо — тебя с твоей девчонкой возьмут за шкирку, откажусь везти — друга вашего к ногтю прижмут. И что мне делать, а, парень?

— А вы бы для себя что выбрали? Если бы тогда знали все заранее? — подрагивающим от напряжения голосом спросила Наташа.

— Я бы… — таксист распрямил плечи, в его глазах появился огонек… Не закончив фразы, он резко газанул, и машина, словно застоявшийся конь, рванулась вперед, заверещав резиной по асфальту. — Ну что, ребятки, вы запомнили, где там поворот? — бросил он.

Съезд с пандуса оказался небольшим ответвлением, очень похожим на те ответвления, которые в блистающем чистотой Дубае ведут к мусорным контейнерам. Над ответвлением висел «кирпич», выполненный из газосветных трубок, а под знаком красовалась коробочка телекамеры с небольшим прожектором, нацеленная на начальный участок дороги в клинику.

— Семь бед… — вновь вспомнил пословицу водитель, готовясь направиться под знак, и тут же поправился: — Хотя какие там семь!

— Проедь-ка мимо и тормозни! — скомандовал Казак.

Водитель послушался.

— А теперь дай-ка твою лопатку!

Казак выскочил из машины и подбежал к приподнятому над полотном дороги отбойнику, сделанному из толстой железной трубы. Между ним и решетчатым заборчиком было небольшое пространство, как раз достаточное для того, чтобы мог пройти пешеход — только вот пешеходы здесь вряд ли часто ходили.

Прикинув угол контроля камеры, Казак двинулся вдоль заборчика, подошел сбоку к столбу со знаком и присмотрелся. Ну точно — вот он лючок, а вот скважина для ключа.

«Ключ им… Тоже мне, сейф! — подумал он злорадно, поддевая лопаткой лючок. — Темно-то как там… А, чего разбираться!» — и, ухватив лопатку за отполированный до стеклянной гладкости черенок, он с размаху рубанул куда-то в темноту, одновременно прикрывая глаза рукой.

Раздался громкий треск, полыхнул фонтан искр. Прожектор под камерой погас, но знак продолжал гореть. Казак ударил еще раз. Искры снова посыпались, но «кирпич» не потух, продолжая озарять пространство вокруг себя красивым алым цветом.

— А, чтоб тебя! — высказал Казак пожелание знаку и примерился ударить по проводам и по третьей, но под ногой что-то подалось. Он нагнулся и нащупал большой кусок, отколовшийся от основания столба.

«М-да, не зря архитектор в России учился… Или те, кто материалы для строительства поставлял, свою выгоду за три версты чуяли. Впрочем, оно и к лучшему!» — и Казак недолго думая поднял цементный обломок и запустил им в «кирпич». Зазвенело стекло, сначала наверху, и через секунду — внизу, о бетон.

— Осторожней, там осколки от знака на дороге! — сообщил Казак водителю, садясь обратно в машину.

— Какого знака? Не видел я никакого знака… — очень натурально удивился тот и, сдав назад, свернул на узкую дорогу. Фары на несколько секунд высветили уходящую вдаль полупустыню и вновь уперлись в асфальт. Первые несколько десятков метров дорога была очень узкой и извилистой, казалось — вот-вот, и она действительно окончится чем-то вроде мусорного ящика или свалки. Однако, перевалив через холмик, она расширилась и выпрямилась.

— Похоже, то, что надо, — сообщил Казак.

— Ну ладно, до стоянки, или что у них тут, я вас довезу. А дальше что думаешь делать? — поинтересовался водитель, внимательно следя за дорогой.

— Не знаю! — честно ответил Казак, — На месте посмотрим. Может, через забор переберусь или в проходной кому-нибудь дам по кумполу. Или Наташка им мозги запудрит. Кстати, папаша, я твоей лопатой можно еще попользуюсь?

— Бери, коль надо. Вернешься, отдашь.

— То есть как… Ты что, нас ждать собрался? А вдруг мы там надолго застрянем?

— Подожду, — беззаботно сообщил таксист. — У меня кондиционер есть.

— Так вас же…

— А что меня? Я ведь не просто так буду ждать, а со счетчиком включенным. Клиент всегда прав, это даже здесь понимают. Сказано ждать — я жду.

— Ну папаша… Ну спасибо! — только и сказал Казак. Наташа же подошла к вопросу более практично:

— А сколько счетчик натикает?

— Девочка, — мягко произнес таксист, — сейчас не вы мне, сейчас я сам себе плачу. По старому долгу… Ага, похоже, вон и ваш госпиталь!

Казак подался вперед. Дорога шла по небольшой ложбине, и даже красного зарева факелов на горизонте теперь не было видно. До сих пор картина, разворачивающаяся перед ветровым стеклом машины, была строгой и однообразной: полого уходящая вверх в темноту песчаная почва, покрытая редкой низкорослой травой, отражение света фар на столбиках, покрытых катафотным пластиком, а сверху — усыпанное многими тысячами ярких звезд небо. Казаку эта картина не была в диковинку, а вот коренная москвичка Наташа даже сейчас нет-нет да и бросала взгляд вверх.

Но после очередного поворота открылся новый вид: далеко впереди на пустынной равнине сверкал огнями небольшой комплекс зданий. Центральный корпус был отмечен лишь четырьмя красными маячками на крыше и несколькими вертикальными полосками бледного, мертвенного света — судя по их расположению, это были лестничные марши. Широкие окна приземистого двухэтажного здания невдалеке, наоборот, были освещены почти все, а теплые, оранжевые и желтоватые тона света создавали иллюзию царящего там уюта. Кроме того, около этих двух основных строений было еще несколько построек, полускрытых от взгляда пышными купами пальм. Выше пальмовых ветвей возвышалось несколько башен с прожекторами, свет которых был направлен вниз и в стороны, освещая таким образом не столько территорию комплекса, сколько подступы к нему.

— Неплохо… — оценил Казак увиденное и тут же привычно прикинул про себя: чтобы обмануть радар, надо будет подойти как раз по этой лощине, потом отстрел мишеней, горка, первая пара ракет по локатору, а посты расчетов ЗРК должны стоять один на крыше, а пара других…